Час тигра - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 24

– Семен! Иди садись за мой стол. В столе, в ящике справа, во втором сверху, лежит пистолет с глушителем и телефон. Бери пистолет и держи меня на мушке, если мне не доверяешь. Мобилу брось мне. При тебе позвоню заинтересованной дамочке, попрошу ее срочно приехать. Втроем обговорим все детали – твою оплату, проблему с твоей ксивой, мой гонорар.

– Ты чего, Акула?! Еще и нагреться на мне собираешься?

– А как же? Как же иначе? Хочешь жить – умей вертеться.

– Вот теперь, Акула, я и правда тебе верю, ха-ха. Видали, каков гусь – я к нему, ха, пришел бабки снять, а он, ха-а-ха, в итоге в плюсе останется! Ха-ха-а, горбатого, блин, могила, ха, исправит, ха-ха-а-а...

Я смеялся вполне искренне. Хитер Акулов! Еще хитрее Корейца, честное слово. Ведет себя из ряда вон достоверно, сволочь. Дурит меня, как матерый пидор первоклассника.

– Тебя, Семочка, обманывать себе дороже выйдет, – будто бы прочитал мои мысли Сергей Дмитриевич. – Я с тобой честен, Бультерьер.

– И правильно. Со мной в игры играть, все равно что с гадюкой целоваться.

Обойдя ромб столешницы, я сел на низкий жесткий стул без спинки, выдвинул ящик стола, где лежали пистолет и мобильник.

– Семен Андреич, будь ласка, подскажи, чего с этим делать? – Акулов нагнулся над господинчиком на ковре.

– А кто это?

– Мой бухгалтер.

– Скажешь: устраивал проверку сотрудников. Скажешь: нанял крутого гопника, чтоб на деле проверил, как твои подчиненные поведут себя в ситуации экстремального наезда.

– Семен, ты – гений!

– Ошибаешься. – Я бросил Акулову мобильный телефон размером с сигаретную пачку. – Я не гений. Был бы умным, хрен бы второй раз наступил на те же грабли, хрена-два снова с тобой бы связался.

Акулов меня слушал, он сосредоточился на телефоне, старательно набирал номер дамочки-заказчицы, покашливал, прочищая горло, как певец-пропойца перед выступлением.

Дозвонился Акулов с первой попытки. И запел, и заверещал елейным голосом. Сергей Дмитриевич говорил намеками и полунамеками, которые расшифровал бы и ребенок, он просил даму «посетить фитнес», обещая угостить ее «марочным выдержанным», и сетовал: дескать, «бутылка откупорена, вино выдыхается». Я слушал смешной разговор и хихикал от души. Единственное, что мешало веселью, – бульканье в желудке, привыкшем регулярно переваривать пищу.

Проблема с желудком разрешилась после третьего телефонного звонка хозяина кабинета. Звонком номер два он вызвал на ковер с абстрактным рисунком двух молодцев поперек себя шире и отругал их за отвратительную работу охранной службы. Молодцы, уходя, забрали с собой начавшего шевелиться главного бухгалтера, а Сергей Дмитриевич вновь набрал телефонный номер и приказал принести «что-нибудь и закусить».

«Что-нибудь» я проигнорировал, хотя глоток алкоголя, учитывая промокшие ноги, откровенно говоря, мне бы не помешал. Выпивал Акула сильно, снимал стресс, я же налегал на закуски. Заливное из говяжьего языка было превосходно, осетрина таяла во рту, круассаны под кофе утихомирили бунтующий желудок окончательно и бесповоротно.

Я как раз собирался попросить еще кофе, когда раздался деликатный стук в дверь. «Войдите», – разрешил Акулов, с тоской посмотрев на уполовиненную бутылку. Дверь бесшумно открылась. Первым вошел в кабинет китаец.

Низенький и тощий китаец смахивал на подростка. Я бы даже сказал, что он более походил на среднестатистического вьетнамца, чем на китайца. Впрочем, под обобщенным названием «китаец» скрываются желтокожие лица множества народностей. Общепринято считать китайцев низкорослыми и щуплыми, этот таковым и являлся, а вообще подданных КНР богатырского роста и телосложения гораздо больше, чем аналогичных особей в СНГ.

