Спартак Superstar - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 19

Спартак компенсировал недостаток физических сил, собрав в воображаемый кулак силу воли. Герой замер, застыл, заледенел в «стойке готовности», настроился на бой с дракончиком, хорошо бы короткий и малокровный.

Зверюга хлопнула крыльями, оттолкнулась обеими ногами, подпрыгнула сантиметров на тридцать, поджала одну ногу, собрав когти пучком, опустилась на другую, с растопыренными когтями, приблизилась еще на метр, оттолкнулась от почвы еще выше, поджала и другую ногу, расправила перепонки крыльев и спланировала по дуге, плавненько так заложила вираж, норовя залететь герою за спину.

Спартак, привязанный нитью взгляда к дугообразно парящему дракончику, чертыхнувшись в уме, отвернулся от подозрительного оазиса, что, конечно же, скверно, поскольку хотелось бы не упускать из виду и то, что прет из зеленки.

Дракончик опустился в борозду, сложил крылья, вытянул шею, разинул клюв, в горле у него заклокотало.

– Йо! – пискнул дракончик.

– Сейчас я тебе устрою йо-ай-яй-яй! – скрипучим голосом графа Дракулы пообещал готовый к драке Спартак, набычился, оскалился и шагнул, пошел в бой.

Решимость человека и его показная агрессивность дракончика озадачили. Внимательно изучая обнаженного храбреца лупоглазыми гляделками, маленький дракон изогнул шею по-лебединому, по-собачьи вильнул хвостом и, переваливаясь с ноги на ногу, боязливо попятился.

Делая следующий смелый шаг, Спартак – ТОП! – топнул сильно. Дракончик вздрогнул, рыбья чешуя и змеиный хвост встали дыбом, лебединая шея сместила лупоглазую голову к собравшимся складками крыльям, путаясь в ногах, дракончик побежал задом, споткнулся, сел на хвост, захлопал крыльями часто-часто, голова его дернулась вверх, увлекая за собой шею и все остальное, когти ударили по рыхлой почве, отталкиваясь, помогая когтям, хлестнул по борозде хвост, и перепуганная животина взлетела высоко, метров на пять. На пятиметровой высоте дракон расправил крылья и планером пролетел над макушкой злого человека. Провожая его взглядом, Спартак задрал голову, повернул плечи, переставил ноги, вновь развернулся лицом к оазису.

Дракончик планировал к вышедшему из зеленки под открытое небо двуногому... к человеку, черт подери! Дальнозоркости Спартака хватило, чтобы понять, что по пашне идет мужчина, загорелый, лысый, коренастый, голый по пояс, полный, с брюшком, в штанах цвета хаки, босой.

Радоваться появлению взрослого человека вместо ожидаемого зрелого дракона или погодить? А черт его знает! Мужик идет не спеша, значит, пока можно расслабиться, и на том спасибо.

Спартак присел – стопы в углублении борозды, ягодицы на вспученной плугом рыхлости, локти на коленях, спина согнута – распределил внимание поровну между точкой «дан-тянь», лысым ходоком и дезертирующим дракончиком.

В точке «дан-тянь» бурлила не растраченная на бой с драконом энергия, выжатая туда силой воли из энергетических каналов и меридианов организма. Лысый шагал размеренно, шел по пашне привычно, как заправский крестьянин. Мелкий дракон терял высоту и затягивал бреющий полет, как мог. Дракончик вытянул хвост и шею, ноги плотно прижал к подбрюшью, он сохранял распластанное положение, изображая планер, вплоть до того момента, когда его клюв коснулся почвы. Малыш дернул шеей, поднял голову, выпустил когти, хлопнул крыльями, скрутил хвост в спираль и, переваливаясь с боку на бок, побежал к лысому. Подбежал, пританцовывая, ткнулся головой в живот человеку. Лысый отечески потрепал его по загривку. Дракончик – ЙО! – пискнул, боднул головенкой ласковую человечью ладонь, царапая почву когтями, крутанулся, пристроился сбоку от ходока, посеменил вразвалочку рядом.

