Час дракона - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 10

Довольно скоро он понял, что боксеры абсолютно не обращают внимания на ноги. Пару месяцев втихаря учился обрабатывать каблуками колени, изобретал свою оригинальную технику, руководствуясь единственным критерием – эффективностью.

Между тем на ринге Грифона продолжали избивать. Не столь азартно, как в первый раз, но с завидной регулярностью.

И однажды после тренировки, в тихом дворике. Гриф сполна рассчитался со своими обидчиками. Двоим поломал ноги, одному отшиб гениталии.

Больше боксом он не занимался. Больше он вообще ничем не занимался, кроме как поисками уязвимых мест в разнообразных боевых системах. Хаживал на тренировки карате, кунг-фу, самбо, таэквондо и т. д. и т. п.

Стоит сказать еще, что был Гриф примерно моих лет, чуть помладше. Невысокий, кряжистый и поразительно сильный. С трудом верилось, что когда-то этот человек-медведь слыл хилым юношей…

Я уже успел облачиться в черное кимоно и пару раз махнуть руками для разминки, как раздался вежливый стук в дверь.

– Вы позволите?

На пороге стоял Аркадий Михайлович. Завсегдатай боев, мой ярый поклонник и обожатель. Говорил же я про исключения из правил! Именно таким исключением и был мой гость.

– А я на вас поставил, – улыбнулся визитер. – Многие говорят. Грифон сделает Бультерьера, но я тверд в своих симпатиях.

– Уважаемый Аркадий Михайлович, – как можно мягче сказал я, – вы же знаете, правила не позволяют участникам поединков контактировать со зрителями.

– А ну их, правила! И вообще, мое предложение остается в силе. Визитка у вас есть. Звоните в любое время.

– Мы уже говорили на эту тему…

– Соглашайтесь, Буль, не пожалеете!

Что? СОГЛАШАТЬСЯ? Неужели открытка – дело холеных наманикюренных рук Аркадия Михайловича? Между прочим, вполне возможно! Насколько я в курсе, мой поклонник не только «голубой», но и страшно обеспеченный, а следовательно, вполне способный удовлетворить любой свой каприз, не считаясь с любыми затратами. Гнусно осознавать, что я являюсь чьим-то извращенным капризом.

Эх, господа, кабы узнала широкая общественность, какое количество слабо замаскированных представителей сексуальных меньшинств обитает на самом верху политического и финансового Олимпа – вот был бы скандальчик! Воистину Москва – третий Рим.

Вопрос из учебника истории: почему Антоний сделал столь головокружительную карьеру? Ответ: потому что его толкали в зад самые влиятельные мужи Римской империи…

И еще, памятуя недавнюю встречу со Скелетом, очень хотелось бы знать, как древнеримские уголовники относились к мужеложству. Ну да Зевс с ними, с историческими изысканиями. Пора подумать и о своем месте в истории. А истории со мной последние сутки происходят презабавнейшие…

Везет тебе, Ступин. «Новая русская» дама по имени Виктория на тебя запала. «Новый русский» петух тебя возжелал. В пору менять псевдоним Бультерьер на прозвище Казанова.

Неожиданно в дверной проем влезла озабоченная акуловская физиономия.

– Аркадий Михайлович! – притворно сердито возмутился Акулов. – Дорогой! Ну нельзя же так, мы же уже не раз дискутировали с вами по этому поводу, есть же правила!

– Ах, опять какие-то правила! – театрально закатил глаза игривый петушок. – Уже нельзя и удачи пожелать приятному человеку…

– Бультерьер, на выход. – Акулов нехорошо, с подозрением зыркнул в мою сторону. – Пора работать!

– Иду, иду, – пробурчал я. – Ну-ка расступитесь, освободите проход… мужчины.

От комического до трагического один шаг. Меня ждала арена гладиаторских боев. Москва – третий Рим…

…Бои происходили в специально оборудованном зале. Раньше здесь скорее всего была волейбольная площадка, а теперь вместо давешних трибун выстроили невысокий подиум, уставили его мягкими креслами. И столиками, заваленными снедью. Оборудовали нечто отдаленно напоминающее боксерский ринг, огражденный вместо канатов стальной сеткой. Сколько раз я царапал об эту сетку спину? Пятнадцать, двадцать, больше? Уже не помню.

В финал, как и ожидалось, мы с Грифоном вышли легко и непринужденно. Я на первой же минуте отправил в нокаут не в меру буйного каратеку прямым в челюсть.

Гриф поймал шею своего противника «в замок» и мощно впечатал физиономией в дощатый настил. Публика вяло поаплодировала и приготовилась лицезреть битву титанов.

Букмекеры проворно сновали по залу, принимали ставки. Шуршали зеленые купюры, откупоривались дорогие бутылки, щелкали зажигалки, но, как только главные участники шоу вышли на арену боевых действий, все звуки притихли, будто перед грозой.

В наступившей тягостной тишине гулко прогудел гонг. НАЧАЛИ!

Грифон принял классическую оборонительную стойку. Вес тела на правой, опорной ноге, свободная нога чуть выставлена вперед, легко касается носком пола. Руки согнуты в локтях, правая прикрывает солнечное сплетение, левая контролирует подбородок.

Одет он был в борцовское трико, ярко-синее в красную полоску, выгодно подчеркивающее его мускулистую атлетическую фигуру.

Я остался стоять, как и стоял до гонга. Ноги прямые, на ширине плеч, руки свободно висят вдоль тела. Позиция, нормальная для комплекса утренней гимнастики, но парадоксальная для боевых искусств. Я откровенно провоцирую противника на атаку.

За все годы боев я впервые веду себя подобным образом. Как правило, атакую, первым под звуки гонга, и Гриф это прекрасно знает, отсюда и его оборонительная стойка.

Коротким прыжком Гриф приблизился ко мне на дистанцию удара ноги – и замер. Я не шелохнулся. Затылком почувствовал прокатившийся волной по залу шепоток.

Удивлены господа. Противник попытался поймать мой взгляд. Не удалось. Глаза у меня опущены. Фиксирую Грифона исключительно боковым зрением.

Гриф дернулся всем телом. Резко и неожиданно. Ложный выпад, проверка моей реакции. Кулак пролетает сантиметрах в двадцати от лица, и Гриф отпрыгивает на безопасное расстояние.

Я недвижим как статуя. Подходи и бей куда хочешь. Видишь, весь открыт! Толково принять удар на корпус в таком положении невозможно, уйти вовремя с линии атаки – тоже. Ну что же ты, друг? Атакуй!