Карантин - Зорин Виталий - Страница 48

Ситуация, куда ни кинь, складывалась не из веселых. С самым отвратительным сценарием, когда от тебя ничего не зависит и ты вынужден продолжать работу «не сходя с дистанции» практически в открытую, не имея понятия о направлении ответного хода противника. Теперь нужно было быть трижды бдительным и не допустить и малейшего промаха. Спокойно делать свое дело – и не позволять нервам брать над собой верх. Лучшим вариантом в этом случае было хорошо выспаться, тем более что завтра предстоял суматошный день по устройству лагеря экспедиции в Каменной степи, когда без контактов с командным составом учений никак не обойтись. Как говорится, утро вечера мудренее, хотя Никита собирался спать днем, а проснуться именно вечером.

Полынов плотно поел, выпил ударную дозу водки и лег спать, настроившись проснуться в половине девятого вечера. Чему-чему, а умению просыпаться точно в назначенный срок его обучили.

Спалось Никите плохо. То ли жара в Москве была иная, чем в тропиках, – более сухая, что ли? – то ли водка оказалась «несвежей», но Полынову во сне было муторно. Проснулся он в двадцать минут девятого, весь в поту. Несмотря на жару, его знобило, голова разламывалась, желудок стоял колом. И лишь только он спустил ноги с кровати, как кол в желудке повернулся, подступил к горлу, и Никита еле успел добежать до унитаза.

Минут пять его выворачивало наизнанку, потом, когда желудочные спазмы отпустили, он еще некоторое время приходил в себя, сидя на полу в туалете в обнимку с унитазом. Наконец Никита смог подняться, проковылял на дрожащих ногах в ванную комнату, где принял контрастный душ, долго истязая себя сильным напором то горячей, то холодной воды. Боль в голове прошла, но ощущение дискомфорта в организме осталось.

Растираясь полотенцем, Никита посмотрел в зеркало. Оттуда на него глянуло бледное осунувшееся лицо с темными кругами под нижними веками и слегка желтоватыми белками глаз. Быть не может! Похоже на «тофити». Только сыпи на теле вроде бы нет, да и температуры. А рвота – что это, почему? Нет, ерунда все это… В желудке ощущалась жгучая тяжесть, болела печень. Типичные симптомы пищевого отравления. Можно было грешить на сушеных кальмаров, можно – на грибы, можно – на водку. Черт его знает, из чего ее сейчас гонят, а подделать импортную бутылку да запечатать ее для отечественных фальсификаторов – не проблема. Но можно было грешить и на акклиматизацию – все-таки произошла резкая смена влажного климата тропиков на сухой Восточно-Европейской равнины, – хотя раньше его организм на перемену места пребывания не реагировал. Однако все в жизни когда-то происходит впервые, и это новоприобретение имеет нехорошее свойство часто-густо повторяться. В жизни человека не повторяются только рождение и смерть. Они одноразовы.

Облачившись в махровый халат, Никита босиком прошлепал на кухню, нашел в аптечке левомицетин, проглотил пару таблеток и начал готовить кофе. По рецепту Сан Саныча – с корицей и кардамоном. По всем врачебным канонам сейчас полагалось промыть желудок и выпить несладкого чаю с сухарями, но Полынов решил воспользоваться собственным методом.

Да, после него желудок еще пару дней будет побаливать, зато голова станет светлой и ясной. А это Полынову завтра край как необходимо.

В самый ответственный момент – как раз перед закипанием, когда нужно вовремя снять турку с плиты, не допустив, чтобы появляющаяся пенка покрыла всю поверхность завариваемого кофе, – в дверь позвонили.

– Минутку! – крикнул в коридор Никита, не отводя глаз от турки.

Звонок тренькнул еще раз, а затем залился требовательной, непрерывной трелью.

Не обращая внимания на надрывающийся звонок, Никита закончил приготовление кофе, вылил его из турки в чашку и только тогда направился к двери.

– Кто там? – на ходу поинтересовался он.

Верещание звонка оборвалось.

– Открывайте, милиция! – в приказном тоне донеслось из-за двери.

Полынов вскинул брови. Это еще что за явление?

Можно было, конечно, попрепираться сквозь закрытые двери, но на кухне ждал свежесваренный кофе, и Никита, чтобы побыстрее отвадить непрошеных гостей, щелкнул замком.

На лестничной площадке стояли два молодых стража порядка – лейтенант и сержант. Лица их были суровы, а позы милиционеров выражали готовность в случае малейшего подозрения в неповиновении власти мгновенно скрутить Полынова в бараний рог и, стащив под заломленные за спину локотки по ступенькам во двор, зашвырнуть в черный воронок.

– Чем обязан? – корректно спросил Никита.

Милиционеры проигнорировали его вопрос.

– Почему так долго не открывали? – чуть ли не рявкнул лейтенант и сделал попытку шагнуть через порог.

Ничего у него не получилось, так как Полынов, мгновенно среагировав, шагнул навстречу, и они столкнулись.

– Не понял? – вежливо улыбаясь, сказал Никита, глядя в глаза лейтенанту. Мол, извините, что так принимаю, но уж будьте так любезны, не соблаговолите ли вы.., короче, не хамите, ребята.

Лейтенант икнул от столкновения и понял, что нахрапом строптивого жильца не взять.

– Разрешите войти? – немного умерив недовольство в голосе, но все так же строго сказал лейтенант.

Словно об отказе не могло идти речи.

– Нет. Не разрешаю, – совсем уж в радушной улыбке расплылся Никита, будто не отказал, а, наоборот, пригласил гостей к себе. Ситуация определенно стала его забавлять. Даже самочувствие улучшилось.

– Вы что, не видите, что перед вами представители закона? – предпринял новую атаку лейтенант.

Полынов пожал плечами.

– Вы знаете, лейтенант, завтра я закажу в ателье милицейскую форму и, когда пошьют, надену ее. И чем я буду отличаться от вас?

Лейтенант с сержантом переглянулись, достали из нагрудных карманов документы и мазнули раскрытыми книжечками перед глазами Полынова. Обыкновенный обыватель ничего бы не успел разглядеть, но Никите не стоило особых усилий сфотографировать их взглядом. Документы были настоящими, выданными старшему участковому лейтенанту Стародубу Николаю Фомичу и участковому инспектору сержанту Шимайло Павлу Алексеевичу.

– Вы удовлетворены?