Часть энергии «ци» влилась обратно в каналы с меридианами, дабы вернуть организм на время – хорошо бы, на длительное! – из экстренного в штатный режим восстановления сил. Лысый, по-прежнему не спеша, приближался. По мере приближения лысого человека к голому менялось поведение ручной, как выяснилось, рептилии. Дракончик подотстал, спрятался за хозяином, голова его то и дело высовывалась из-за бедра лысого, лупоглазо таращилась на героя и немедленно исчезала, стоило Спартаку хоть как-то пошевелиться. Когда же коренастый пузанчик с маленьким драконом в арьергарде подошел относительно близко к нашему герою, трусливая зверюга угрожающе зашипела.

– Фу, Джульбарс! – осадил дракончика лысый. – Нельзя! – Лысый остановился в десятке шагов от героя, почесал блестящий затылок, меряя Спартака взглядом, выдержал короткую паузу и молвил с усмешкой: – Здравия желаю, товарищ.

– Здрасти, – Спартак встал. Вполоборота к лысому. Левой рукой прикрыл срам, правую руку, как бы невзначай, спрятал от смеющихся глаз лысого за спину. Хрен знает, какова анатомия лупоглазых очей рептилии, однако точный бросок собранного в правый кулак рассыпчатого грунта стопроцентно ослепит хозяина трусливого зверя.

– Ты зачем, товарищ дорогой, Джульбарса моего напугал? – спросил лысый, покачав головой укоризненно. Спросил нарочито строго, но глаза его продолжали смеяться. – Джульбарс, мальчик, к тебе знакомиться прибежал, а ты его напугал. Негоже пугать маленьких, дорогой товарищ земляк.

– Йо-йо-о.... – тоненько запищал дракончик по имени Джульбарс, который по голосовым интонациям хозяина сообразил, что тот за него заступается и, пользуясь случаем, давил на жалость.

– Не плачь, мальчик. Папа тебя в обиду не даст. Русские своих не дают в обиду. Верно я говорю, товарищ земляк?

– Разных я встречал русских, – ответил Спартак сдержанно.

– Имеешь в виду Сергеича? Со своей колокольни ты прав, земеля, только учти, что с Москвы он тебя перебросил не по злобе, а по долгу службы. Учти вдобавок, что Сашке из-за тебя предстоит обратно мутировать и сызнова выигрывать сто боев, чтобы снова стать человеком. Наказали его, не сумел Саша тебя сагитировать на перевоплощение. Поделом наказали служивого.

Лысый внимательно следил за реакцией Спартака на свои слова, однако ни один мускул на лице героя не дрогнул. Спартак сумел сохранить нарочитое безразличие к услышанному, и, кажется, это понравилось лысому.

– Ты, товарищ, служил срочную?

– В смысле, служил ли я в армии?

– Ага, в краснознаменной и легендарной.

– У нас в институте была военная кафедра. По окончании мне присвоили звание лейтенанта запаса.

– А я был майором, пока за судимость не сняли. Отец Иван крестил меня Василием, в память о дедушке, павшем на полях Гражданской. Фамилия у меня военная – Пехота. Отставной козы барабанщик, Василий Иваныч Пехота, честь имею представиться.

– Как меня зовут, вам, наверное...

– Известно! – махнул пухлой рукой Пехота. – Все за тебя мне известно, товарищ ершистый запасной лейтенант. Ты, товарищ земляк, кулак правый разожми, будь ласка. Выброси сыпучее из кулака и опаску из головы, да пошли ко мне, дорогой, в избушку. У меня и банька истоплена, попаримся, а там и чайку погоняем под разговорчики, да с вареньицем моего собственного приготовления. Осилишь марш-бросок до усадьбы?

– Пешим строем, наверное.

– А куда торопиться? За мной, лейтенант. Шагом а-рш. Можно без песни... Джульбарс, домой! Да не бойся ты, дядя Спартак хороший. Вот увидишь, вы еще с ним подружитесь.