Ночи Калигулы. Восхождение к власти - Звонок-Сантандер Ирина - Страница 41

Калигула нервно теребил вырез шерстяной туники и жадно вдыхал холодный воздух. Он задыхался от ревности и духоты. Далёкий Рим тонул в серых дымчатых сумерках. Зимой темнеет рано. Сумерки окутали жалко согнувшуюся фигуру Калигулы, и Кассий не различал в темноте его лица. Он подошёл к юноше и тихо позвал:

— Благородный Гай!

Калигула резко обернулся:

— А! Жених! — скрытая неприязнь прозвучала в каждом звуке коротенького слова.

— Мы скоро породнимся, — улыбнулся Кассий, поставив себе целью добиться расположения Калигулы. — Я хотел бы стать твоим другом.

Калигула молчал, кусая пересохшие губы.

— Мне искренне жаль тебя, — продолжал Кассий, не замечая недоброго огня в глазах собеседника. — В столь юном возрасте ты потерял отца, мать, братьев. И я догадываюсь, — предварительно оглядевшись, шепнул он, — что это козни императора…

Калигула вздрогнул. «Как же ты глуп! — презрительно оглядел он Кассия. — Неужели не знаешь: у стен бывают уши». И заявил с издевательской насмешкой:

— Мои братья глупо играли в заговорщиков — и проиграли! Со стороны Тиберия было весьма разумно лишить их жизни! А ещё разумнее — оставить в живых меня!

Калигула, разразившись громким хохотом, исчез в темноте. Кассий неподвижно застыл у перил террасы, чувствуя как в грудь вползает чёрная темнота. «В какую странную, безумную семью я вхожу?» — ужаснулся он.

XLI

В пятый день перед июньскими идами, в год консульства Гнея Домиция и Камилла Скрибониана, Юлия Друзилла выходила замуж за Луция Кассия Лонгина.

Неприлично шумная суета заполнила залы и переходы просторного, прохладного Палатинского дворца. Тиберий не присутствовал на празднике внучки. Отговорившишь дурным самочувствием, он убрался на Капри. Предсвадебными хлопотами занималась старая Антония, поспешно прибывшая в Рим и притащившая с собою прялку и веретено — свадебный подарок для Друзиллы.

Калигула потерянно сновал по дворцу. Блуждания его со стороны выглядели запутанными, словно паутина. Но, как и паутина, они неуклонно приближались к определённой цели. И этой целью, этой мухою в сетях Калигулы, была Друзилла. Но подобраться к ней поближе Гай не смел. Возле невесты безотлучно находилась бабка Антония, злая, непримиримая, знающая все.

Калигула вздрогнул, услышав громкий голос бабки и стук её провинциальных башмаков по мозаичному полу. Он скользнул за широкую колонну и затаился там, прижавшись спиной к холодному камню.

— Приготовьте носилки! — громко распоряжалась Антония, быстрыми уверенными шагами направляясь к портику дворца. — Я поеду за жрецом Юпитера. Пусть предскажет, что ждёт этот брак.

Гай терпеливо выжидал, внутренне преисполнясь надеждой. Антония, накинув на седую голову широкое белое покрывало, забралась в носилки. После отъезда хлопотливой бабки задышалось легче.

Едва сдерживаясь, чтобы не бежать, Калигула приблизился к комнате Друзиллы.

— Нельзя! Невеста одевается к свадьбе! — преградили путь смеющиеся, разряженные девушки из знатнейших семейств — подружки невесты. Впрочем, подружками они назывались потому, что этого требовал обычай. Друзилла, никогда прежде не жившая в Риме, даже не была знакома с большинством девушек.

Калигула свысока осмотрел юных патрицианок. Высокий рост позволил ему беспрепятственно заглянуть в вырез девичьих туник и увидеть покрытое шелковистым пушком начало грудей.

— Кто запретит брату пожелать счастья сестре накануне свадьбы? — высокомерно спросил он.

