Полундра - Зверев Сергей Иванович - Страница 43

– Так от нее морю не такой уж большой вред, даже если она вся проржавеет здесь, – возразил Полундра. – От нефтедобычи вред природе был несравненно больший!

– Вот и я про то говорю, – согласился кавторанг. – Только, знаешь ли, это уже не наше с тобой дело. «Гринпис», между прочим, очень даже денежная организация. Хотя они там все и придурки...

– Это «Гринпис» с нами контракт заключил, что ли? – настороженно спросил Полундра.

– В принципе, да, – ответил кавторанг. – И заплатят нам по нему, поверь, очень даже прилично. Так что уж извини, но в море нам придется проболтаться еще некоторое время.

Полундра пристально смотрел на своего командира, предчувствуя, что тот затевает что-то недоброе. Но чем именно мог грозить ему этот контракт с «Гринписом», Сергей никак не мог понять.

– Хуже всего то, – продолжал кавторанг, – что они требуют провести все работы в исключительно короткие сроки. Понимаешь? С каждым часом окружающая среда от этой буровой платформы загрязняется все больше, ты сам понимаешь...

– Ну конечно, – не стал спорить Полундра.

– Поэтому я тебя и спрашивал, сильно ли ты устал. В принципе, ничего трудного там нам в первой поездке не придется делать. Просто высадимся на платформу, посмотрим. Разведка боем, так сказать...

– Что, прямо сейчас? – изумился Полундра, чувствуя, как свинцовая тяжесть после многочасовой работы под водой сковывает его тело.

– Да! – твердо сказал кавторанг. – Идти туда нужно немедленно. Ты уж извини. Я бы кого-нибудь еще взял вместо тебя. Но, кроме тебя и мичмана, там всем просто делать нечего. Высочайший уровень сложности работ. Я просто больше никого не допущу до них, кроме вас двоих...

– И что, Виктор согласился? – осведомился Полундра.

– Да, я уже разговаривал с ним.

Нехорошее предчувствие снова кольнуло Полундру в самое сердце, старлей почувствовал вдруг дикое нежелание отправляться на эту полузатопленную буровую платформу. Однако как он мог бы мотивировать свой отказ? Кавторангу он теперь, конечно, не доверяет. Но откажись он сейчас, при всех, это воспримут просто как трусость и нежелание потрудиться для общего блага. После этого какие тут могут быть разоблачения? Полундра понимал, что выбора у него нет.

– Ну что скажешь, сынок? – теряя терпение, спросил Мартьянов. – Идешь с нами на эту платформу или нет?

– Иду, командир, – ответил Полундра, решительно поднимаясь с койки. – Раз все так хотят, как я могу отказываться...

И, стараясь не замечать странно блеснувших глаз кавторанга и непонятную злую усмешку, на одно мгновение скривившую его губы, Полундра вышел из каюты и отправился снова готовить акваланг.

ГЛАВА 33

Отставной капитан первого ранга Андрей Павлов, несмотря на свое тяжкое увечье, остался натурой деятельной и предприимчивой. Тщетно до поздней ночи прождав возвращения своего старого друга и сослуживца Сашку Назарова и его дочь из гостиницы, где у них должен был состояться разговор с бизнесменом Борисом Стариковым, каперанг Андрей Павлов понял, что случилось что-то неладное.

«Эх, зря я отпустил их одних!» – тяжко вздыхая, бормотал про себя он. – Надо было идти вместе с ними. Сейчас, по крайней мере, не мучился бы неизвестностью...»

Старый подводник плохо спал эту ночь. То и дело просыпался – ему казалось, что звонил телефон. Впрочем, один раз телефон и правда зазвонил. Но это кто-то просто ошибся номером. В пять часов утра Андрей Павлов встал с постели. Он решил, что ему пора действовать.

Еще раз, для успокоения совести, он позвонил в клинику. Там получил он тот же самый ответ: больной Назаров и его дочь со вчерашнего дня в клинике не показывались. Итак, что они оба куда-то пропали, не оставалось никаких сомнений. Что же было теперь делать?

