Эмигрант с Анзоры - Завацкая Яна - Страница 40

И мы занялись всерьез. Врач ввел мне какой-то раствор, как он объяснил – в растворе плавали очень мелкие невидимые, меньше микробов, роботы, которые собственно обследуют меня изнутри. Он усадил меня в кресло, а сам открыл перед собой экран и долго туда смотрел и что-то диктовал циллосу.

Потом Ингор велел мне встать и снять рубашку – скету, то есть. Мне, конечно, не хотелось этого делать, я вообще раздеваться ненавижу, но что поделаешь? Врач зашел ко мне за спину и остановился.

– Так… а это что такое у вас?

И он ткнул пальцем прямо в болевую точку – надо сказать, точки после качалки остаются очень надолго, хотя и очень маленькие, но болезненные – жуть. Но только если прямо в них ткнуть. Я, конечно, взлетел на полметра.

– Больно?

Я отдышался и объяснил ему все про качалку. Ингор снова зашел за спину. Мне даже страшновато стало – что, если опять ткнет. Но он больше меня не трогал, только осмотрел эти точки тщательно.

– Одевайтесь, Ландзо… в принципе, уже все ясно.

Он сел за монитор и что-то там забормотал. Я оделся. Ингор оторвался от монитора и посмотрел на меня внимательно.

– Вам нужно будет, во-первых, привести биохимию в соответствие с нормой. И перестроить все эти ваши рубцы на легких, на костях. К тому же у вас нарушения мозгового кровообращения. Чтобы с этим разобраться, я приготовлю вам индивидуальные капсулы… Госпитализация не понадобится, справимся так. Но я бы очень рекомендовал вам психотерапию. А вот эти ваши… точки на спине. Если это то, что я думаю – мы пока ничего не сможем с ними сделать.

– Да они сами пройдут через несколько лет… а что это такое? – спохватился я.

– Пока я не могу сказать точно. – Ингор покачал головой, – позже. В следующий раз.

О насечках на запястье он больше не упоминал.

Я полюбил бродить по Набережной днем.

Делать-то особенно нечего.

Про учебу я еще не рассказывал – учиться здесь вообще плевое дело. Надеваешь на голову мнемоизлучатель, такой обруч будто металлический. Включил. Через полчаса снял – и уже все знаешь, что нужно. Информация переписывается прямо в мозг, как будто наш мозг – это компьютер (впрочем, так оно и есть отчасти). Ну правда, потом надо все-таки потренироваться – например, порешать задачки или физические упражнения поделать.

Я занимаюсь по программе, не торопясь. Часа четыре в день всего, да и из них два часа на физические упражнения – выдали мне какой-то комплекс, а еще я на тренажере занимаюсь в спортзале нашего дома. Изучаю все подряд – чтобы сдать экзамен на общее образование, а потом уже можно будет выбрать профессию. Изучаю математику, физику и астрофизику разную, основы навигации (это очень здорово и интересно), информатику, историю разных миров (тоже очень поучительно!), искусство и литературу Квирина и еще других миров, три космических языка, биологию, генетику и многое, многое другое, чего только я не изучаю, в общем.

Но это не так долго, а больше-то делать ничего не надо. По дому – никаких забот. Деньги сами на счет поступают… короче говоря, заняться нечем.

И – все время один. Все время. Как-то мне Рица позвонила, поинтересовалась, как и что… но и я, и она почувствовали – не о чем говорить. Она явно куда-то рвалась, торопилась уйти. Рассказать о своей жизни не могла – слишком уж все это мне чуждо, непонятно. Так, обменялись новостями – и разбежались.

Сэйн звонила два раза. С тем же эффектом. Спросила, как дела, не нужно ли чего… убедилась, что все в порядке, и… о чем еще говорить-то?

Никого у меня не было на этой планете. Все хорошо, еда, деньги, развлечения – сколько угодно. Образование – такого ни в одном Магистерии не получишь. Только вот нет никого рядом. Все время один. И часто возникает такое чувство, что все это – вкусная еда, фильмы, книги – нужно только для того, чтобы отвлечься, забыться… забыть что-то главное, тревожащее, мучащее. Как будто внутри рана открытая, неизлечимая, и все время стараешься чем-нибудь заняться, чтобы не думать о ней, не замечать боли.

Я начал просто гулять. Каждый день. Надо же, раньше и представить такого не мог – просто, без дела пойти погулять. Всегда ведь если идешь, то с какой-то целью. Послали тебя за чем-то, или в столовую торопишься, или на раздачу. Или, скажем, в гости к кому-нибудь собрался… да и один я не ходил почти никогда. Мы ведь всегда втроем были (и это и есть рана…)

А тут я приноровился просто прогуливаться. В Бетрисанду ходил, это парк такой чудесный… или просто бродил по аллеям. Здесь ведь не улицы – аллеи, дома скрываются среди рощиц и полян. Не город – сплошной парк. Но больше всего мне нравится на Набережной.

Море – оно притягивает, но и пугает немного. Я раньше никогда не видел моря. Синее такое, огромное, а на горизонте плавно перетекает в голубизну – в небо. Особенно красиво на закате, здесь солнце садится в море, это и с нашего балкона видно, и смотреть на это можно часами, не отрываясь. Но страшно немного, не конкретно чего-то, ведь понимаешь, что тут никаких цунами быть не может, сейсмологи же следят. Вообще страшно, как всегда боишься чего-нибудь большого. Так же Космос пугает, когда смотришь в беспредельность эту с Палубы. Или, скажем, Цхарн…

Здесь и горные вершины есть. Только с Набережной они не повсюду просматриваются. Коринта взбегает на гору, а там дальше, за городом – хребет Дали, и даже снежная шапка на гиганте Года лежит. Особенно хорошо видно горы за «Ракушкой» – там небольшая площадь, и над верхушками деревьев вдали, в дымке – синие изломанные линии гор.

Вдоль моря внизу тянется полоса пляжей. Во время прилива, да когда сильное волнение, пляжи почти полностью залиты водой, а потом море схлынет – и снова выползают купальщики. На пляжах только детишки с мамашами подолгу играют, а так – забегут на пляж, скинут одежду – и в море. А потом обратно.

Мне и самому иногда хочется окунуться. Особенно когда жарко – просто войти в прохладную, пронизанную солнцем до дна, зеленоватую воду, так заманчиво она под ногами колышется. Но ведь я ни разу даже в реке не купался, а моря и не видел. Я лучше уж в ванне полежу.

Да и раздеться мне стыдно… хотя шрамы почти сразу же все заросли – зря я боялся к врачу ходить. Но я не похож на местных – они тут все красавцы, а я и ростом по здешним меркам не вышел, и вообще – вид как у подростка, тощий, ребра торчат, мышц нету никаких. А ведь я уже далеко не подросток.