Вино из тумана - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 5

— И как это понимать? — Квинт выглянул из-за спинки стула, за которым прятался. — Эрик, что это было?

— Саморегулирующаяся метла. На батареях. Способная уничтожать вредителей полей, а также чистить дорожки.

— Нет, меня интересует совсем другое. Почему она на нас напала?! Разве мы похожи на вредителей полей, чтоб нас надо было столь яростно уничтожать?

— Я задумался и неправильно соединил контакты, — немец пожал плечами, — в результате чего сбились программные настройки памяти в кристалле. Ну и распознавание образов тоже... Точнее сказать не могу, для этого надо будет покопаться у нее внутри.

— Но-но! Никаких покопаться. Во всяком случае, пока я остаюсь твоим другом и непосредственным начальником. Эрик, — Квинт бросил грустный взгляд на только что убитую метлу, — я хочу с тобой серьезно поговорить. — Он положил руку на плечо Эрика и решительно подтолкнул друга к лестнице. — И лучше всего это сделать у тебя в комнате. Без свидетелей.

Немец с обреченным видом пошел наверх вслед за Квинтом. По некоторым внешним признакам он понял, что сейчас ому предстоит выговор, предотвратить который могло только чудо. Но чудес, как известно, не бывает.

Неведомо, что такого особенного Квинт сказал Эрику, как наставлял его на путь истинный и тому подобное, но их разговор длился около получаса. И когда Квинт наконец вернулся, вид у него был довольный.

— Поговорили? — Дарий с глаз долой убрал остатки метлы и запихнул их в мусорный контейнер. Естественно, предварительно вынув все ценные детали.

— Эрик собирает вещи, — доложил Квинт друзьям. — Сегодня он поедет мириться с Гарди. Дерблитца Эрик берет с собой. Так что нам не придется без конца выгуливать этого вымогателя. — Услышав свое имя, собака подняла голову и возмущенно тявкнула.

— И как тебе это удалось? — Фокс восхищенно всплеснул руками. — Да еще так быстро? Он же не хотел ехать!

Квинт улыбнулся. Он изо всех сил старался, чтобы его улыбка выглядела как можно загадочнее.

— Понимаете, — сказал он, — существует множество способов воздействия на человека. Ему же на благо, не сомневайтесь.

— Молодец, — сказал Крион. — Тебе надо было идти в большую политику. Такие таланты зря пропадают...

— Я серьезно подумаю насчет политики, — пообещал начальник Агентства. — Но на меньшее, чем кресло пожизненного диктатора, я не согласен.

— Пожизненный диктатор? — удивился Фокс. — А разве в Фаре или где-нибудь еще есть такая должность? Или я чего-то не знаю?

— Пока что такой должности нет, но для меня, в порядке исключения, ее могут и ввести. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Не волнуйся, это всего лишь одно из воспоминаний моей жизни, еще до того, как я попал в Фар, — объяснил Квинт задумавшемуся гному. — И ничего более. Ну я думаю, Эрик прекрасно обойдется без нашей искренней дружеской заботы, тем более что у нас все еще много дел. Давайте выходить. Дарий, Фокс! Вы не забыли, что идете со мной к Тарку?

— Нет, не забыли, — ответил Дарий, методично помешивая гречневую кашу. Пока суд да дело, хозяйственный гном поставил на огонь кастрюльку с крупой. — Не знаю, насколько Тарк на этот раз расщедрится, но лишняя пища в холодильнике никогда не помешает, — пояснил он начальнику Агентства, который именно в этот момент, поддавшись соблазну, попробовал кашу и обжегся.

— Горячее же! — проворчал гном в ответ на его гневные крики и выключил плиту.

Всемогущим повелителем кухни был Дарий, и это признавал даже Дерблитц. Что, впрочем, не мешало ему без конца таскать прямо из-под носа у гнома котлеты и сосиски.

Гномы оделись потеплее и, возглавляемые Квинтом, дружной троицей двинулись в трактир «У высоких гор», лелея в душе надежду, что Тарк окажется ценным источником информации и прольет немного благостного света на их новое дело.

Крион, проверив содержимое карманов и почесав затылок, поднялся к себе, чтобы пополнить запас магических ингредиентов. Мало ли какие неведомые, но, несомненно, ужасные опасности могут подстерегать его в Чудесной Роще, будет нелишним прийти туда во всеоружии.

