Жаба из нержавеющей стали - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 47

— Кто?

— Лук и стрела, — произнесла я пароль.

— Лук и укроп, — произнес спустя пару секунд наш человек уже другим голосом, вибрирующим от волнения тенором. И дверь, щелкнув автоматическим замком, подалась.

— Ха! Прикольный пароль-отзыв, — брат придержал дверь, пропуская меня вперед. — Мы идем в гости к женщине с мужским голосом или все-таки к мужику?

— К мужчине, — я поднялась на лестничную площадку, догадалась, как вызывается примитивный лифт, нажала кнопку, услышала гудение механизмов в шахте.

— Мужика попользуем, и ты ему, типа, замутишь память, да?

Я кивнула утвердительно, гудение закончилось, мы вошли в кабину, и я нажала кнопку с цифрой 9.

Я повидала всяких лифтовых кабин, но в такой поднималась впервые.

— Чего носом ведешь, ниндзя?

— Этого не может быть, брат, но мне кажется, что я обоняю запахи человеческих экскрементов.

— Не может быть?.. Ха! Еще как может! Эт, понимаешь, такой древнерусский обычай — справлять нужду в лифтах.

— Жильцы на нас не обидятся, если мы пренебрежем старинным обычаем?

— Не-а, наоборот — спасибо скажут.

— Поблагодарят за нарушение обычаев?.. Я поняла — ты надо мной подшучиваешь.

— Ха, если бы!.. Выходи, Маугли, приехали.

Мы вышли. Жилец квартиры № 66 встречал нас на лестничной площадке у лифтов. Он кутался в халат, он был немолод, сосредоточен и растрепан со сна. Его одутловатое лицо чем-то отдаленно напоминало физиономию того масона-простофили, коего усыпил гиборг тоже у лифтов на ярусе № 0, под трюмом космолайнера «Титаник».

Человек, напомнивший мне врага-простофилю, поклонился нам коротко и жестом предложил заходить в квартиру. Мы вошли в кукольную прихожую, хозяин торопливо закрыл за нами и за собой дверь. Брат присвистнул и выдохнул, почесывая в затылке:

— Ну, ни фига ж себе… Круто!

Брат, как и я, обозревал единственную комнату в жилище московского фанатика ниндзюцу — две стены завешены плакатами с изображениями древних ниндзя, меж плакатов красуется в изобилии холодное японское оружие. Книжные стеллажи вдоль третьей стены пестрят обложками с иероглифами и англо-русскоязычной литературой про боевые искусства. У четвертой стены с окном и дверью на балкон стоит телевизор, вокруг ящика с экраном валяются пестрые коробочки, я догадалась, что это видеокассеты в картонных обложках. На каждой обложке изображен кто-то дерущийся. Из мебели в комнате только узкая кушетка, старое кресло и самодельный манекен для отработки точечных ударов.

Отравленная Хризантема рассказывала мне про эту, последнюю нашу явочную квартиру в Москве. Ее хозяин «заболел» восточными единоборствами еще в 70-х годах прошлого земного века. Его, как и многих ему подобных, наши завербовали в конце 80-х. Но все ему подобные давно излечились от единоборческой мании, а этот, последний, наоборот, погряз целиком в мире, придуманном киносценаристами и сочинителями авантюрных книжонок про секретные школы единоборств.. И он даже не подозревает, что действительность гораздо фантастичнее всего того, что он читает и смотрит.

Наставница советовала сразу же, при первой возможности, устроить показательные выступления для последнего истинного фаната боевых искусств города Москвы, дабы поразить его больное воображение и тем самым подчинить себе полностью нездоровую психику хозяина шестьдесят шестой квартиры. Я воспользовалась советом мудрой наставницы и, обозрев комнату, прыгнула за порог, пробежалась по полу, забежала на стену с оружием и плакатами, нечаянно порвала один плакат каблуком и чуть не сбила со стены ниндзя меч средневековых ниндзя, вернее, подделку под настоящий меч. Со стены я забежала на потолок, оставила на белом потолке грязные отпечаткам подошв, сбежала по книжным полкам, смяв ботинками яркие корешки нескольких книг, остановилась посреди комнаты и вспомнила, как долго у меня, маленькой девочки, не получалось бегать по стенам и потолкам, очень долго, до тех пор, пока Отравленная Хризантема не нашла системную ошибку в программном обеспечении кибертренера, в директории «кибердзютцу доп.», в файле «прикладные умения».

— Удобная у вас комната, — сказала я, глядя на бледнеющего хозяина. — Есть где потренироваться.

— Ну и как тебе, друг, моя ученица? — подмигнув мне лукаво, обратился к хозяину брат. — Не ахти, да? На троечку, правда?.. Ха! К примеру, «коридор смерти» в монастыре Шаолинь ей не пройти, увы! Медленно бегает, и с координацией у нее не того, не очень. Ну да ей простительно — я ее тренирую всего-то вторую неделю. И не каждый день, от случая к случаю.

— О, Великий Мастер! — Хозяин рухнул на колени перед ухмыляющимся братом, ударился лбом о пыльный половик в прихожей. — Научи и меня своему Искусству!

— Легко! Однако только в том случае, ежели ты сумеешь доказать свою преданность нашему клану.

— Я жду вас больше десяти лет! С тех пор, как мне повелела ждать и готовиться к встрече Отравленная Хризантема! Я отчаялся ждать, но вы пришли, и я счастлив служить вам!

Для меня оказалось новостью, что этого специфического москвича вербовала лично наставница. Она мне подробно характеризовала психотип этого человека, но умолчала об очных встречах с ним. Представляю, какой цирк наставница здесь устроила десять с лишним лет назад. Мои показательные выступления — пустяк в сравнении с тем, что может продемонстрировать Отравленная Хризантема. Отрадно, что мой сообразительный лукавый брат солгал про две недели тренировки, а то пришлось бы, того и гляди, бить хозяина по заушному бугру и внушать ему психоматрицу с видениями, в коих я, левитируя, прожигаю взглядом сталь клинков на стенах и уничтожаю последствия этого небрежным прикосновением пальцев. Пришлось бы терять лишнее время.

— Отравленная Гладиолус… тьфу! То есть Хризантема? — Брат изобразил задумчивость. — Как же! Помню такую. Ее я тренировал аж полгода. Справная была бой-баба. Жаль, выражаясь образно, отцвела уж давно наша Хризантема. Нашла в вашингтонском предместье секретный склад белого порошка, уничтожила отраву и погибла в неравной схватке с ассасинами.

— Так это ассасины рассылали по всей Америке белый порошок в конвертах? — Хозяин квартиры оторвал лоб от половичка, но продолжал касаться его нижней отвисшей челюстью.