Жестокость и воля - Зверев Сергей Иванович - Страница 28

— Потом помянете, — чуть смягчившись, сказал Чернявый. — Сегодня у нас Другие дела. Солнцевские еще здесь?

— Здесь.

— Нарытые?

— Вроде под стол еще не падают. А что, Не захотели по делу базарить?

Чернявый брезгливо поморщился.

— Сказали, что терка теркой, а кир киром. Козлы. Понт на себя нагоняют.

— Они, может, и козлы, — спокойно сказал Михута, — но сила за ними немереная. Нам до них еще срать и срать.

— Не тявкай, — снова обозлился Чернявый, — сам знаю, что за ними, а что за нами. Если б не такие ублюдки, как Рэмбо, герой сраный, мы бы всех «обезьян» до единой в жопу отодрали. Они бы у нас говно зековское из параши хавали. Где этот придурок Сухой?

— Еще не появлялся. Чернявый, я же помню, как только Сухой нарисуется, я его тебе в лучшем виде доставлю.

— Ладно, иди.

Чернявый откинулся на спинку стула, давая понять, что разговор окончен. Потом он неожиданно махнул рукой.

— Тормозни-ка. Михута обернулся.

— Чего?

— Жди Сухого на воздухе. Как появится, посмотри, чтобы ментовского «хвоста» не было. А то их тут вокруг «Олимпа» как насрано.

— Чернявый, у нас все путем. Ни одна сука не заметит, — успокоил шефа Михута и вышел из кабинета.

Когда за охранником закрылась дверь, Чернявый высыпал из пузырька на ладонь еще пару таблеток и проглотил не запивая. Минеральная вода в бутылке кончилась.

Прошло не больше четверти часа, как Михута снова объявился на пороге. Его лицо источало такую бурную радость, будто он только что нашел миллион.

— Ну че лыбу давишь? — немного охладил его пыл Чернявый. — Все менты передохли?

— Не, Сухой на базе.

— Давай его сюда.

В кабинет вошел широкоплечий коренастый здоровяк, чье прозвище совершенно не вязалось с внешностью. Впрочем, свою кличку он получил из-за фамилии — Сухопаров. Сухой был одет, как большинство посетителей кафе «Олимп» — в джинсы и темную рубашку. На его плече висела огромная спортивная сумка с надписью «Адидас».

— Проходи, не стой на пороге, — сказал Чернявый. — Михута, закрой за ним дверь.

Выполнив, как ему показалось, команду шефа, Михута прислонился к дверному косяку.

— Ты че, не понял? — Чернявый чуть повысил голос. — На ключ закрой.

Когда наконец безопасность была обеспечена, Чернявый приказал Сухому:

— Давай, показывай.

— Все нормалек, шеф.

Сухой аккуратно снял с плеча сумку и поставил ее на пол. Внутри что-то звякнуло.

— Открывай.

Пока Сухой открывал замок, Чернявый вышел из-за стола. Слегка пошатываясь, он сделал несколько шагов, потом по старой зековской привычке присел на корточки.

— Вот он, мой братишка, — с непривычной нежностью проговорил Чернявый, доставая из сумки тускло сверкающий вороненой сталью «ТТ».

Сухой и Михута многозначительно переглянулись. Хотя шеф еще не говорил, какое дело им сегодня предстоит, но многое становилось ясно без слов.

Чернявый отложил пистолет в сторону, порылся в сумке и достал оттуда обрез трехлинейной винтовки.

— А это что за говно? — недоуменно спросил он. — Где ты его выкопал?

— Говно не говно, — обиженным тоном сказал Сухой, — а мочит как надо. Я сам проверял. Со ста метров железную бочку дырявит насквозь.

— К нему хоть «орехи» есть?

Сухой тоже присел на корточки рядом с сумкой и достал горсть патронов россыпью.

— Во, двадцать штук.

Чернявый взял один патрон и с немалым удивлением принялся вертеть его перед глазами.

— Ни хрена себе.

— Ты что, шеф, никогда «орехов» для «верного» не видал? — удивился Сухой. — Это ж патрон 7, 62 от винтаря трехлинейного.

— А то, — с насмешкой произнес Чернявый. — Думаешь, ты у нас один такой… оруженосец?

— Так какие проблемы?

— В «орехах» твоих скоро дырки будут. Они уже прогнили насквозь.

— Где? Что? — возмущенно воскликнул Сухой.

— На.

Крепыш взял патрон из рук Чернявого и стал разглядывать его на свету. После этого он уверенно заявил:

— Херня.

— Херня жиже, — хмыкнул Чернявый, — а «орех» гнилой.

— Это просто плесень на гильзе. Во, зырь.

Он потер патрон о джинсы. Гильза засверкала металлическим блеском.

— Они старые, их уже лет сорок не выпускают. С тех еще времен остались.

— А ты уверен, что это говно не пшикнет? — все с тем же недоверием спросил Чернявый.

— Я же сам их проверял.

— Как? — хрипло засмеялся шеф. — Выстрелил, а потом пулю обратно запихал?

Посрамленный Сухой замолчал, не зная, что промолвить.

— Короче, Склифосовский, — подвел итог Чернявый, — «верного» возьмешь себе. Если он тебе какую подляну устроит, будешь сам виноват.

— Шеф, да че ты так? — вступился за подельника Михута. — Там же стволов полный мех.

Сухой достал из сумки все оружие. Спустя минуту на полу лежали четыре пистолета «ТТ», два пистолета Макарова, обрез двуствольного охотничьего ружья и автомат Калашникова калибра 7, 62 миллиметра десантного образца со складным прикладом.

К стволам прилагалось десятка полтора пистолетных обойм, три автоматных рожка с патронами, примерно дюжина патронов к охотничьему ружью и два десятка винтовочных патронов. Все это было аккуратно осмотрено и проверено.

— Ладно, — сказал Чернявый, поднимаясь с пистолетом «ТТ» в руке, — давай сюда Болта и Гошу.

Щелкнул ключ в замке. Михута на мгновение выглянул за дверь и махнул рукой. Вскоре все пятеро, включая Чернявого, заперлись в комнате.

— Вот что, пацаны, — сказал шеф, присев на краешек стола и похлопывая пистолетом по колену. — Сегодня намечается веселуха.

«Пацаны», судя по всему, особой радости от предстоящей веселухи не испытывал. Они напряженно поглядывали то друг на друга, то на Чернявого, то на оружие, рядком разложенное на полу под ногами.

— Ну, чего коканьки повесили? — с наигранной бодростью воскликнул Чернявый. — Или «обезьян» засцали?

— Базаров нет, — ответил за остальных Болт, самый непрезентабельный из всех собравшихся — скуластый, узколобый, кривоногий тип с осколками кривых зубов во рту.

В свое время он отсидел шесть лет за разбойное нападение. И пребывание в кичеване сильнее всего отразилось именно на его внешности.

— «Азеров» пойдем мочить?

— Точно, Болт. Все соображаешь. Мы их сегодня тепленькими возьмем.

— Так они нам свои жопы и подставили, — скептически произнес Гоша, невысокий щуплый парнишка, чем-то похожий на Чернявого.

— Заткни пасть, — оборвал его Михута, — шеф знает, что делает. Они же сегодня от нас ничего не ждут. Верно, Чернявый? Они думают, мы здесь все ужремся и под лавками на массу давить будем.

— А менты? — спросил Болт.

— А че менты? — снова ответил за Чернявого Михута. — Мусорье тут пасется. Эти ждут, что братва друг друга кромсать начнет. А вот пусть наши болты отсосут!

Пацаны засмеялись, и громче всех хохотал, конечно, Болт.

— Я бы, бля, — захлебываясь от восторга, воскликнул он, — их всех в два ствола отчежопил. Мусорюги поганые, здоровья лишили.

— Ша, — прервал их смех Чернявый. — Хи-хи давить потом будем.

Смех тут же затих.

— Действовать будем так. Я с Михутой сваливаю первым, остальные — после меня. Всем по хатам и на час умереть. Тачки готовы?

— Готовы.

— Ксивы у всех есть?

— Есть.

— Болт, покажь.

Болт вытащил из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо листок и протянул его Чернявому. Тот развернул бумагу и вслух прочитал:

— Начальнику тра-та-та отделения милиций заявление. Я тра-та-та нашел сегодня тра-та-та пистолет марки «ТТ» и хочу сдать его в милицию. Дата, подпись. Годится.

Он вернул бумагу Болту и продолжил инструктаж.

— Стрелка возле кабака. Заваливаем туда, мочим всех и на ходы. Три тачки нахрен, на четвертой уходим. Вкурили?

Бойцы закивали.

— Так, теперь со стволами надо разобраться. Я беру две волыны-«тэтэшки».

Остальные разбирайте по одной. Сухой возьмет «верного» от винтаря, Гоша — двустволку, а ты, Болт, бери «калаша».