Коммунизм как реальность - Зиновьев Александр Александрович - Страница 40

Пример с порядочным человеком я выбрал специально еще по той причине, что хочу подчеркнуть: в обществе, в котором царствует коммунальность, даже добродетели суть особые функции людей, а не некие прирожденные благородные качества. Причем часто добродетель даже лучше оплачивается, чем злодейство. И скрытая роль ее бывает порой более гнусной, чем открытое поведение злодеев.

Совершенно аналогично обстоит дело и с другими социальными функциями коллектива. Выше я уже упоминал о функции правдоборцев. Интересно здесь то, что средне-обычная коммуна представляет собою нечто вроде рассыпавшегося на множество различных людей одного отдельного человека. Если вы теперь захотите узнать, что из себя представляет человек коммунистического общества в потенции как цельное существо, вы должны будете проделать такую операцию: взять средне-типичное учреждение общества, выявить его строение и разнообразные функции людей в нем и затем соединить это в своем воображении в целое, в характеристику отдельного человека. И тогда вы получите существо, которое сам Маркс определил как совокупность общественных отношений. Здесь коллектив плодит своих членов по образу своему и подобию, а члены коллектива воспроизводят свое объединение в соответствии со своей натурой. Круг замыкается. И внутреннего выхода из него нет. Мы творим нашу общественную жизнь в соответствии с тем, что мы представляем собою как исторически сложившиеся существа.

В коммунистическом обществе огромная масса людей профессионально или почти профессионально занимается тем, что низводит человека до уровня ничтожной ползучей твари. И самое мощное их оружие в этом деле – их собственная ничтожность, ползучесть, тварность. Это есть их естественная форма самозащиты и самосохранения. Так что преодолеть эту страшную силу – на это нужны века и жертвы.

Ответственность коллектива

Коммуны поставлены в обществе в такое положение перед властями, что они как целое несут ответственность за поведение своих членов. И если отдельные члены коммуны совершают осуждаемые обществом поступки, то в той или иной мере страдают и прочие члены коммуны. Положение здесь такое, какое бывает в армии. Ушел, например, солдат по увольнительной записке в город, напился там и устроил дебош. За это получают нагоняй многие командиры, причем – в иерархической последовательности (командир полка – от командира дивизии, командир батальона – от командира полка, и так вплоть до ближайшего начальника солдата). Политработники усиливают воспитательную деятельность. Весь взвод или даже вся рота лишается увольнительных записок на ближайшие несколько выходных дней. Проводятся собрания, выпускаются стенные газеты. Короче говоря, все окружение солдата вынуждается на то, чтобы осудить его. Точно так же организуется реакция коммуны на проступки его отдельных членов. Начальство коммуны начинают «таскать» в вышестоящие инстанции и «склонять» там (т.е. ругать). И это влияет на их положение и карьеру. Коллектив несет не только символическое наказание (например, места в соцсоревновании), которые в конце концов сказываются ощутимым образом (например, лишение премий), но и непосредственно ощутимые (потеря времени на собрания, всякого рода комиссии, усиление трудовой дисциплины, внимание к другим потенциальным нарушителям порядка). Подробно эта система («Коллектив в ответе за своих членов»), вынуждающая коммуны нужным образом реагировать на поведение своих членов, описана в книге «В преддверии рая». Эта система не просто передает власть над индивидом в руки коллектива, но делает исполнение этой власти неизбежным.

Отщепенцы и коллектив

Особенно отчетливо сущность взаимоотношений индивида и коллектива в коммунистическом обществе проявляется в случаях появления в коллективах особого рода лиц, которых в Советском Союзе называют отщепенцами. Это явление подробно описано в книгах «Записки ночного сторожа» и «В преддверии рая». Здесь я приведу лишь некоторые фрагменты этого описания.

