Святой: гарпун для Акулы - Зверев Сергей Иванович - Страница 14

Гоблин разочарованно вздохнул:

— В армии, старший лейтенант, ты себе карьеры не сделаешь. Я тебе обещаю…

— Орлова тоже в черные списки внесли?

— Внес! — нагло подтвердил подполковник.

— Спасибо! — бесстрастно поблагодарил Святой.

Брови подполковника вновь взметнулись вверх и сошлись у переносицы в одной точке.

— Спасибо, что внесли меня в почетный список, — пояснил старлей, видя недоумение подполковника. — Скоро все офицеры десантно-штурмового батальона окажутся там.

Я предупрежу: пусть подходят, записываются!

К машине широкими шагами двигался Виноградов. Он время от времени отхлебывал из фляжки, с бульканьем прополаскивал горло и что-то напевал, как оперный тенор перед концертом. Не доходя нескольких метров до машины, он закрутил фляжку и спрятал ее за спину.

— Задачу ставите? — обратился майор к Гоблину.

У того затрепетали ноздри.

— Не принюхивайтесь, — грубо одернул подозрительного гэрэушника Виноградов. — Компот пью! Жена сварила. Как раз кастрюлю сняла с газа перед приходом посыльного.

Очень от тошноты помогает! — Майор был не в духе. — Антиалкогольная кампания продолжается?

— Бешеные вы все здесь! — в сердцах бросил подполковник и побрел вдоль выстроившейся колонны.

Командир роты посмотрел ему вслед:

— Странный тип. Вечно сморщенный, точно под носом кусок дерьма!

— Вербовал меня, — равнодушно сказал Святой. — Стучать на Орлова и офицеров батальона предлагал!

— Да ну? А ты?

— Пообещал приносить доносы в розовых конвертиках на серебряном подносе!

— Молоток! — обрадовался майор. — Я и от себя добавлять буду. Можно? Во-первых, пусть засунет свой шнобель ко мне… Я ему… — Виноградов понес такую виртуозную похабщину, от которой проступила краска даже у Рогожина, которого никак нельзя было назвать кисейной барышней.

В БРДМ зашелся смехом Колька Серегин.

— Подслушал, сморчок! — улыбнулся Святой.

— Пусть повеселятся парни! — произнес довольный командир роты. Казалось, он вот-вот раскланяется и начнет раздавать автографы. — Эй, Колян, не очень там… Штаны стирать придется, а с водой здесь туго!

— Не могу, товарищ майор! — высунулся раскрасневшийся солдат. — И вправду в штаны наделаю!

— Беги в кусты, пока есть время! — хохотал Виноградов.

— По машинам! — пронеслось вдоль колонны. — Приготовиться к движению!

Расчехленные стволы грозно уткнулись в густо-синее южное небо.

Святой поднес к губам эбонитовый кружок ларингофона.

— Первый, поехали?

— Давай, Рогожин, газуй! — звучал искаженный помехами голос комбата.

Батальон покидал территорию закрытого военного аэродрома…

— Предельное внимание! Въезжаем в город! Предельное внимание! — вышел на связь подполковник Орлов. — Рогожин, засекай участки, наиболее уязвимые для нас. Возможно нападение на колонну!

— Первый, все понял! Пока все нормально! — Святой не отрывался от триплексов.

Город был пустынен и молчалив. Проезжая окраины, старлей видел сгоревшие дома, завалы из бревен, перекрывавшие выход на улицы.

— Продвигайся к пединституту! — приказывал командир батальона.

Его корректировал подполковник-гэрэушник:

— Площадь прошел?

— Да…

— Сворачивай налево!

В переговоры врывался Орлов:

— Седьмой, почему отстал? Дистанцию сохранять! Не растягиваться!

Колонна БРДМ десантно-штурмового батальона — зрелище устрашающее. Вереница бронированных машин с включенными подфарниками, рыскающими башнями с чернеющими стволами пулеметов, горящими красными хвостовыми огнями привлекала внимание горожан. То в одном, то в другом окне появлялось бледное лицо. Люди с надеждой смотрели на грозные машины, в которых сидели — нет, не советские, русские воины.

Погромы в городе длились уже два дня. Боевики «Ош аймагы» спровоцировали толпу на то, чтобы жечь дома узбеков и турок-месхетинцев. Юнцы орали националистические лозунги, мерзавцы попрактичнее грабили, садисты измывались над жертвами…

Центр был почти не тронут. Но улицы окраин превратились в сплошные пепелища и братские могилы.

