Ночи Калигулы. Падение в бездну - Звонок-Сантандер Ирина - Страница 13

Калигула с нескрываемым удовольствием осушил кубок. Макрон внимательно наблюдал за ним. Пытался уловить момент, когда император будет в меру пьян, чтобы выслушать префекта, понять и не рассердиться. С трезвым Калигулой Макрон уже не решался заговаривать о серьёзных делах. Опасался в очередной раз нарваться на обидную отповедь.

Заискивающе улыбаясь, Макрон размышлял: «С каким удовольствием я спихнул бы этого неразумного юнца с императорского кресла! И сам занял бы его место! Я — да! — сумею достойно править Римом. Но пока живы потомки Августа — кому нужен солдат из безвестного рода Серториев?! А потому лучше мне действовать, стоя в тени императора!»

Заметив пьяный блеск в глазах Калигулы и вялую усталость в его теле, Макрон решился.

— Великий цезарь! Позволь мне поговорить с тобой! — униженно прошептал он.

— Говори, — кивнул Гай.

Макрон предпочёл начать издалека, осторожно нащупывая почву:

— Рим счастлив, что власть над ним принадлежит твоему возвышенному роду. Ты соединил в себе достоинства и опыт предков! И добавил к ним силу цветущей молодости!

Калигула удовлетворённо кивнул головой. Лесть Макрона пришлась ему по вкусу.

— Именно так ты должен говорить со мной, а не поучать, как намедни! — заметил он.

Префект претория покорно склонил голову.

— Но великое счастье порою внушает великую зависть! — сокрушённо заявил он. И пристально всмотрелся в лицо императора: достаточно ли он трезв, чтобы правильно отреагировать?

Калигула недовольно поёрзал на обеденном ложе.

— Пусть завидуют! — наконец небрежно буркнул он.

— «Опасайтесь зависти недоброжелателей!» — поучают счастливых мудрецы! — заявил Макрон, предупреждающе подняв вверх указательный палец.

— Недоброжелателей?! — испуг мелькнул в зелёных глазах Калигулы.

— Успокойся, цезарь! — Макрон поспешно дотронулся до тонкой жилистой руки императора. — Всех, кто осмелится помыслить против тебя, я отыщу. Их ожидает участь Сеяна!

Калигула посерьёзнел. Приподнялся на ложе и сел, спустив ноги на пол, усыпанный увядающими лепестками роз.

— Садись рядом! Говори! — отрывисто велел он.

Макрон присел слева от императора.

— Недостаточно обрести власть! Нужно ещё суметь удержать её! — Многозначительно прошептал он.

Гай окинул префекта намешливым взглядом и презрительно отмахнулся:

— Тиберия ненавидели — а он продержался у власти целых двадцать три года! Меня любят. А потому я буду править полвека!

— Любовь народа переменчива, — умоляюще прошептал Макрон. — Делай все возможное, чтобы она не угасла!

— Я делаю! — Калигула небрежно зевнул и мизинцем почесал затылок. — На днях приказал привезти из Африки полсотни крокодилов. Велю выпустить их в цирке Фламиния на потеху плебсу.

Макрон замолчал. Как объяснить императору, что величие государственного деятеля не измеряется крокодилами или звериными травлями?

— Роскошь хороша для ублажения патрициев, — кивнув в сторону обжирающихся гостей, заметил Макрон. — Плебеи требуют от правителя иного: доброты, порядочности, соблюдения традиций…

Калигула недовольно поморщился. В глубине души он признавал правоту Макрона, но проповедь префекта навевала на него скуку.

— Когда мы вместе посещали кабаки и лупанары — ты не вспоминал о традициях и порядочности! — Гай насмешливо сверкнул глазами.

— В лупанары ходить можно, — ответил Макрон. — Но незачем выставлять это напоказ! По-моему, тебе нужно жениться. Покажи народу, что ты — порядочный отец семейства, и он убедится в том, что ты достоин называться отцом отечества!

Калигула молчал, внимательно разглядывая дно опустевшего кубка.

— Женись, Гай! — настойчиво советовал Макрон. — Подумай сам: когда у тебя родится сын, Тиберий Гемелл перестанет быть наследником. К тому же, закон Августа о браке велит жениться после трех лет вдовства.

— Или через год после развода! — рассмеялся Калигула. — Не забывай: после смерти Юнии я уже успел жениться и развестись!

