Конец лета - Зейдель Кэтлин - Страница 48

Эми подумала, что слово «спасатель» было чересчур сильным. Она достаточно работала с организациями, занимающимися душевным здоровьем, чтобы знать, что настоящие спасатели влюбляются в людей, которые претерпевают жизненные потрясения, — от тех, кто применяет умеренные дозы наркотиков, до тех, кто уже совсем с собой не справляется. Не похоже было, чтобы Джек спасал этих женщин, он просто протягивал им руку помощи. А это большая разница. Может, профессионалы в области душевного здоровья сказали бы, что он избегает интимных отношений, но у какой женщины, начинающей собственное дело, есть время для насыщенной эмоциональной жизни?

Разумеется, Эми сделала вид, что ничего об этом не знает.

— Холли сказала, что ты только что продал свой бизнес. Ты знаешь, что будешь делать дальше?

— Мне кажется, было бы здорово научиться водить вертолет.

— Вертолет? — Сама Эми находила вертолеты шумными и неудобными, но те, кто на них летал, похоже, всегда их любили. — Тебе это зачем-то нужно? Или просто кажется, что это здорово?

— Просто кажется, что это здорово. Но если мое прошлое чего-то стоит, то я найду способ, как превратить это в бизнес, буду заниматься им лет пять, а потом снова захочу перемен и продам кому-нибудь.

Судя по всему, он уже проделывал это дважды. Эми привыкла к своему отцу, у которого была только одна профессия, и к фигуристам — большинству из них нужна была вторая профессия, но это редко получалось.

— И ты считаешь такое положение для себя в порядке вещей?

— Я считаю, что это неизбежно, поэтому пусть оно будет в порядке вещей.

Вероятно, такой подход достаточно разумен.

— И ты не хочешь как-то это изменить? — спросила она.

— Видимо, нет.

Они прошли минуту или две. Затем он заговорил:

— Почему твой брат обрезал волосы?

— Йен? — Эми моргнула. Странный вопрос! У Йена всегда были длинные волосы, он собирал их в хвост, но где-то между мамиными похоронами и прошедшим Рождеством их обрезал. — Не представляю… Может, из сочувствия ко мне? Может, он знает, как я хочу длинные волосы, поэтому и обрезал свои, чтобы мне было не так грустно.

Это, разумеется, было в высшей степени маловероятно. За всю свою жизнь Йен ни на секунду не задумался о ее волосах. Если бы его попросили, закрыв глаза, сказать, какого они цвета, он, вероятно, не смог бы.

— А почему ты не можешь носить длинные волосы? — спросил Джек. — Из-за фигурного катания?

— Нет. Я могла бы закалывать их или использовать лак. Просто я жутко выгляжу с длинными волосами.

— Да? — Он, прищурившись, посмотрел на Эми, словно пытаясь представить ее себе с длинными волосами. — В это трудно поверить… но я ничего в этом не понимаю.

Тут Эми была с ним согласна: любой, кто с его цветом волос ходил в синем, ничего в этом не понимал. Она надеялась, что все его знакомые дамы с кризисным периодом в жизни разбирались в подобных вещах.

Дорожка шла вдоль озера не вкруговую. Дальняя треть берега была топкой и заросла камышом, там не было плотной почвы, чтобы проложить дорогу. Поэтому, не доходя до конца дорожки, Эми свернула от озера на старую просеку. Тяжелые грузовые машины оставили в лесу две песчаные колеи, но теперь, когда грузовики больше не ездили, колеи стали зарастать травой. Просека тянулась под углом к линии берега, и немного спустя они свернули на еще более заросшую дорогу.

Когда Эми в последний раз здесь гуляла, все было просто. Одна старая просека брала свой путь от озера, а другая дорога вела назад к озеру. Но теперь просеки пересекались дорогами для мотосаней и другими дорожками. Она мгновение помедлила.

Джек это заметил:

— Мы заблудились?

— Не знаю. Мне казалось, я помню дорогу, но это потому, что она была только одна.

— Мы сошли с дороги под углом примерно в тридцать градусов, потом сделали довольно крутой поворот, может, градусов восемьдесят или около того, а теперь мы снова возвращаемся к озеру. Я думаю, что оно приблизительно ярдах в ста отсюда.

Она пришла в восхищение.

— Ты хорошо ориентируешься!

Он кивнул:

— Но у меня нет чувства расстояния, какое было у моею отца. Он точно сказал бы, сколько ярдов.

— Мне все равно, какое расстояние, если мы идем в нужном направлении. — Тут она увидела табличку «Не нарушать владения». — О, мы в нужном месте!

— Потому что нарушаем владения? — спросил он, когда они миновали знак. — Так мы узнали, что мы в нужном месте? Я думал, что я один изрекаю подобные высказывания.

Эми взглянула на пего, но не ответила… потому что она ничего не нарушила.

Минуту спустя они снова свернули и оказались перед запертыми на цепь воротами, на которых висела еще одна табличка «Не нарушать владения». Но ворота не были прикреплены к забору. Их поставили, чтобы преградить дорогу автомобилям, а не людям. И в самом деле, сбоку от них шла явственно различимая тропа.

Короткая дорожка выводила на открытое пространство на берегу озера: узкую полоску твердой земли между болотцем с одной стороны и топким участком вокруг впадающей в озеро речки, несшей в него свои воды. Участок походил на луг — открытый, доступный солнцу, поросший полевыми цветами: сиренево-голубыми астрами и примулами, распространяющими запах лимона. Они ярко пестрели на бледно-зеленой траве. На опушке, среди валежника, росли кусты малины.

Берег тут был низким, и у самой воды желтел песчаный пляж, единственный на озере, помимо их участка.

Эми и Джек прошли по лугу. Частное владение находилось на узком конце овального озера, поэтому все оно расстилалось перед ними. Обычно в это время дня солнце уже достигало верхушек деревьев и длинные полосы света мерцали на воде, но этот вечер был пасмурным.

Джек осматривался вокруг. Эми села на единственный большой валун, торчавший из песка.

— Что это за место? — спросил Джек. — Отличное местечко! Почему никто здесь не строится? Подъезд сюда отвратительный, но это можно поправить. Кто этим владеет?

Она пожала плечами, но затем не выдержала:

— Ты умеешь хранить тайны? — Она уже стояла во весь рост, не помня, как поднялась с валуна. — Я. Я владею, это мое.

Он смотрел на озеро, но при этих словах резко повернулся к ней: