Святой: гарпун для Акулы - Зверев Сергей Иванович - Страница 9

— Я же архангельский. У нас «дергунчиков» не любят! — с достоинством, как и подобает истинному «моржееду», отозвался Ковалев.

Он снял рюкзак десантника, достал тряпочку, запакованную в маленький полиэтиленовый пакет, и принялся заботливо протирать затвор автомата.

— Серегин, подвязывай болботню! — сказал командир отделения, старший сержант Голубев. По нраву он походил на Ковалева: такой же рассудительный, скупой на слова. — Трындишь без толку, а автомат весь в песке. Тебе басмачи башку точно спилят!

— Уделаются, Слон! Я же боец непобедимого первого взвода отдельного батальона спецназа! — шутил неунывающий Коля.

— Глохните! Связь есть! — крикнул Скуридин. — Товарищ старший лейтенант! Роза ответила…

— Гербарий какой-то! — сострил напоследок Серегин и умолк.

-..Обнаружили труп! — Святой говорил, прижимая переговорное устройство к губам. — Координаты передаю…

Да! Труп обезглавлен!.. Голова отделена от туловища! Так тебе понятно?.. Да. Предположительно — водитель. Вышлите вертолет забрать останки. Мы продолжаем преследование в северо-западном направлении. На связь выйдем в условленное время. Отбой!

Солдаты прислушивались к разговору. Рация — единственная нить связывала пятерых спецназовцев со знакомым и понятным миром, где были друзья, гарнизон, солдатская чайная и кино по выходным дням.

Сейчас же они пребывали словно в ином измерении, наполненном страхом, опасностью, лишениями и изнурительным зноем.

— Пашка, тарантул! — восторженно заорал Серегин.

— Где?

— Вон, к Ваньке крадется неформал пустыни! Здоровенный! — указывал пальцем младший сержант. — Щас цапнет его за помидоры! Вань, тикай! Деревня жениха потеряет!

Паук, перебирая мохнатыми лапами-ходулями, прытко преследовал лишь ему видимую добычу. Черные точечки глаз казались застывшими капельками смолы, овальная спина, покрытая пушком, была прочерчена невыразительным узором.

Ковалев нашел сухую веточку, осторожно перекрыл дорогу пауку и стал отгонять его в сторону.

— Мочи урода! Он же ядовитый! — подскочил на ноги Серегин.

— Не надо. Пусть живет! — ответил Иван.

— Слон! Ванька тарантула прибить отказывается! — притворно обиженно обратился к командиру отделения Серегин. — Поймать гада хочет, откормить и на тебя натравить за то, что ты его строевой задолбал!

Спецназовцы обступили насекомое и стали тыкать в него палочками, заставляя тарантула бегать по кругу. Ребята обменивались шутками, устроив забавную перебранку.

— Морда точь-в-точь как у нашего старшины! — заливисто хохотал Серегин.

Его друг, Паша Черкасов, возражал, дергая Серегина за рукав:

— Усы поменьше будут…

— У прапора?

— У таракана этого!

Замечание вызвало новый приступ хохота. Невозмутимый Голубев, обычно не отлучающийся от командира, присоединился к компании.

— И вправду, Ванька, забери паука домой! Посадишь на цепь у порога хату стеречь! — изнемогал от собственных приколов Серегин. — Никакой председатель за рыбой к батяне ходить не станет.

Тарантул наконец не выдержал и угрожающе встал на задние лапы.

— Ого, наглющий, паскуда! — отступил младший сержант. — Огрызается!

— «Черная вдова»! — авторитетно, словно профессор-энтомодог, определил присоединившийся к компании Скуридин. — Эпоксидным клеем его залить и в коробочку. Отвальный брелок для ключей получится!

Ребята галдели, подталкивали друг друга, забыв о трупе, о предстоящем пути, о возможной схватке.

«Детский сад, ей-богу! — думал Святой. — Зачем в армию с восемнадцати лет берут? Ладно бы не воевали, а так в каждой бочке затычка! Но ведь ты-то, старлей, из сапог с восемнадцати не вылезаешь!»

Дмитрий сидел на песке, укрывшись с наветренной стороны бархана. Хребет холма не закрывал от него панорамы пустынной равнины, на просторах которой скрылись преследуемые люди.

