Черная богиня - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 35

— Но я...

Короткие гудки в трубке.

«Черт побери, он снова не дал мне и слова вымолвить! Перезвоню сейчас же и пошлю его на фиг!» — психанул Сергач и уже после третьего прерывного гудка его палец потянулся к телефонному аппарату, нажал на рычаг в углублении для трубки, в ухе равномерно загудело, и палец начал давить на кнопки с цифрами 9,2,3...

— Куда вы звоните, молодой человек? — Смешно вытянув тощую шею, продавщица внимательно следила за указательным пальцем Игната, нажимавшим пронумерованные кнопки. — Вы набрали номер Рэма Соломоновича? Разве вас не предупредили, что Рэм Соломонович никогда не отвечает на звонки по этому номеру? Телефонный аппарат находится в кабинете у доктора, звонок отключен, чтобы во время приема, не дай бог, не создать дискомфорт больному. Связь из кабинета односторонняя. Пациент приходит сюда, в магазин, в заранее оговоренное время, дожидается звонка от Рэма Соломоновича и, если доктор освободился, поднимается к нему в кабинет. У нас отработанная, удобная система, исключающая случайную встречу пациентов доктора на лестничной площадке или на пороге квартиры. Рэм Соломонович гарантирует полную анонимность всем без исключения своим подопечным. Вы, наверное, первый раз пришли на прием, разволновались, позабыли объяснить мне, что вы к Рэму Соломоновичу, и я опрометчиво приняла вас за случайного посетителя. Вот, возьмите обратно свои пятьдесят рублей, а книжку оставьте себе, для конспирации. Выйдете из магазина с книгой в руке, это будет выглядеть естественно. Прошу прощения за мое поведение, но вы сами виноваты, согласитесь.

В одном ухе звучали длинные телефонные гудки, в другое вливалось словоизлияние продавщицы-консультанта. Старая стерва преобразилась, щебетала птичкой, заискивающе заглядывала в глаза, улыбалась Игнату ну прямо-таки с материнской теплотой.

— Возьмите ваши деньги, не стесняйтесь. Этот магазин содержит Рэм Соломонович, и, как вы догадываетесь, на прибыль от продаж он совершенно не рассчитывает. Что вам сказал доктор? Если велел подождать, то милости прошу — вот этот стеллаж за моей спиной на самом деле дверь в комнату отдыха. Там есть телевизор, холодильник с соками, удобное кресло и полочка с иллюстрированными каталогами разнообразных товаров по оккультно-магической тематике. Не беспокойтесь, если покинете комнату отдыха, а в магазине случайно окажутся посетители, мы с вами разыграем сцену, как будто вы уединялись, чтобы выбрать по каталогу нужную вещь. Рэм Соломонович продумал все детали, пациентам не о чем беспокоиться. Пройдете в комнату отдыха? Или Рэм Соломонович велел подняться в кабинет? Не смущайтесь, молодой человек, я некоторым образом медицинская сестра при докторе, меня не нужно стесняться.

— В комнату отдыха я не пойду, я...

— Вам велели подняться в кабинет? Да? В таком случае, как выйдете во двор, сразу налево, в первый подъезд. Парадное проходное, будете уходить от Рэма Соломоновича — выходите на Большой Козловский, не забудьте. Входят пациенты со двора, выходят в переулок. Полная анонимность, все продумано. В подъезде нет домофона, шифр кодового замка — один, три, пять. Очень просто запомнить. Рэм Соломонович, безусловно, все это вам объяснил, но вы волнуетесь, я же вижу, и путаетесь в его инструкциях, недаром же он так долго беседовал с вами по телефону. Не волнуйтесь, спокойно поднимайтесь на третий этаж, квартира десять, один звонок. Откроет ассистентка доктора, милейшая пожилая женщина, ее зовут Даша, запомнили?.. Рэм Соломонович — замечательный доктор, врач божьей милостью, он непременно вам поможет, молодой человек, я в этом уверена!