Девушки не посмели возразить и смущённо расступились. Калигула подошёл к двери. Карие, голубые, серые глаза с любопытством следили за ним. Потому что в день свадьбы подружки невесты мысленно всегда желают оказаться на её месте. А внук императора — самый завидный жених в Риме!

Калигула толкнул тяжёлую дверь и вошёл. Друзилла, застывшая посреди комнаты, обернулась к нему. Жалобным был её взгляд, бледным — медовое лицо. Рыжие волосы убраны в замысловатую свадебную причёску. Поверх волос — венок из вербены и майорана. Такой венок счастливые невесты сами сплетают себе накануне свадьбы. Венок Друзиллы сплели рабыни.

— Друзилла, не выходи за Кассия Лонгина! — умоляюще прошептал Калигула.

Он снова, после долгой разлуки, касался её тонких рук и милого лица. И умилялся лиловым теням, окружившим глаза. Эти тени свидетельствовали о бессонных ночах Друзиллы и перекликались с бессонными ночами Гая.

— Разве можно что-то изменить? — устало удивилась девушка. — Скоро за мной придут и уведут в дом мужа.

— Мы ещё можем покинуть Рим и убежать в Александрию. А оттуда — ещё дальше, в забытые области Египта, где брату позволено жениться на сестре, — горячо убеждал Калигула.

— От судьбы не убежишь, — вздохнула Друзилла. — Наша судьба — Рим. Я стану женой Луция Кассия Лонгина, а ты — наследником императора.

— Если бы! — нахмурился Калигула. — Тиберий слишком медлит! Ждёт совершеннолетия Гемелла, чтобы назначить наследником его!

Друзилла порывисто обняла брата за шею. Едва слышно шепнула, приблизив губы к мягкой мочке уха:

— Тиберий стар. Он скоро умрёт.

Гай прижал её к себе, сминая жёлто-красный свадебный наряд.

— То же самое говорила отцу наша мать десять лет назад. Но Тиберий до сих пор жив! Мне почти восемнадцать, — обиженно жаловался он, — а император не объявляет меня совершеннолетним!..

— Желание стать принцепсом у тебя сильнее любви, — мягко отстранила его Друзилла. — Если мы сбежим — ты сотню раз пожалеешь о тех возможностях, которых непременно лишишься!

Калигула задумался: может, Друзилла права? Что важнее: стать императором или получить Друзиллу, которую он уже однажды имел? И где-то там, в глубине сознания пряталась гаденькая, но не лишённая грубой логики мысль: «Если я стану императором, то моими будут все женщины, которых я пожелаю. В том числе — и Друзилла!»

Со стороны атриума донёсся возрастающий шум. Церемония начиналась. Друзилла посерьёзнела и расправила плечи.

— Уходи! — жалобно попросила она брата.

— Ещё не поздно отказать Кассию… — плаксиво скривился он.

— И как сложится моя дальнейшая жизнь, если я откажу жениху, выбранному императором? — отчаянно взмахнула руками Друзилла.

— Не знаю, — растерялся Калигула.

— Я тоже не знаю! — с холодным осуждением ответила она.

Калигула запнулся.

— Я буду защищать тебя!.. — немного подумав, заявивил он.

Друзилла посмотрела на брата взглядом полным снисходительного сомнения:

— Каким образом? Ведь ты боишься Тиберия! Дрожишь в его присутствии, льстиво улыбаешься!.. Единственное, чего я прошу у тебя: не погуби меня! — отчаянный голос Друзиллы перешёл в умоляющий шёпот.

Калигула несколько раз дёрнулся, порываясь что-то сказать. Но так и не смог найти слова, достаточно убедительные и оправдывающие его. Хмуро посмотрев на сестру, он покинул кубикулу. А навстречу уже спешила толстая разряженная сваха, музыканты с систрами и кифарами, шумливые девушки с охапками цветов.