Охота на «Икара» - Зан Тимоти - Страница 31

— Возможно, убийца просто не хотел рисковать, что его увидят в подозрительной компании.

Я обдумал все, что было сказано.

— Тогда выходит, что мы имеем дело с настоящим профессионалом.

— Да. Именно так, — кивнул Иксиль.

Я присвистнул сквозь зубы. Столь крутые ребята действительно существуют в природе, я даже лично знаю таких, кто пойдет на все, чтобы выполнить задание. Но чтобы профессионал подобного уровня завелся у нас на борту — это было бы слишком невероятным совпадением.

— И опять же, если кто-то так отчаянно жаждет за получить «Икар», что даже внедрил к нам крутого диверсанта, то почему мы до сих пор куда-то летим?

— Это действительно ключевой вопрос, — подтвердил Иксиль. — Боюсь, Джордан, в этой мозаике нам по— прежнему не хватает многих фрагментов.

— Ага, а самый большой фрагмент путешествует у нас под боком в грузовом трюме, — мрачно согласился я. — По-моему, пора попробовать самим взглянуть, что же там такое.

Иксиль снова потер щеку.

— Не знаю, — с сомнением в голосе сказал он. — Я изучил планы, которые Тера сумела найти в памяти борткомпьютера. Если верить схемам, ни один люк в грузовой отсек не ведет.

— В твоей механической мастерской есть ацетиле новая горелка, верно? — напомнил я. — Мы можем про делать собственный люк, где нам вздумается.

— Я не очень-то задумывался, как попасть туда, — мягко сказал Иксиль, — меня больше занимало, как скрыть сам факт, что мы туда заглядывали. Если несчастный случай с Джонсом подстроил не он сам, а если быть до конца честным, я не очень в это верю, значит, злоумышленник все еще на борту. Наверное, не стоит до пускать, чтобы и он смог заглянуть в наш трюм.

Приходилось признать, что напарник прав.

— Ладно, — неохотно согласился я. — Это может подождать. И все-таки держи резак наготове. Думаю, настанет день, когда мы больше не сможем позволить себе продолжать полет вслепую.

— Может, и так, — не стал возражать Иксиль. — Что из всего вышесказанного ты намерен сообщить остальным?

— Как можно меньше, — заверил я. — Я уже сказал Тере, что схлестнулся в порту с некими деятелями, которые поставили себе целью похитить «Икар».

— Что более или менее правда.

— Чистая правда, — подтвердил я. — Я также упомянул в разговоре с ней о том, что Камерона подозревают в убийстве. Просто хотел посмотреть, как она это воспримет.

— И что же?

— Девушка выразила недоумение, но я не заметил по ней, чтобы она действительно удивилась, — сказал я. — Хотя точно не знаю, что нам это дает. Думаю, о прочих подробностях, включая тот факт, что в деле замешаны паттхи, лучше пока помалкивать. И без того будет не легко объяснить экипажу, почему мы летим по поддельным документам и почему в портах не следует упоминать вслух название «Икар». Да и поднимать панику не стоит.

— Согласен, — ответил Иксиль, повертел головой и дважды щелкнул пальцами. Пикс и Пакс выскочили из— под моей койки (не знаю уж, что они там искали) и принялись карабкаться к Иксилю на плечи. — Я пойду наверх и…

Он осекся на полуслове, на его лице появилось странное выражение.

— Что там такое? — встревожился я.

— Не знаю, — ответил он все с тем же странным выражением лица. — Что-то не так, вернее, не совсем так. Но никак не могу понять, что именно.

Я уже стоял на коленях, с плазменником наготове. Осторожно, держась одной рукой за койку для пущей устойчивости, я наклонился и заглянул под нее.

— Ничего. Никаких подкроватных шпионов, никаких подозрительных пакетов, ждущих своего часа, чтобы взорваться, пока я буду спать, никаких подслушивающих устройств или бутылок с ядовитыми пауками, вообще никаких следов постороннего вмешательства. Просто гладкая металлическая палуба и гладкая металлическая стена внутреннего корпуса.

Я поднялся.

— Ничего нет, — доложил я, отряхивая колени свободной рукой.

— Конечно нет, — подтвердил Иксиль, скривившись на этот раз, должно быть, от досады на недогадливость своего напарника. — Если бы там было нечто такое, что можно заметить простым глазом, мы бы это увидели.

