Святой: гарпун для Акулы - Зверев Сергей Иванович - Страница 31

— Дмитрий… — прохрипел турок. Пуля пробила ему легкое, вторая застряла в кишечнике, причиняя дикую боль, от которой раненый сгибался пополам. — Больно очень…

— Промедола! — закричал Святой гомонившим у дверей барака спецназовцам.

Подбежал Голубев, зубами разрывая полиэтиленовую упаковку индивидуального пакета.

— Елки-моталки! — пробормотал он. Клочки упаковки застряли у него между зубов. — Али…

Турок слабо улыбнулся синеющими губами:

— Василий!

Ребята первого отделения смотрели на раненого. Они видели много смертей, и души их ожесточились. Но Сулейманов был отцом девочки, погибшей на их глазах, человеком, испившим до дна чашу страданий. И вот сейчас он умирал.

Лекарство притупило боль, дало силы раненому говорить.

— Мы заплатили. Дмитрий… честно… — Он спешил, путая слова, давясь обрывками фраз. — Мамед дал золото… честно… и генерал ваш взял. Десять автоматов, как у Василия… Мамеду очень надо автоматы…

— Заложника… кто убил заложника? — хрипло спросил Святой. — Почему десять автоматов? Где остальные?

Грудь умирающего заколыхалась.

— Десять… — простонал он. — Только десять! Парня мы отпустили вчера… Домой отпустили. Он сам нас до Кара-Балта довез! Дмитрий…

Глаза турка подернулись смертельной пеленой.

Группа спецназовцев выполнила задание «от» и «до».

Террористы, уголовники — все равно, как их назовут следователи, — стали коченеющими, несмотря на среднеазиатское солнце, трупами.

Среди них с уже заострившимися чертами лица лежал Али. Его бессвязные слова складывались в голове у Святого как разгаданная головоломка. Не хватало лишь мелких деталей, подробностей, частностей, но они были не так важны.

Под свистящий вой винтов вертолета он размышлял о генерал-майоре Банникове и его роли в происшедшем.

«Али, — мысленно сетовал Святой, — куда тебя втянули?

Как же дети-то твои без тебя жить будут? Банников… Он отдал приказ ликвидировать налетчиков. Зачем? Замести следы главных покупателей оружия? Надо написать подробный рапорт, связаться с особистами… Как ему удалось все обтяпать?»

Вопросов было больше, чем ответов. Утомленные солдаты дремали, а к их командиру сон не шел.

«Продавал оружие генерал. Следы заметал, точно проворовавшийся завхоз! Но концы-то остались. Рапорт… последние слова Али… Следователи разберутся… — путались мысли. — Скотина! В нас же из-за каждого угла стрелять будут из этих автоматов».

На аэродроме, куда приземлились вертолеты, группу встречал лично генерал-майор Банников. Его лицо прямо-таки светилось гордостью за бравых спецназовцев.

— Отлично, ребята, поработали! — заливисто, втягивая ноздрями воздух, кричал генерал. — Представлю к наградам.

Рядом с Банниковым стоял ротный Виноградов.

— Рогожин! Молодчина! — расплылся в улыбке генерал и протянул руку, чтобы потрепать Святого по щеке.

— Уберите руки! — с тихой ненавистью произнес старлей, отстраняясь от генерала.

— Устал, лейтенант! — наигранно заботливо произнес Банников, но в его глазах мелькнул испуг пойманного за руку воришки.

— Руки! — повторил Святой и сплюнул прямо на красные лампасы его брюк.

Физиономия Банникова приобрела цвет подгнившего помидора: багрово-сизый, с синими склеротическими прожилками.

— На гауптвахту лейтенанта! Немедленно! — рявкнул генерал и уверенно зашагал к черной «Волге», приткнувшейся у края бетонной площадки.

— Гадина! — брезгливо процедил Святой ему вслед.

— Дмитрий, сдай оружие! — Ротный осторожно взял автомат. — Что произошло?..

Рапорт о проведении операции Святой писал при тусклом свете лампочки в маленькой комнатушке, обставленной конторской мебелью. В гарнизонной гауптвахте все места офицерских камер оказались занятыми. Накануне командир мотострелкового полка праздновал свой день рождения, совпавший с двадцатилетием выслуги. Мужик оказался щедрым, напоил полштаба полка.

