Карантин - Зорин Виталий - Страница 39

– Это тебе, Николай Ильич, так кажется, что по телефону мы все решили, – спокойно возразил Снеговой. – На самом деле решил ты все сам и, не дав мне слова сказать, трубку бросил. – Он обернулся к Полынову. – Садись, Никита Артемович, поближе к столу, и будем мы с тобой по новой слушать аргументы военного ведомства против нашего присутствия в Каменной степи.

Не дожидаясь приглашения хозяина кабинета, Снеговой сел на стул, и Никите ничего не оставалось, как послушно сесть рядом. Министр обороны шумно выдохнул, недоуменно помотал головой и, снова обойдя громадный стол, уселся в кресло.

– У тебя, Александр Васильевич, наверное, своих дел нет, если в наши нос начинаешь совать, – недовольно пробурчал Дорохов, гася окурок в пепельнице и закуривая новую сигарету. Курил генерал взахлеб, причем исключительно сигареты без фильтра. Вероятно, по привычке с солдатских времен – и, может быть, только в этом и проявлялась его индивидуальность, поскольку на своем посту он ничем себя как личность не проявил. Зато все указы по реформированию Вооруженных Сил – вплоть до абсурдных, разрушающих остатки армии – проводил в жизнь неукоснительно, за что и получил в армейской среде прозвище «Чего-изволите-с?».

– Может, тебе где-нибудь в Сибири пару складов со старыми боеприпасами подорвать, чтобы ты без дела не маялся, а? – с сарказмом продолжал басить генерал. – Твоя задача в чем заключается? Людей спасать, если где-то что-то экстраординарное случится. Помнишь, месяц назад вертолет Дальневосточного округа с шестнадцатью офицерами в тайге пропал?

Кто тогда к тебе первым за помощью обратился? Кто «зеленую улицу» твоим поисковым группам и спасателям обеспечил? Я! А теперь что? Кого это ты в Каменной степи спасать собрался? Нет там никого, голая пустыня! Деньги только государственные по ветру пустишь. Если они у тебя лишние, так лучше мне отдай – у меня офицеры по полгода без зарплаты сидят.

– Как деньгами моего ведомства распорядиться, позволь мне решать, – хмуро заметил Снеговой. – Ты лучше объясни, почему вокруг учений в Каменной степи столько таинственности, словно там на самом деле ядерную боеголовку взорвали? И если уж о деньгах говорить, то откуда они у тебя появились на незапланированные учения?

Дорохов деланно рассмеялся.

– А с чего ты взял, что учения – незапланированные? Из того, что мы никого в известность о них не поставили? Иногда на таких, с первого взгляда пустячных учениях мы проводим проверку режима особой секретности по всем уровням. Судя по реакции американцев и твоему недоумению, ФСБ со своей задачей неплохо справилась и не допустила утечки информации. Так что жива еще Российская Армия, рано ее хороните!

Генерал ехидно прищурил глаза. Нет, это только с первого взгляда он казался рохлей-интендантом.

Прекрасно разбирался Дорохов в аппаратных интригах.

Несколько мгновений Снеговой молчал, задумчиво поглаживая ладонью полировку столешницы, будто стирая с нее невидимые пылинки.

– Допустим, Николай Ильич, я тебе поверил, – наконец проговорил он и прямо посмотрел в глаза министру обороны. – Тогда объясни заодно, куда подевались две тысячи человек гражданского населения из поселка Пионер-5? Испарились при ядерном взрыве согласно вводной на учения?

– Да откуда у тебя такие данные?! – в сердцах вспылил генерал. – Твое министерство для меня сплошная головная боль – больше у меня дел нет, как тебя во все подробности посвящать. Полгода уже прошло, как поселок пуст! – Дорохов загасил окурок, закурил следующую сигарету, посмотрел на часы. – Ладно.

Полчаса до начала совещания у меня есть, ознакомлю тебя с документами. – Он поднял трубку телефона, набрал на коммутаторе номер. – Дмитрий Афанасьевич? Будь добр, захвати документы по отселению людей из Пионера-5 и зайди ко мне. Что? У тебя сейчас Федорчук? Очень хорошо! Пусть и он зайдет!

Дорохов положил трубку и сквозь очки посмотрел на назойливых посетителей. Нехороший у него был взгляд, неприязненный. В нем без труда угадывалось, что Никиту он без лишних разговоров и комментариев с удовольствием бы выставил вон из кабинета, но с присутствием Снегового приходилось считаться.

– Повезло тебе, Александр Васильевич, – попыхивая сигаретой, сказал министр обороны. – Полковник ФСБ Федорчук как раз к нам в министерство наведался. Именно он обеспечивал режим особой секретности проведения учений.

– В чем же это мне с полковником повезло? – равнодушно поинтересовался Снеговой.

– Информации больше получишь, – поморщился Дорохов.

Пару минут сидели молча. За это время Дорохов докурил третью сигарету и взялся за четвертую.

«Не слишком ли много генерал курит?» – подумал Полынов. Плевать ему было на здоровье министра обороны. По его мнению, Дорохов то ли нервничал, то ли злился. К чему бы это? Уж явно не к дождю… Хотя хорошо бы, а то от жары на улице не продохнешь.

Дверь открылась, и в кабинет вошли два полковника. Один был похож на Дорохова – рыхлый, страдающий излишним весом, лысоватый; второй – подтянутый, смуглый, с мрачным лицом и черными угрюмыми глазами. Рыхлый полковник держал в руках непомерно распухшую от бумаг папку, и по ней нетрудно было догадаться, кто из вошедших – кто.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Проходите, садитесь, – предложил министр обороны. – Полковник ФСБ Федорчук Максим Андреевич. – Вопреки субординации, генерал начал знакомство почему-то с представителя службы безопасности. – Заместитель начальника по тылу при Генштабе Аброскин Дмитрий Афанасьевич. Александра Васильевича, я думаю, вы знаете, и…

– Начальник спецбригады МЧС Полынов Никита Артемович, – подсказал Снеговой.

Обменявшись рукопожатиями, все сели. Аброскин положил на стол папку и, беззвучно барабаня по ней пухлыми пальцами, уставился на министра обороны, ожидая указаний. Федорчук сидел спокойно, расслабленно, блуждая безразличным взглядом по кабинету.

– Дмитрий Афанасьевич, – начал Дорохов, отмахнув от лица табачный дым, – в МЧС интересуются отселением гражданского населения из поселка Пионер-5. Не верят нам, что там никого нет. Внеси, пожалуйста, ясность.