Макрон выразительно скривился. История Гая Цезаря с Ливией Орестиллой была столь мимолётна, что о ней было трудно думать, как о браке императора. Неожиданно он заметил взгляд, который Калигула обратил к сестре Друзилле. Взгляд, полный непритворной ласки и мучительного сомнения. «Неужели правдива сплетня, ходящая по Риму? Гай и Друзилла — действительно любовники?! Это о ней он плакал в лупанаре, отказываясь назвать имя!..» — растерянно подумал префект претория.

— Жениться?.. — вслух размышлял император и задумчиво глядел на Друзиллу. Светло-зеленое шёлковое покрывало на её волосах было расшито перламутровым жемчугом. Ожерелье на тонкой шее стоило столько, сколько два дома на Эсквилине. Четыреста рабынь подарил император возлюбленной сестре. Но все подарки казались Калигуле жалкими и ничтожными, по сравнению со счастьем, что давала ему Друзилла.

— Нет, цезарь! — испуганно прошептал Макрон, чутьём угадав мысли императора. — Только не на ней! Сенат непременно оспорит подобный брак и объявит незаконным всякого младенца, рождённого от него!

— На ком тогда? — голос императора прозвучал тускло и устало.

— Возьми себе жену в достойнейшем сенаторском или всадническом семействе! Выбери самую красивую женщину Рима — и она почтёт за честь выйти за тебя!

— Я подумаю, — высокомерно усмехнулся Калигула.

Прерывая разговор, он отвернулся от Макрона. На деревянных подмостках, наскоро выстроенных в углу пиршественного зала, актёры разыгрывали занимательную греческую комедию. Юлия Друзилла смеялась, наблюдая, как престарелые сладострастницы требуют любви молодых мужчин. Калигула неотрывно, не скрывая восхищения, следил за её грациозными движениями.

XV

К полуночи зал наполовину опустел. Некоторые гости убрались сами. Иных, изрядно напившихся, унесли рабы. Кто-то заснул, свалившись на пол с роскошного ложа. Со стороны вомитория, комнаты для блевания, доносился надрывный кашель.

— Идём в опочивальню! — влюблённо шепнул Калигула, коснувшись медовой руки Друзиллы.

— Идём, — прищурив мохнатые ресницы, согласилась она.

Уводя с пиршества Друзиллу, Калигула многозначительно оглянулся на уставших актёров.

В опочивальне горели светильники. Рыжие огни отражались в отполированной поверхности серебрянного зеркала. Калигула притянув к себе Друзиллу, всмотрелся в зеркальное отображение.

— Как мы похожи! — прошептал он. — Как боги — изначально созданы друг для друга!

Прикрыв блестящие глаза, Друзилла млела в объятиях возлюбленного брата.

— У тебя прекрасные волосы! — шептал он, целуя её чуть повыше уха. — А мои уже начинают редеть… — Калигула оторвался от девушки и уставился в зеркало, выискивая проплешины между короткими рыжеватыми прядями. Плеши ещё не было, но кое-где сквозь волосы просвечивала розовая кожа.

— Не беда! — засмеялась Друзилла. — Умелый цирюльник может завить и уложить кудри так, что они покажутся пышными и густыми. Юлий Цезарь прятал залысины под венком!

— Это верно! — с облегчением согласился Гай. Восторженно подхватив Друзиллу, он покружил её по опочивальне. — Ты одна даёшь мне советы, которые приятно слушать!

— А кто-то осмеливается давать иные? — недоуменно спросила она.

— Да! — помрачнел Гай. — Макрон, сенатор Лонгин — родственник твоего Кассия…

— Не слушай их! — решительно заявила Друзилла. — Ведь ты — император!

Калигула скривился с невыразимым презрением:

— Даже не собираюсь!

Гай крепко прижал к себе Друзиллу. И привычно дрогнуло сердце, едва он снова ощутил знакомый жар её тела, сладко-терпкий запах рыжих волос…

— Гай! — испуганно взвизгнула девушка, заметив тёмные тени в углу опочивальни. — Кто-то смотрит на нас!

— Это актёры! — засмеялся Калигула. — Я пригласил их.

— Зачем?

Калигула поцеловал шею Друзиллы. Длинные пальцы, покрытые золотистым пушком, нежно мяли её грудь.

— Они покажут нам любовное представление, — увлекая девушку на ложе, пояснил он. И снисходительно кивнул Мнестеру: — Начинайте!