Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Волхв-самозванец - Зубко Алексей Владимирович - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Но не время любоваться красотой, нужно дела делать.

У дверей в царские хоромы стоят еще двое караульных, уже с одними саблями, но все в тех же неизменных кумачовых кафтанах — символ принадлежности к царскому воинству. Богатыри как на подбор — пониже меня ростом, но в плечах раза в два шире.

Они дружно обнажили клинки и преградили мне путь.

— Стой! Кто таков и по какому делу пожаловал?

— Царь вызывал.

— Кто таков, отвечай?

— Волхв Аркаша.

— Подожди. — Один из стражников осторожно постучал в двери, из-за которых тотчас показалась лохматая голова, которой сообщили цель моего визита. Голова что-то буркнула и исчезла.

Ссыпав все семечки пацану — негоже представать пред светлы очи царские с полным ртом шелухи, — я оправил одежду и принялся ждать вызова на ковер к представителю верховной власти этих краев.

Что за дело у него ко мне? Если бы про визиты мои ночные узнал, так меня бы уже повязали — и в острог, а так…

Сквозь полуоткрытые ставни видна горница, частично освещенная солнечными лучами. Выскобленные до блеска полы, пристроившаяся в дальнем углу скамья, на ней развалился кот, неторопливо вылизывает свой хвост. Едва видимым белесым пятном мелькнуло чье-то лицо. Любопытно, видимо, кто-то в гости пожаловал. Любой английский сэр посетовал бы на моем месте, что, мол, прислуга везде одинакова, вечно сует нос в хозяйские дела, но нам, детям недостроенного коммунизма и развалившейся перестройки, непонятно во что его трансформировавшей, такие мысли чужды, а вот бабки-щебетушки, неустанно наблюдающие за нами в дверной глазок, из-за занавески, а еще чаще — со стратегической позиции на лавке у подъезда, — это наша действительность. Какой же подъезд без этого обязательного атрибута?

Я даже еще не успел начать нервничать — а ожидание этому весьма способствует, тем более если пребываешь в неизвестности, — когда дверь широко распахнулась и меня пригласили:

— Проходи, да поскорее. Царь наш батюшка заждались — срочно требуют к себе. Уже два раза интересовались.

Я не стал спорить и последовал за провожатым. Через просторные сени, затем горницу, по широкому коридору в царскую приемную.

Царь, как и положено, сидел на троне, покрытом позолотой и богатой резьбой. На голове широкий золотой обруч, а на коленях то ли посох, то ли скипетр с огромным огненно-красным рубином с одной стороны и россыпью блестящих алмазов — с другой.

Так близко царя Далдона мне лицезреть еще не доводилось. С точки зрения постсоветского человека, которому сперва прививали отвращение к разного рода царькам, а затем на конкретном примере показали гнилость по самой своей сути любых властей предержащих, вследствие чего у него выработалось стойкое презрение ко всякой облеченной неограниченной властью личности, ничего особенного в правителе земли русской не было. Мелкий, тучный, с носом картошкой и полным отсутствием аристократических манер.

Когда я вошел, царь сидел, развалившись на своем троне, закинув ноги на один из подлокотников и выбивая обгрызенными ногтями на гладкой поверхности посоха замысловатую мелодию, в которой хорошо прослушивался известный лозунг, скандируемый сотнями миллионов футбольных. фанатов: «… — ЧЕМПИОН» (на первое место данного изречения безболезненно вставляется название любой команды — мелодия и ритм от этого не изменятся). Корону он сдвинул на затылок, чтобы не спадала на глаза.

— Проходи, дорогой, — приветливо проговорил он, и на лице его изобразилась мученическая улыбка, которой я поверил: и в самом деле, скучно вот так изо дня в день сидеть в этом кресле с дурацкими атрибутами царской власти. Но такова жизнь…

— Рад приветствовать тебя, царь-батюшка, — сказал я в ответ, растянув губы в одной из самых искренних своих улыбок и слегка кивнув. Это одно из неоспоримых преимуществ волхва — не нужно падать на колени и лобзать стоптанные, в коровьем дерьме сапоги царя.

— Дело у меня к тебе есть, — сразу взял быка за рога царь Далдон.

Значит, голову рубить не будут, а это уже хорошо.