Всякая коммуна распадается на активную, пассивную и выпадающую части. Активную образует сравнительно небольшое число сотрудников, которые заправляют всеми делами внутренней жизни коллектива, оказывают давление на дирекцию, партийную организацию и прочие общественные организации. Они образуют своеобразную мафию людей, связанных круговой порукой и взаимной выручкой. Они суть носители, выразители и создатели внутреннего общественного мнения коллектива. Они избираются в местком, в жилищную комиссию, в кассу взаимопомощи. В их руках распределение путевок, выдача ссуд и премий. Они распускают слухи и сплетни. Они составляют негласные досье на каждого члена коллектива. Конечно, далеко не все подвластны этой мафии. И сама она обычно выполняет волю официально правящей группы коллектива. Но ей многое подвластно, в особенности – в отношении сотрудников низших разрядов и житейских мелочей. Она не всегда однородна и единодушна. Иногда она распадается на враждующие части, меняется по составу. Иногда «поджимает хвост». Но при всем при этом ее роль остается незыблемой – коллективно урвать для себя все то, что возможно урвать на самом нижнем уровне жизни. Пассивную часть образует подавляющее большинство сотрудников коллектива. В нее входят и лица более высоких рангов, которые в какой-то мере стоят выше «житейских мелочей» жизни коллектива. Это – покорная и совершенно индифферентная масса. С нею считаются только тогда, когда та или иная группа стремится захватить инициативу и для этого привлечь ее на свою сторону. Выпадающую часть образует небольшое число лиц, которые по тем или иным причинам стоят вне интимной жизни коллектива. Обычно это – опустившиеся люди или временно работающие в этом учреждении. С ними вообще не считаются. Они как бы не существуют для коллектива. Но иногда в эту часть попадают хорошие работники, сознательно стремящиеся сохранить некоторую независимость и уклоняющиеся от погружения в мелочную интимную жизнь учреждения. Такие вызывают беспокойство и злобу. Их стремятся выжить, скомпрометировать, уничтожить.

Отличительная черта выпадающего отщепенца есть прежде всего неучастие в интимной жизни коллектива, которое членами коллектива расценивается как противопоставление коллективу, зазнайство, отрыв от коллектива. И не спасет то, что такой человек – хороший работник. Если коллектив почувствует, что этот человек – отщепенец, он сделает все, чтобы разрушить представление о нем как о хорошем работнике. Выглядит это как разоблачение, выведение на чистую воду, одергивание маски. Обычно это потом преподносят так, будто под личиной честного и хорошего работника скрывался враг.

Коллектив не сразу относит сотрудника к категории отщепенцев. Проходят годы, иногда – десятилетия, прежде чем это случается. Да и сам сотрудник не всегда сразу становится отщепенцем, а став – не всегда сразу это осознает. Иногда он этого вообще не осознает и впадает в крайнее недоумение, когда коллектив начинает с ним расправу. Коллектив сначала яростно борется за то, чтобы сотрудник не оторвался от него и не противопоставил себя ему. Применяются всевозможные меры: от ласки до угроз и нанесения ущерба. И обычно редко кто не поддается натиску коллектива. Последний в отношении сотрудника, за которого идет борьба, может себе позволить многое такое, что недопустимо в отношении тех, насчет которых нет сомнений. Например, коллектив может скрыть от начальства факт попадания сотрудника в вытрезвитель и тем самым завлечь его в некоторые интимные отношения с доверенными лицами коллектива.

Как правило, сотрудники не стремятся стать отщепенцами, а коллектив искренне стремится приобщить человека к своей жизни. Здесь действует глубинный закон нивелирования индивида и прикрепления его к коллективу, причем – обе стороны естественным образом стремятся к этому. И если происходит выпадение человека в отщепенцы, то это есть уклонение от общей нормы. Это уклонение не есть случайность – есть другие законы, порождающие его. Но само по себе оно есть уклонение от норм жизни, вырастающих из недр этой формы жизни. В силу тех же законов единства индивида и коллектива последний предпочитает не выбрасывание, а обламывание его и удержание в себе в обработанном виде. Тут имеет силу принцип: стань, как все мы, и мы тебя простим. Отщепенец выбрасывается вовне лишь в крайнем случае, когда не остается надежды обломать его, или по указанию властей. Обычно тут имеет место совпадение.