Пехотинцам показалось мало, и они закатились в один из фрунзенских ресторанов. Естественным завершением попойки стала большая драка с местными. Собралась толпа, грозившая растерзать русских офицеров.

Обстановка в городе накалилась до предела. Директор ресторана вызвал патруль, который, дав несколько очередей в воздух, погрузил разгулявшихся пехотинцев в «ГАЗ-66» и доставил их в гарнизонную гауптвахту. Из штаба округа пришел приказ держать виновников драки под арестом до прибытия комиссии.

Виноградов использовал это обстоятельство.

— Посидишь, лейтенант, под охраной своих ребят. Чего хлорку нюхать на «губе»? Здесь будет тебе и спокойнее, и поудобнее.

Подразделение майора Виноградова, рассредоточенное по всему городу, охраняло различные объекты: здание ЦК партии, склады, узел правительственной связи, железнодорожный вокзал и аэропорт. Спецназовцы были нарасхват.

Объектом номер шесть был склад военного имущества расформированного противотанкового артиллерийского полка.

Оставив дивизион артиллеристов для обслуживания техники, несения караульной службы, начальство как бы забыло об имуществе артиллерийского полка: полном штатном комплекте стрелкового оружия, автопарке, забитом «КамАЗами», бэтээрами, тягачами МТЛБ, забыло о складах, заполненных боеприпасами.

А вот лидеров националистических группировок все это хозяйство очень даже интересовало. Об этом, во всяком случае, свидетельствовали агентурные данные, полученные военным прокурором гарнизона. Вот спецназовцев и приняли, чтобы усилить охрану.

Виноградов намеренно отправил Святого именно туда.

Городок части находился на самой окраине Фрунзе, за Большим Чуйским каналом.

— Подальше от глаз Банникова, — объяснил свое решение ротный. Обстановка успокоится, я, Дмитрий, тебя вытащу, а пока посиди, передохни… Рапорт передадим куда следует, но ты не торопись!

Клетушка КПП, сложенная из серых железобетонных плит, у въезда в автопарк была лучшим местом во всем покинутом людьми городке. Под потолком большой вентилятор разгонял нагретый воздух, в углу светился экран маленького телевизора, за перегородкой на электроплитке солдат разогревал перловку с тушенкой.

В пределах городка Святой мог передвигаться свободно, и он окончательно перебрался на КПП. Здесь можно было отвлечься, поговорить с солдатами, подставить лицо под освежающие струи относительно прохладного воздуха.

Написанный рапорт забрал Виноградов. Оставалось только ждать. Иногда одиночество офицера нарушали парни его взвода. Правда, происходило это нечасто. Город походил на растревоженный улей, и ребята редко отлучались с объектов.

Но уж если они вырывались, то приезжали к командиру с полными сумками. Откуда они брали эти золотистые дыни, груши величиной с кулак, налитые соком яблоки, одному богу известно. Пронырливый Серегин лишь загадочно усмехался в ответ на расспросы Святого.

— Когда к нам вернетесь, товарищ старший лейтенант? — спрашивал он всякий раз, передавая пакет с гостинцами. — Обстановочка, доложу я вам, фиговая! Демонстрации, митинги… Басмачи, — так он называл активистов движения «всадников», — марш на город планируют. От Чуйской долины до столицы. Снова сеча будет! А без вас нам не обойтись!

Святой слышал, как Серегин, выйдя из здания КПП, строил солдат-артиллеристов:

— Лейтенанту не мешать! Пайку у него не красть! Что узнаю — наизнанку выверну. Слово спецназовца!

Своих парней из батальона он настраивал в таком же духе:

— Присматривайте за взводным. На пушкарей надежда слабая. Они тут от безделья совсем завшивели…

День девятнадцатого августа девяносто первого года Святой запомнил на всю жизнь. Он проснулся от гула низко летящих самолетов.

Выйдя на ступени КПП, Святой увидел, как в сторону города идут на бреющем полете два истребителя «Су-27». Сделав круг, самолеты вернулись, и эта карусель продолжалась довольно долго. Под крыльями «сушек» отчетливо виднелся боекомплект ракет.

— Идите к телику, товарищ старший лейтенант, — позвал сержант, старший на КПП. — Вроде президент заболел. Или не заболел? Не врубаюсь.