Ну, разумеется. С другой стороны, ему хорошо рассуждать — это ж не его койка и не ему тут ночевать.

— Ну и насколько трудно разглядеть эту странность невооруженным глазом? — спросил я.

— Очень трудно, — ответил он, качая головой. — Знаешь, как бывает, когда крутится в голове какая-то мысль, а поймать ее за хвост никак не удается или что-то вспоминается, да никак не вспомнить.

— Ты уж постарайся на досуге, — попросил я его.

— Постараюсь, — пообещал Иксиль, последний раз озадаченно посмотрел на койку и повернулся уходить.

Он уже собирался нажать кнопку, чтобы открыть дверь, когда с сухим треском включился интерком на стене рядом со средним ярусом койки.

— Капитан Маккелл, это Чорт, — просвистел знакомый голос креана. В динамике был слышен царивший в машинном отделении ритмичный гул. — Механик Иксиль у вас?

Я шагнул ближе и включил микрофон.

— Да, он здесь, — ответил я. — У вас проблемы?

— Думаю, ничего серьезного, — заверил меня Чорт. — Но мне нужна помощь. Приборы показывают перемежающиеся сбои в реле дарриенского модулятора, скорее всего в цепях электропитания.

— Контакты, наверное, — проурчал за моей спиной Иксиль. — Все время отходят.

— Я тоже так думаю, — согласился Чорт, — Я посчитал, что, возможно, вы сами или ваши симбионты сможете подтвердить или опровергнуть это, и поэтому ре шил обратиться к вам, прежде чем будить специалиста по двигателю Никабара и просить его вскрыть кабелепровод.

— Хорошо. — Иксиль нажал кнопку, и дверь скользнула в пазах. — Сейчас буду.

Он вышел в коридор и направился к кормовому трапу.

— Спасибо, — поблагодарил Чорт, когда дверь за мо им напарником уже закрылась.

Интерком отключился, и я остался один.

Несколько минут я просто стоял, прислушиваясь к щелчкам, ударам, гудению и уставившись на койку и металл внутреннего корпуса за ней. Чувство одиночества или угрызения совести, из-за которых многие стараются не оставаться наедине с собой, никогда не мучили меня. Наоборот, поскольку последнее время мой крут человеческого общения составляли в основном типы вроде братца Джона, я научился ценить уединение.

Я устал, мне уже давно, еще до приснопамятной ночи, когда я в таверне наткнулся на Камерона, не удавалось толком выспаться, и будь я сейчас в обычном рейсе, я бы завалился на койку и уже через три минуты дрых без задних ног.

Но если что про «Икара» и было известно точно, так это то, что наше путешествие даже отдаленно не напоминало нормальный рейс. Теперь вот к прочим аномалиям добавилась еще и некая загадочная странность, которая имела место быть где-то в районе моей койки — рядом, вокруг или даже внутри нее.

Как был с плазменником в руке, я осторожно лег животом на пол и столь же осторожно заполз под кровать. Под трехъярусной койкой было довольно тесно, но я умудрился втиснуть туда голову и плечи, не разбудив свою латентную клаустрофобию. Сперва я пожалел, что не догадался прихватить из кармана куртки фонарь, однако и рассеянного верхнего света было достаточно, чтобы хорошенько оглядеться.

Вот только смотреть там, как я уже заметил, было решительно не на что. Голая металлическая палуба снизу, голая металлическая стена у меня перед носом, а наверху — пружинный матрас койки, из тех, что не претерпели никаких конструктивных изменений за последние несколько столетий. По той простой причине, что никто так и не сумел придумать лучшего компромисса между минимальным комфортом и предельно низкой производственной стоимостью.

Я вылез обратно, встал на ноги и провел несколько минут, изучая миллиметр за миллиметром всю каюту. Но так же, как и под койкой, здесь не на что было смотреть.

По крайней мере, не было ничего такого, что можно было бы заметить при поверхностном осмотре. Но я знал Иксиля, и если он сказал, что его хорьки обнаружили что-то странное, значит, так оно и есть. И я вдруг решил, что с меня на сегодня довольно тишины и уединенности моей каюты. Засунув плазменник в кобуру, я натянул сверху куртку и вышел в коридор.