Стоило друзьям выйти на улицу и пройти каких-то два десятка метров, как Фокса сбил с ног толстый мужчина, одетый, словно представитель голландской знати семнадцатого века. Взгляд у мужчины был совершенно безумный. Он испуганно прижался к стене и забормотал что-то невразумительное, энергично махая перед собой руками.

— Какой странный человек... — заметил Квинт, вытаскивая Фокса из сточной канавы.

— Наверное, это новенький. — Дарий с опаской покосился на толстяка, который тем временем упал на колени и принялся неистово креститься. — Ты хоть понимаешь, о чем он говорит?

— Никогда не был полиглотом. Кроме нашего языка я знаю только латынь да греческий. И последний, откровенно говоря, далеко не так совершенно, как мне бы хотелось. А на каком он разговаривает, я понятия не имею... Смотрите, какой на нем странный наряд. Что это может быть за эпоха?

— Мы знаем еще меньше твоего, — ответил Дарий за себя и Фокса. — Изучение человеческих прихотей и предпочтений в одежде никогда не было нашим увлечением. У гномов с этим все проще.

— Ты про моду? Да... — Квинт на секунду задумался, представив себя в пурпурной, расшитой золотом тоге. Но, вспомнив про свою прозаическую рубашку в клеточку, куртку на меху и защитного цвета брюки, вернулся к суровой действительности. — Где же Патруль Города? Почему их никогда нет на месте, когда они больше всего нужны? Это их работа — отлавливать бедняг вроде этого.

Квинт Фолиум в свое время сам побывал в аналогичной ситуации. Ему было всего шестнадцать лет, когда его угораздило попасть в этот мир. В тот роковой день он стоял и изумленно взирал на незнакомый город со странными домами, на удивительных людей в смешных одеждах, но все это пустяки... Когда в толпе Квинт разглядел эльфов, гномов, орков, гоблинов и одно застенчивое привидение, бывшему гражданину Рима сделалось дурно. В тот раз Патруль сработал очень оперативно: не прошло и часа, как Квинта отправили в реабилитационный центр, существующий для оказания психологической помощи новоприбывшим.

Там же, в центре, обучают местному языку — проводится специальный сеанс мгновенного понимания речи — и отправляют в Бюро Регистрации, где по мере возможности доходчиво объясняют, что это за мир, как в него попадают и почему отсюда нельзя выбраться.

— Похоже, ему срочно нужна помощь специалистов, — сказал Дарий при виде неистовых молитв незнакомца — мужчина того и гляди мог разбить себе лоб о мостовую.

Вокруг них начали собираться любопытные. Первой подошла молоденькая эльфийка в облегающем нежно-зеленом пальто с пушистым меховым воротником серебристого цвета. Дарий удивленно посмотрел на ее наряд. С каких это пор эльфы начали носить шкуры убитых животных? Ведь именно они с пеной у рта отстаивали переход к полному вегетарианству и синтетическим одеялам. У Дария зародились страшные подозрения, что, вполне вероятно, мех не натуральный, а всего лишь хорошая магическая копия.

— Что с ним такое? — громким шепотом поинтересовалась девушка.

Ее вопрос был обращен исключительно к Квинту, гномов она просто проигнорировала. Те это, естественно, заметили и недовольно нахмурились. Открытой вражды между гномами и эльфами нет уже много лет, но некоторая натянутость в отношениях ощущается при каждой встрече.

— Новенький, — объяснил Квинт, — Вы где-нибудь видели Патруль неподалеку отсюда? Ему нужна помощь.

— Какой странный... — пробормотала эльфийка. — Тут на соседней улице я видела двух человек в форме. Хотите, я позову?

— Нет — я! Я их тоже видел!!! — закричал, подбегая к ним, маленький розовощекий гоблин, совсем ребенок.

Розовощекий гоблин — это очень странное зрелище. Только представьте себе яркие розовые пятна на зеленом лице...

— Ну раз видел — тогда зови! — разрешил Дарий.

Ему не хотелось быть обязанным эльфийке даже в такой малости. Через десять минут гоблин, подпрыгивая от нетерпения, привел двух патрульных. За это время человек из другого мира наконец-то перестал молиться и бить поклоны, зато вместо этого устроил форменную истерику с попытками разорвать на себе одежду и посыпать голову снегом. В его сбивчивой речи Квинт уловил несколько смутно знакомых, как ему показалось, слов — вроде бы речь шла об аде и бедной душе.