Китаец вошел в модерновый кабинет Акулова, остановился, осмотрелся по сторонам. Стоял он грамотно – слегка, чуть заметно, согнув колени, немного сгорбившись, едва согнув руки в локтях. Одет китайчонок был в свободного покроя костюм, на взгляд придирчивого модника, мешковатый, а на самом деле не стесняющий движений. Туфли на низком каблуке, на взгляд того же модника, слишком остроносые, но я-то знаю, чего бывает, когда такой вот заостренный носок специальной обуви попадает в глаз.

Мда, господа хорошие, корейца-«сульса» я сегодня уже встретил, не хватало еще встретиться с китайским мастером «линь гуй».

Если «сульса» переводится как «лазутчик», то «линь гуй» в переводе на русский значит «лесной дьявол». Китайские «лесные дьяволы» более диверсанты, чем шпионы. Как и корейские «сульса», японские «ниндзя», вьетнамские «тхай-то», китайские «линь гуй», ежели так позволительно выразиться, произошли от китайских же «Лю Гай» – «бродячих монахов», придумавших так называемые «люгай мэнь» – «искусство бродяг». Трудно и опасно было в эпоху мрачного Средневековья одинокому буддийскому проповеднику бродяжничать по бескрайним просторам Поднебесной, жизнь заставила научиться противостоять вооруженным разбойникам при помощи безобидных с виду предметов. Следующий этап развития «люгай мэнь» – изобретение скрытого оружия. Следующий – направленное совершенствование психотехники одинокого бойца. И так далее, этап за этапом, пока в кулисах исторической сцены не появились невидимые с галерки шпионы-диверсанты. Как вся великая русская литература вышла из (ха!) «Шинели» Гоголя (не того, что шел сегодня утром по моим следам, другого), так и все восточные «воины-тени» являются наследниками китайских бродячих монахов. В чем-то ниндзя превосходят сульса, в другом хуай-то искуснее ниндзя, но линь гуй ближе всех к истокам, образно выражаясь.

Китаец огляделся и шагнул обратно к двери. Порог переступила долгожданная дама-заказчица... Дама? Какая же это, к черту, дама. Дамами у нас в России продавщицы на базарах называют женщин пенсионного возраста, к остальным обращаются «девушка». Переступившую порог женщину язык не поворачивался обозвать дамой, а девушкой – запросто, ничуть не покривив сердцем.

Росту в девушке за метр семьдесят. Плюс туфельки на шпильках. Короткая расклешенная юбочка прикрывает стройные ножки до середины аппетитных ляжек. Ножки в ажурных, с ума сойти, черных чулочках. Лимонного цвета блузка вызывающе прозрачна. Шитый бисером, фривольно расстегнутый жакетик, или как он там называется, пикантно подчеркивает покатость хрупких плечиков. А шея! Какая у нее обалденная шея! Мечта Отелло.

Личико... Личико недавно подновили, подтянули кожу, убрали морщинки. Короткая прическа, а-ля Наталья Варлей, скрывает лобик и часть щечек. Видно, что девушка твердо решила никогда не переступать двадцатипятилетний возрастной рубеж, остаться если не вечно юной, то как минимум вечно молодой.

Китаец плотно прикрыл створки двери за стройной спиной хозяйки и остался болванчиком справа от дверного косяка. Идеальная позиция – толкнут дверь, китаезу не заденут, и обзор кабинета лучше не придумаешь.

Умело виляя бедрами, девушка подошла к полукругу дивана. Акулов с бутылкой в одной руке и с бокалом в другой поднялся ей навстречу. Девушка жестом разрешила ему сесть, уселась сама. Затылком ко мне, лицом к Акулову. Открыла изящную сумочку, похожую на старинный ридикюль, достала оттуда пудреницу и, ничуть не смущаясь, припудрила носик.

– Это и есть «марочное выдержанное»? – спросила девушка, не глядя на меня, убирая пудреницу в ридикюль. Ее нежный голос был пропитан скепсисом круче, чем моя тельняшка потом.

– Знакомьтесь, – светски расшаркивался Акулов, присаживаясь на диван подле чаровницы в мини-юбке. – Семен Андреевич Ступин – Бультерьер. Он же – Стальной Кулак. Он же – человек-фоторобот, которого показали сегодня по телевизору.

– Меня не интересуют роботы, в том числе и фото, – не пожелала знакомиться мадемуазель. – Мне не интересны собаки бойцовых пород, а также деревянные, фарфоровые и стальные кулаки. Мне нужен телохранитель, сменщик для Ли.

– Привет, Ли! – Я помахал рукой китайцу, он и глазом не моргнул, застыл живой статуей, живым образчиком идеального телохранителя.