— Спасибо, я пойду... До свидания.

— Все запомнили? Первое парадное, код — сто тридцать пять, квартира десять.

— Спасибо, все помню. Прощайте...

— Книжку-то! Книжку не забудьте, молодой человек. До свидания, всего вам хорошего! Выздоравливайте.

— Постараюсь.

Держа в одной руке лямку спортивной сумки, сжимая в другой оккультную книжку, Игнат вышел из тесного помещения магазинчика. Поднялся вверх по ступенькам.

«Черт побери, ежели всерьез задуматься о том, что наболтала дама из „Нирваны“, то получается вообще какой-то бред! Абсурд получается! Получается, что природный русак Самохин известен мадам с золотыми зубами как Рэм Соломонович, врач, занимающийся частной практикой, владеющий магазином „Нирвана“ и регулярно... да, черт возьми, РЕГУЛЯРНО пользующий больных... Причем встречаются врач и пациент, как два нелегала, на явочной квартире в соседнем с „Нирваной“ парадном, на третьем этаже, в квартире десять, код парадного... код помню — один, три, пять». Сергач резко развернулся на каблуках, быстрым, решительным шагом направился к первому парадному, открыл обитую жестью дверь, вышел в подъездный тамбур, надавил на клавиши кодового замка, отворил вторую дверь, очутился у подножия широкой лестницы.

«Все, как говорила продавщица. Парадное проходное. Прямо напротив — выход на Большой Козловский. Почтовые ящики, лифт... лифт стоит на первом этаже... Нет! Лучше поднимусь пешком...»

В дверь звонить не пришлось. Обитая черным дерматином дверь с биркой-номером 10 была приоткрыта. Едва-едва, сразу и не заметишь, если специально не приглядываться, но приоткрыта. Сквозь узкую щель меж косяком и дверной панелью пробивался тонкий, как лезвие бритвы, лучик яркого электрического света.

Игнат остановился перед незапертой дверью. Тряхнул головой, глубоко вздохнул, резко выдохнул. Медленно протянул руку, осторожно ткнул кулаком упругую дерматиновую поверхность. С тонким, комариным скрипом дверь подалась, яркая щель расширилась, стали видны дорогие финские обои в прихожей, пластмассовый коврик на полу за порогом...

Шум наверху, на лестничной площадке выше этажом. Лязг замка, скрип, собачий лай, окрик «Сидеть!», топот ног, звон связки ключей. Сергач вздрогнул, бросил быстрый, испуганный взгляд на уходящие вверх лестничные ступени, замешкался на долю секунды и, решившись наконец, переступил через порог, шагнул на пластмассовый коврик, плечом закрыл за собою дверь, привалившись к ней спиной, и огляделся.

Труп женщины посередине просторной прихожей Игнат заметил не сразу. Вначале его ослепила сияющая хрусталем люстра. Игнат сморгнул, уставился на оленьи рога над шкафчиком-вешалкой и только потом увидел безжизненное тело. Маленькое, почти детское тельце опрятной, скромно одетой старушки. Бабушка лежала на спине, подогнув под себя ноги. Длинная шерстяная юбка задралась кверху, собралась складками у живота, обнажая дряблые, воскового цвета ляжки с синими прожилками вен и парафиновые икры с голубыми варикозными буграми. Тонкие старушечьи руки скрещены на груди, запястья согнуты, как куриные лапки, пальцы скрючены, словно коготки. Длинная тощая шея неестественно вывернута, голова упирается в пол пучком седых волос на макушке, острый подбородок задран кверху, рот широко открыт, влажно блестят искусственные пластмассовые зубы. Остекленевшие кукольные глаза смотрят на Игната. Из уголка мертвого глаза катится по щеке слезинка — старушка умерла совсем недавно. Пять-шесть минут назад. Возможно, в ту самую секунду, когда «медсестра» в магазине «Нирвана» назвала Игнату ее имя...