«Почему они не устроили здесь засаду? — задавал себе вопросы командир. — Среди них есть бывшие военные, это факт! Вон как четко распределили силы при нападении на завод, обезоружили часовых, выбрали пути отхода…»

Вытертая добела «афганка» Святого потемнела от пота на груди и на спине.

«Твердый дезодорант „Олд Спайс“ избавит вас от неприятного запаха… придаст уверенности и освежит… „Олд Спайс“ для тех, кто любит приключения!» — вспомнил он почему-то рекламу, показанную по телевизору как раз тогда, когда посыльный вломился в дверь с приказом срочно прибыть к командиру батальона.

Отдельный десантно-штурмовой батальон спецназа, выделенный из состава Душанбинской дивизии воздушно-десантных войск, подчинялся непосредственно командованию Среднеазиатского военного округа.

Девяностые годы начинались для южной провинции советской империи страшными погромами в Ферганской долине, первыми нападениями на военнослужащих-славян, попытками разграбления армейских складов.

Батальон напоминал кочующий цыганский табор. До прибытия Святого две роты батальона участвовали в ферганских событиях.

Его непосредственный командир майор Виноградов, опираясь локтями на кухонный стол, застеленный прорезанной, истертой клеенкой, делился воспоминаниями. Свою жену майор под благовидным предлогом попросил выйти из комнаты.

— Едем, механик-водитель в триплексы смотрит и вдруг выть начинает! По-волчьи, знаешь, так, с подвыванием!

Я люк открыл, высунулся, а у дороги кол стоит, и на нем человек нанизан.

Командир потер лицо ладонью, словно хотел снять с него гримасу боли и отвращения.

— Скорчился бедолага, как бабочка, на иглу наколотая, грудь, живот до мяса раскровянил собственными руками.

Мучился страшно. Я спать лягу — все его вижу, а в ушах крик солдата!

— Из-за чего это происходит? — допытывался Святой.

— Погромы-то? Повод всегда найдется, а в причинах не нам разбираться!

— Осточертело воевать, не зная за что!

— Заваривается здесь каша. Принимай взвод, знакомься с людьми. Чует моя душа, еще навоюемся на родной землице…

Майор как в воду глядел…

— Построиться по полной боевой выкладке! — передал дневальный приказ комбата.

Лязгнули решетчатые двери оружейки. Руки солдат соприкасались с холодной вороненой сталью стволов, пальцы торопливо снаряжали магазины.

В казарму ворвался Виноградов, которого срочно вызвали из дома посыльным.

— Где комбат? — выдохнул он.

— У себя в штабе! Из округа приказ пришел: перебросить батальон в Ош! ввел его в курс дела Святой.

— Куда? — недоуменно переспросил майор.

— Ош, Киргизия… Самолеты заправляются. К двадцати ноль-ноль мы должны погрузиться вместе с техникой!

— Взводные, ко мне! — скомандовал командир роты и принялся нервно расхаживать по коридору казармы. — Ну что вы там копаетесь?

— Товарищ майор, комбат к себе вызывает! — по-петушиному звонко прокричал дневальный, не опуская трубки телефона.

— Второй, третий взводы — крепить технику, первый — получите сухпай. Рогожин, командуй… — на ходу бросил Виноградов.

Роту он нагнал на аэродроме. Солдаты построились в колонну по двое и стояли, готовые погрузиться в самолет.

Была та самая доля секунды, когда все замирают перед тем, как сделать первый шаг, доверившись крылатой машине. Лица парней были сосредоточенны. Никто не произнес ни единого слова, не говоря уже о шутках. Солдаты придерживали оружие и подсумки, чтобы не дай бог звон металла не нарушил тишину.

Острые лучи прожекторов аэродрома прокладывали световые трассы по серому бетону, высвечивали серебристый бок самолета, проникали в его чрево. А надо всем этим нависла чернильная тьма азиатской ночи — молчаливая и загадочная.

Строй спецназовцев походил на фалангу древних воинов, готовых по приказу повелителя выступить в поход — покорять неведомые земли. Они подчинялись чужой воле, не задумывались, в какое пекло их собираются бросить.

Виноградов выглядел расстроенным. Правда, он лихо соскочил с командирского «уазика», уверенным шагом продефилировал по бетонке и нарушил тишину бодрым окликом: