Глобальный человейник - Зиновьев Александр Александрович - Страница 9

Показать отчаяние, непреходящую тревогу за будущее, тоску, разочарование, скуку, опустошённость и другие реальные состояния среднего человека, растянутые на многие часы, дни, недели, годы и десятилетия, невозможно. Как показать 30 лет жизни моего отца, которому ни днём и ни ночью, ни во время работы и ни во время отдыха не давала покоя мысль о кредитах, долгах, процентах, банкротстве?! Я всего два года был безработным. Два года какого-то оцепенения, окаменелого отчаяния. Попробуй покажи это! Если снять или описать правдиво, никто смотреть и читать не будет. Чтобы привлечь внимание, нужно изображать преступления, сексуальные оргии, драки, кошмары. А если в жизни все это выглядит совсем не так театрально?! А если этого вообще нет?! Я за эти два года ни разу не попал в такое театрально яркое положение. Ах, если бы это случилось! Была просто серость, пустота. Повторяю — было окаменелое отчаяние, опустошённость, скука.

Но существует ли вообще какой-то способ описать жизнь людей нашей эпохи и нашего общества адекватно? Да, существует. И этот способ — величины, безликие величины. Возьмём опять-таки мой пример. Как чиновник низшего ранга и самый низший сотрудник учреждения я имею доход 12 тысяч долов в год. Президент нашего учреждения получает миллион двести тысяч долов в год, то есть в 100 раз больше. Кроме того, он имеет столько же в других учреждениях, где он занимает какие-то посты. А сколько миллионов он имеет как держатель акций ряда крупнейших концернов! И всем с первого взгляда ясно, что я — 12 тысяч долов в год, а он — 12 миллионов. На меня не клюнет даже самая дешёвая проститутка, будь я трижды гений. А он имеет особую охрану, защищающую его от атак со стороны самых красивых актрис, балерин, модельерш.

Наш мир есть мир величин, причём — величин огромных. Отдельный человек с его индивидуальной судьбой исчезает в этих величинах как безликая единичка не просто в нашем субъективном восприятии и описании реальности, а фактически, в самой объективной реальности. Тут не индивидуальные личности складываются в большие величины — в тысячи, миллионы и миллиарды, а безликие величины распадаются на столь же безликие единички. Личностей тут вообще нет. Даже те, чьи имена не сходят со страниц прессы и чьи лица ежеминутно смотрят на нас с экранов телевизоров, суть не личности в собственном смысле слова, а лишь олицетворения безликости больших величин, — как олицетворения различных категорий людей, исчисляемых большими величинами или процентами, скрывающими те же величины.

Когда наша литература и кино изображают людей с претензией на некую индивидуализацию, они выглядят чудовищным анахронизмом. Недавно Мозговой Центр опубликовал статистические данные обо всем на свете. Без ссылки на них теперь не выходит ни одна книга и статья, не произносится ни одна речь. Эти данные суть самое современное и самое увлекательное литературное произведение. Его персонажи суть большие величины. Если хочешь осознать себя как индивидуальность, достаточно установить некоторое множество больших величин, в каждой из которых ты есть безликая единичка.

Согласно упомянутым статистическим данным, например, 10 процентов работоспособного населения Западного Союза суть безработные, а имеющие работу граждане заняты 3 процента в сельском хозяйстве, 12 процентов в промышленности, 20 процентов в культуре, спорте, пропаганде и развлечении, 35 процентов в обслуживании, 30 процентов в сфере власти и управления. До недавнего времени я входил в общие 10 процентов безработных и в 40 процентов безработных «академиков», то есть людей с высшим образованием. Сейчас я прохожу испытательный срок в сфере власти и управления. Если выдержу его, буду в этих 30 процентах, а не выдержу — выпаду опять в 10 процентов безработных или в лучшем случае пристроюсь в 35 процентов занятых — в сфере обслуживания. А если пойти по пути ещё более детального индивидуализирования, то в случае успешного прохождения испытательного срока я попаду в 10 процентов тех 30 процентов сферы власти и управления, которые относятся к низшему слою среднего класса, а в случае провала я попаду в 20 процентов тех десяти процентов безработных, которые относятся к категории временно неработающих, или в 30 процентов тех тридцати пяти процентов сферы обслуживания, которые включаются в низший слой среднего класса. С точки зрения больших величин, прячущихся за малыми процентами, я есть представитель величин хотя и безликих, но огромных. И зная это, ты сам ощущаешь себя величиной.

Но дело не только и даже не столько в том, что ты есть единичка в каких-то безликих величинах, сколько в том, что тебе противостоят безликие величины, причём величины огромные. Это — тысячи, миллионы и миллиарды людей, предприятий, учреждений, групп, организаций, соглашений. Это — мощности энергий и массы вещей, но сравнению с которыми ты есть исчезающе ничтожная величина. Это — миллиарды поступков и событий, в которых твои поступки и события твоей жизни не имеют размеров даже минимальной капли. Ты абсолютно бессилен перед этими космическими массами и силами. Знание о них растаптывает тебя и превращает в полное ничтожество. А мощный аппарат пропаганды неутомимо вбивает тебе в голову информацию об этих величинах. Все прочие средства пропаганды просто бледнеют перед этой информацией, которая даже не воспринимается как идеологический молот, бьющий тебя по голове.

Пути индивидуализации

Человечество уже в далёкой древности открыло три пути выделения индивидуализированной личности из мира безликих величин: власть над другими людьми, богатство и выдающиеся личные способности. Благодаря им сравнительно небольшая часть индивидов возвышается над массой прочих индивидов на более высокий уровень социальной жизни. И ещё меньшая часть поднимается на вершины этого уровня к исторической жизни — приобретает широкую известность, оказывает влияние на судьбы многих людей, оставляет след в истории, остаётся в памяти человечества навечно. Вырваться из мира безликих величин в мир социальной жизни и карабкаться вверх к вершинам жизни исторической стало важнейшим элементом жизни нашего общества.

Для меня были исключены первые два пути. Но я родился с головой Сократа. И ощутил это в раннем детстве. Это посеяло в моей душе семя надежды на третий путь.

Моё зачатие

Отец долго не женился, поскольку не было более или менее устойчивого источника дохода, чтобы заводить семью. Расчёт делал, конечно, компьютер. Наконец компьютер, приняв во внимание до миллиарда факторов, включая состояние озоновой дыры и бум на бирже, дал осторожный совет подумать о возможности начать обдумывать проблему женитьбы в практическом плане. Отец поручил компьютеру составить текст о себе и своих брачных намерениях для брачной компьютерной сети. На другой день поступило более десяти тысяч предложений невест со всего ЗС. Компьютер отобрал десять из них оптимальных (согласно требованиям отца). После краткой беседы с невестами по видеотелефону отец выбрал одну, которая и стала его женой и моей матерью.

Зачали меня мои родители тоже по расчёту в самом строгом современном смысле слова, то есть выбрав для момента зачатия наилучшее время с помощью опять-таки компьютера. К власти в это время рвались социалисты, бившие тревогу по поводу сокращения рождаемости коренного населения страны и сулившие во время выборной кампании всяческие льготы матерям. Компьютер отца принял обещания социалистов за чистую монету и подал сигнал к зачатию ребёнка. У родителей долго ничего не получалось, как и у социалистов. Когда наконец-то моё зачатие произошло, социалисты с треском провалились на выборах. Но было уже поздно менять решение. Я уже появился на свет и, как иногда признавалась мать, уже начал отравлять её существование, но не какими-то плохими чертами характера (такового у меня вообще не было), а необходимостью тратиться на меня и проявлять обо мне какую-то заботу.