Звездные всадники - Зан Тимоти - Страница 47

Однако это была проблема выживания – и лично его, и «Дружбы». А раз так, политика пусть катится к черту.

И если сенатору это не понравится, он тоже может катиться к черту.

Глава 19

Четыре g означало в четыре раза больший вес, а это, в свою очередь, приводило к тому, что ученые на «Дружбе» должны были работать, лежа в антиперегрузочных койках. Обычно это порождало горькие стенания и долгие проволочки. Но не в этот раз; никаких стенаний, и уже спустя полчаса начали поступать предварительные отчеты.

– Длиной он две тысячи пятнадцать метров, – сказал Роману Тензинг, демонстрируя на экране знакомую фигуру почти цилиндрической формы, слегка сужающуюся к одному концу. – В два с половиной раза длиннее среднего звездного коня; все остальное тоже пропорционально больше. Сенсорные пучки расположены такими же осевыми кольцами спереди и сзади, и, судя по их диаметру, кормовые отверстия гораздо больше, чем у звездных коней. – Чертеж исчез, появилось потрясенное лицо Тензинга.

Роман состроил гримасу.

– Значит, если теория прямой зависимости телекинетической мощи от размеров верна, мы имеем дело с созданием, которое в пятнадцать раз сильнее Бойца.

Тензинг кивнул с мрачным видом.

– Можно лишь надеяться, что в действительности дело обстоит не слишком скверно, но, определенно, достаточно скверно.

– Согласен. А что об этих «грифах»?

Тензинг пожал плечами – насколько это ему удалось при четырех g.

– «Акула» покрыта ими. Выходит, моя теория о прилипалах, по крайней мере, отчасти верна.

– С той лишь разницей, что эти пожиратели падали принимают активное участие в охоте.

– Правильно. И это, конечно, значительно ухудшает ситуацию. По нашим подсчетам, «акула» несет на себе примерно в четыре раза больше «грифов» по сравнению с той «стаей», которая висит перед Бойцом. Столько никакая сеть не захватит; в особенности если они будут налетать волнами.

Роман задумчиво потер подбородок.

– И все же, если волны будут накатывать не непосредственно одна за другой, мы можем успеть проскочить в «окно».

– Не исключено, – ответил Тензинг. – Все зависит от того, насколько близко к нам подойдет «акула», и от того, что она в состоянии противопоставить ракете, несущей сеть.

А это, в свою очередь, сводилось к ответу на вопрос: руководствуется ли «акула» исключительно инстинктом или имеет зачатки подлинного созидательного разума?

– Что вы думаете по этому поводу? – спросил Роман.

– Хотите знать мое профессиональное мнение? Не знаю, капитан. Правда, не знаю. Считается, что ум пропорционален размеру мозга, но жесткого правила по этому поводу нет, зато имеется масса исключений. Ваша «акула», – Тензинг кивнул на дисплей, – после столкновения с шаттлом отступила к мертвому звездному коню, а потом снова отправилась в путь – туда, где мы впервые заметили ее. И что же – она отступила, подкормилась немного, а потом просто шаталась вокруг, зализывая раны? Или полетела, чтобы подсобрать побольше «грифов» для нового сражения с неизвестным противником, ведущим себя так странно? – Он покачал головой. – Мы можем только гадать. Роман перевел взгляд на тактический дисплей. До встречи с шаттлом оставалось еще час двадцать минут, а «акула» все ближе.

– Что скажете насчет информации на диске старшего помощника Феррола? Может что-нибудь пригодиться?

– О, там много всего, – фыркнул Тензинг. – Но вот можем ли использовать это – совсем другой вопрос. Не вызывает сомнений, что тяжелые дозы – и я имею в виду именно тяжелые дозы – ионизирующего излучения и плотные потоки релятивистских частиц могут искалечить или убить звездного коня, причем в особенности уязвимы его сенсорные пучки. Однако на «Дружбе» нет ни рентгеновского лазера, ни точно отрегулированных ускорителей частиц.

– Шаттл? – спросил Роман. – Вы все слышали?

– Да, сэр, – мрачным тоном ответил Феррол несколько секунд спустя. – Звучит не особенно обнадеживающе, да?

– Мы пока еще живы, – ответил Роман. – Двигатель у нас работает на полную мощность и выбрасывает достаточно ионизирующего излучения, чтобы, как минимум, дать «акуле» приличную пощечину. И мы пытаемся соорудить рентгеновский лазер из частей кормового лазера связи – теоретически это возможно.

– Я была свидетельницей того, как это сделали, – вмешалась в разговор Кеннеди. – Но даже если на «Дружбе» есть все необходимое оборудование, у вас почти наверняка не хватит времени на такого рода конверсию. Рекомендую сосредоточиться на том, чтобы придать лазеру мультиимпульсные свойства, и потом использовать его для обстрела сенсорных пучков «акулы».

– Мы уже работаем в этом направлении с запасным лазером связи, – сказал Роман. – У вас есть еще что-нибудь, доктор Тензинг?

– Если уж на то пошло, да, – ответил ученый. – И эта новость, похоже, может принести реальную пользу. Наша «акула» – спринтер.

– Что вы сказали?

– Спринтер, – повторил Тензинг. – В противоположность стайеру, то есть бегуну на длинные дистанции. Сейчас покажу, что я имею в виду. – Лицо Тензинга снова исчезло с экрана, сменившись кривой, наложенной на тактическую диаграмму. – Это анализ столкновения «акулы» с шаттлом. Отсюда видно, что, прежде чем напасть, она ждала, пока он подойдет к ней как можно ближе. Более того – огромное ускорение в семь g, с которым она догоняла их, упало за минуту перед тем, как она захватила Квентина. Можно видеть, – диаграмма снова сменилась другой, – что даже сейчас «акула» как бы сознательно сдерживает себя, развивая ровно ту скорость, которая позволит ей пусть медленно, но нагонять нас.

– Интересно, – проговорил Роман, глядя на вновь возникшее на экране лицо Тензинга. – Вы хотите сказать, что, хотя «акула» и быстрее нас, у нас есть реальная возможность убежать от нее?

– Не уверен, что хочу сказать именно это, – проявил предусмотрительность Тензинг. – Вспомните: речь идет о хищнике, капитан. Любой хищник, от которого может убежать добыча, долго не протянет.

– М-м-м… Пожалуй. С другой стороны, хищник вряд ли рассчитывает, что преследуемая добыча может замедлить движение. Вскоре нам предстоит развернуться и сбросить ускорение. Может, это собьет ее с толку.

– Может быть, – с сомнением ответил Тензинг. – Однако я бы на это не рассчитывал.

– Я и не собираюсь, – сказал Роман. – Я рассчитываю на то, что мы сумеем прорвать оптические сети прежде, чем «акула» бросится на нас. Шаттл, ваша стая «грифов» по-прежнему держится на расстоянии двадцати семи километров?

– Словно гвоздями приколочена, – ответил Феррол.

– И наша тоже. Висит сразу за пределами телекинетической досягаемости Бойца. Ладно. Несколько минут назад у Ямото возник вот какой вопрос: что произойдет, если мы сведем Бойца и Квентина нос к носу?

Последовала долгая пауза.

– Произойдет, – задумчиво заговорил наконец Феррол, – вот что. Когда мы будем на расстоянии пятидесяти четырех километров друг от друга, оптические сети пересекутся. При дальнейшем сближении… сети либо пройдут друг сквозь друга, либо отступят каждая к своему звездному коню. В любом случае в конечном счете обе сети окажутся в пределах телекинетической досягаемости.

– К тому же выводу пришли и мы, – сказал Роман. – Ну, через семьдесят пять минут нам это станет окончательно ясно.

– Если, конечно, – предостерег его Тензинг, – у «акулы» не хватит ума разгадать наши планы и вклиниться между нами, чтобы помешать сблизиться.

Роман состроил гримасу. Да, это был решающий вопрос.

– В таком случае нам все станет ясно еще раньше, – ответил он.

В глубине души Роман все еще лелеял надежду, что разворот и замедление «Дружбы» собьют с толку «акулу»; однако эта надежда умерла быстрой и тихой смертью. Спустя тридцать секунд после того, как Боец сделал разворот, «акула» повторила его маневр, сбросила ускорение и слегка изменила курс таким образом, что, согласно расчетам корабельных компьютеров, в результате должна была оказаться почти точно в месте встречи.