— Даже не дело, а так себе, дельце.

— Чем смогу, как говорится…

Царь махнул рукой, и давешний мой провожатый извлек из сундука гусли. О том, что это именно гусли, я догадался, потому что на балалайку инструмент не походил, равно как и на баян.

— Это гусли-самогуды, — пояснил царь. — Очень редкая вещица. Мне досталась как подарок к свадьбе от соседа моего доброго, царя Гвиндона. Ох и знатный владыка! Как дарить — от всей души, ничего ему не жалко. А как проспался — тут взад требовать начал. Я, знамо дело, дареное не возвращаю — вещь-то хорошая. Вот и воевали за гусли за эти, за самогуды. Почитай годков пять иль восемь слал он рати свои неисчислимые, да только и мы не лыком шиты — постояли за отечество. Сберехли гусли.

Выслушав рассказ, я многозначительно кивнул головой, гадая, что от меня царю понадобилось.

— Знатная игрушка, полезная. В политике ли — гостей заморских развлекать, просвещенность демонстрировать, аль меня — царя-надежу иногда развеселить да унять тоску-печаль.

Царь так увлекся, что принялся размахивать руками, и случилось то, чего и следовало ожидать — посох выскользнул из потных пальцев и полетел в оконце. Пока стражники бегали за улетевшим символом незыблемости царской власти, Далдон окончил рассказ:

— А вот давеча вышел казус: перестали гусли музицировать — мычат, словно издыхают. Вот ведь леший их дери!

Ухватив принесенный символ царской власти, царь выпрямился и поправил корону. Стукнув посохом о подлокотник трона, он выкрикнул зычным голосом:

— Слушай царский мой указ: коль исправишь ты инструмент — озолочу, шубу с царского плеча отпущу, а коль нет — на себя пеняй: мой меч — твоя голова с плеч! Сроку я даю три дня. Ну ступай — мне трапезничать время.

Уж и не помню, как я покинул царскую светлицу. Помню только, что, когда очнулся, добрая половина пути до родимой хаты была уже позади.

Невеселые мысли роились у меня в голове, точно назойливые мухи — прогонишь одну, налетает другая. Пытаешься отвлечься, подумать о чем-то другом — нет, не получается. И вот я всю дорогу думал, думал и надумал только одно: мне больше не скучно.

Добравшись до своей хижины, я первым делом положил инструмент на стол и внимательно изучил. Для начала визуально. До последнего момента во мне теплилась надежда, что поломка незначительна и легко устранима. Может, струна ослабла или шестеренка какая соскочила… Но струны туго натянуты, а шестеренки… Какие к черту шестеренки в магических гуслях?! Там даже нет дырочки, в которую нужно совать ключ, чтобы завести механизм.

Покрутив деревяшку со струнами и так и сяк, я решил прочесть инструкцию, наклеенную на тыльной стороне инструмента.

ГУСЛИ-САМОГУДЫ

(Инструмент сказочный, обмену и возврату не подлежит)

Дабы музыку услышать —

Должен ты команду дать:

«Тру-ля-ля и тра-ля-ля,

Вы сыграйте для меня».

Ну, а коли нет нужды

В звуках чудных, то тогды

Ты скажи им не спеша:

«Тихо, самогуды, ша!»

Внимательно изучив команды, я решил провести эксперимент.

— Тру-ля-ля и тра-ля-ля, вы сыграйте для меня.

Не успела команда отзвучать, как волшебный инструмент дернулся и его струны начали сами собой трепетать, издавая звуки, складывавшиеся в мелодию. Только вот темп какой-то уж больно медленный. Словно музыка увязла и не может выбраться; несколько попыток — и гусли окончательно «сдохли». Они скрипнули напоследок и замерли на столе.

— Тихо, самогуды, ша, — на всякий случай приказал я и нырнул под стол за бутылкой местного эквивалента пива, очень недалеко ушедшего от обычной браги.

Сделав глоток, я скривился, но все же проглотил и тупо уставился на полный ковш пойла. Зачем я пью эту мерзость? Наверное, организм требует…

Во дворе фыркнул Борька, просунул в открытое окно свою интеллигентную морду с отвислой нижней губой, обнажив неровные, стертые зубы.