Вариант заявления в полицию инвалид отверг сразу же. У русских в Западной Европе была дурная репутация, полиция их не любит за страсть к показухе, буйный нрав и готовность устроить дебош в самых неподходящих для этого местах. При малейшем нарушении порядка миграционные службы стремятся вышвырнуть русских обратно на их родину. И если с этим Борькой Стариковым такое сделать было бы в самый раз, то для его больного друга Сашки Назарова и его дочери это было бы несправедливо. Меж тем полиция едва ли стала бы разбираться и предпочла бы арестовать и выдворить из страны всех участников конфликта.

Андрей Павлов был все-таки бывший русский морской офицер, пусть и безногий теперь. Вскоре в его голове созрел план этих действий.

Для очистки совести, а не потому, что надеялся там что-то узнать, он отправился в гостиницу «Меерсван», где последний раз должны были видеть больного старика и его дочь. Каперангу Павлову пришлось выложить из своего кармана пятьдесят евро, чтобы развязать язык дежурному портье в холле гостиницы. Рассказ о странной драке между русскими постояльцами вчера вечером Андрея сильно потряс, и старому подводнику стоило большого труда не показать равнодушному портье своих эмоций. Андрей Павлов быстро понял, что сбылись самые худшие его опасения. И теперь его задачей было не только найти своего старого друга и его дочь, но и, возможно, освободить их.

Каперанг сразу предположил, что похищенные едва ли содержатся где-нибудь в городской квартире: в Норвегии такой кунштюк слишком опасен. Хорошие квартиры с прочными и толстыми стенами дороги, а дешевые ненамного надежнее фанерного домика, держать там пленников не будут. Поэтому отставной подводник предположил, что старик Назаров и его дочь должны содержаться где-нибудь в коттедже на побережье Норвежского моря.

Старый подводник купил себе пачку газет с объявлениями о сдаче в аренду недвижимости. При виде огромных списков сдаваемых объектов и контактных телефонов к ним каперанг Павлов почувствовал, как в голове у него закружилось, его охватило отчаяние от сознания невозможности когда-либо проверить все эти номера. Тем не менее он отважно взял в руки телефонную трубку и стал звонить по указанным телефонам по очереди, задавая один и тот же вопрос: не сняли ли вчера вечером ваш коттедж или квартиру. В большинстве случаев он получал отрицательный ответ. Но вот ему стали отвечать, что коттедж уже сдан, но, когда инвалид спрашивал, не приезжими ли из России, ему тут же отвечали, что это конфиденциальная информация и предоставить ее неизвестно кому по телефону они не могут. После того как подобный ответ он услышал пять или шесть раз, отставной каперанг махнул рукой и бросил это занятие.

Некоторое время он растерянно сидел в своем инвалидном кресле, чувствуя полную свою беспомощность и неспособность помочь попавшему в беду другу. Вместе с тем его не покидало ощущение, что выход на самом деле есть, что он очень прост и очевиден, только инвалид не может вспомнить про него. Андрей Павлов долго и мучительно ломал голову, пытаясь сообразить: где, в каком учреждении должны непременно знать о местонахождении иностранных граждан со всеми их перемещениями. Полиция? Но старый моряк уже отверг этот вариант как неприемлемый. В полиции его начнут тщательно расспрашивать, вытянут из него все, что он знает, а в ответ не скажут ничего, и хорошо еще, если его при этом для порядка не арестуют на трое суток. В миграционные службы? Но там на русских приезжих смотрят очень косо, информации практически не выдают.

Внезапно отставного каперанга осенило: русское посольство! Вот где его непременно должны выслушать и попытаться помочь. Ведь помогать попавшим за границей в беду российским гражданам прямой долг этого учреждения! Однако на прием в российское посольство в Норвегии он мог пойти только завтра. Потому что, пока он звонил в клинику, посещал гостиницу, звонил по разным сдающим в аренду недвижимость личностям, прошло слишком много времени, прием в посольстве был окончен. Старый подводник знал, что из-за этого ожидания ему придется провести весьма нервную, беспокойную ночь, но понимал, что деваться некуда. Настоящий моряк должен уметь ждать.