— Товарищ старший лейтенант! Читали на доме? — спросил Серегин срывающимся от волнения голосом. Он вел БРДМ, изучая дорогу через приоткрытый смотровой люк.

— Ругань какая-нибудь? — скептически усмехнулся Святой.

— Не-а… — протянул Николай. — «Солдаты, миленькие, спасите нас…» Мелом написано, товарищ старший лейтенант!

— На дорогу смотри, Серегин! Поворот не пропусти…

— Мамочка родная!.. — запричитал спецназовец. — Озверели люди.

У здания пединститута головной БРДМ остановился.

Подтягивались и остальные, заполняя пространство дымом отработанной солярки.

Невесть откуда вынырнули солдаты с красными погонами внутренних войск. Небритый офицер в замусоленном кителе, перетянутом портупеей, с открытой кобурой и болтающейся на ремне переносной рацией постучал по броне:

— Привет, десантура!

Святой выглянул наружу:

— Здорово!

— Подкрепление прибыло? — устало спросил офицер. Он исподлобья рассматривал Святого. — Поздновато! Курить есть?

— Держите, товарищ капитан! — Вездесущий Серегин подал смятую пачку «Примы».

— Елки-палки! — огорчился вэвэшник. — Поломал все сигареты! Одна труха. Ничего, сейчас самокруточку заделаем! Егоров, принеси листовок!

Солдатик в каске, постоянно съезжавшей ему на глаза, юркнул за спину капитана. Секунду спустя он уже нес стопку белых листов.

— Куда столько, Егоров?

Капитан достал один листок, аккуратно ссыпал в него табак из пачки и мастерски скрутил «козью ногу», какими тешились русские воины еще на позициях под Сталинградом и Курском и даже раньше — под Перемышлем и Сморгонью.

— Хорошо! — От блаженства капитан присел на корточки, прислонился спиной к колесу БРДМ.

— Покажи, что у тебя? — Святой подозвал солдатика в великоватой каске.

— Дай лейтенанту, Егоров. Пусть поизучает! — донесся сквозь клубы дыма голос капитана.

Святой держал в руках листовку, пробегая взглядом текст:

«…в торговле и общественном питании узбеков и русских руководителей заменить киргизами;

— в магазинах, быткомбинатах, парикмахерских, ресторанах принимать на работу киргизов;

— работающих в системе автотранспорта, техобслуживания, дорожно-транспортных службах, участках, хлебозаводах, заводах, ЖБИ, заготконторах, работников железнодорожного транспорта русских и узбеков довести до минимума и в большинстве заменить киргизами;

— добиться, чтобы в животноводстве и сельском хозяйстве работало больше узбеков и русских;

— если узбеки и русские спокойно не могут жить на киргизской земле, пусть уезжают!

„Ош аймагы“»

— Эта подтирка по всему городу расклеена! — подал голос капитан. — Вы в пригороде улицы перекроете?

— Не знаю! — ответил Святой. — Командир решает!

— Я к обкому! Снова митинг начинается! — Капитан созвал солдат, махнул на прощание рукой и скрылся.

— Товарищ старший лейтенант, к комбату! — Незнакомый сержант, запыхавшись от быстрого бега, передал приказ и повернул обратно.

Святой поспешил за ним.

Около Орлова уже собрались офицеры и несколько местных деятелей, подъехавших на легковых автомобилях.

— Рогожин, поступаешь в распоряжение подполковника Дронова! — коротко бросил Орлов. — Виноградов в курсе.

Гэрэушник подхватил Святого под локоть:

— По машинам, лейтенант!

— Как? Мы не останемся в городе? — спросил взводный.

Ему не хотелось отрываться от своих, а тем более подчиняться Гоблину.

Подполковник энергично затряс головой:

— Возьмем под охрану стратегические склады. Бункера тридцать километров отсюда. На северо-западе… Выводи машины на Ферганское шоссе. Поедешь по указателям!

Я следом…

Святой построил взвод, довел распоряжение Орлова до личного состава.

— Вопросы есть? Вопросов нет! Выдвигаемся на указанный объект!..

На толпу они все-таки напоролись. Напоролись у самого выезда, где в зелени садов утопали уютные дома.