Аскольдова могила - Загоскин Михаил Николаевич - Страница 46

– Если это тебя тревожит, мой друг, – прервал Всеслав, – так пойдем к нему навстречу.

– Нет, ступай лучше один, а то неровно мы с ним разойдемся. Я подожду здесь: да смотри, не уходи далеко отсюда.

Всеслав простился с Надеждою, сошел в долину и пустился вверх против течения ручья по известной уже нам тропинке.

Долго стояла Надежда на одном месте; взоры ее провожали уходящего Всеслава. Вот он перешел через бревенчатый мостик; то скрывался за деревьями, то появлялся снова, когда тропинка извивалась по лугу, и вместе с нею исчезал опять посреди частого кустарника. Вот еще раз мелькнул он в промежутке двух ветвистых ив, поворотил в сторону и скрылся за утесистым берегом оврага, который в этом месте, загибаясь налево, принимал совсем другое направление. В ту самую минуту, как Надежда, потеряв из виду жениха своего, обернулась чтоб взойти в хижину, раздался шорох позади лип, которые окружали ее с трех сторон, и сквозь частые ветви мелькнуло лицо, обросшее густою бородою.

– Это ты, Тороп? – сказала девушка. – Нет, нет, это не он! – продолжала она, смотря с беспокойством на лысую голову старика, который, выглядывая из-за деревьев, рассматривал ее с какою-то странною улыбкою.

– Доброго здоровья, красная девица! – сказал старик, выходя наружу и продолжая смотреть на Надежду с таким наглым видом, что щеки ее вспыхнули от стыда и замешательства.

– Что тебе надобно, дедушка? – спросила она робким голосом.

– Погоди, внучка, скажу – так узнаешь.

– Ты, верно, пришел к батюшке? Да его нет дома.

– Что мне в твоем батюшке? У меня есть дельце до тебя, моя красоточка!

– До меня?.. Да кто ты такой? Я тебя не знаю.

– Кабы знала, так давно бы уж не жила в этом захолустье. Ну, правду же мне сказали: хороша ты собою! И лицом, и станом – всем взяла. Да, постой, постой! – продолжал старик, схватив за руку Надежду, которая хотела уйти в хижину. – Куда ты, лебедь белая? Дай перемолвить с тобой словечко!

– Пусти меня, – кричала девушка, – пусти! Я не хочу говорить с тобой.

– И, полно, моя касаточка! Что так разгневалась? Скажи-ка мне: ты знаешь княжеского отрока Всеслава?

– Он жених мой. А ты его знаешь?

– Как же, мы с ним большие приятели. Ну, жаль мне его!.. Э, да детина молодой: погорюет денек, погорюет другой, а там, глядишь, на третий, как с гуся вода!

– Что ты говоришь? – вскричала с ужасом Надежда.

– А то, моя пеночка голосистая, что не все суженые женятся на своих невестах. Послушай-ка, красная девица, я принес тебе радостную весточку, слух о твоей красоте достиг до ушей нашего великого князя, и он приказал представить тебя перед ясные его очи.

– Милосердый боже!..

– Что, моя красавица, не верится?.. Да небось, я отвезу тебя сейчас на Лыбедь, в село Предиславино.

– В село Предиславино! – вскричала Надежда, стараясь вырваться из рук старика. – Нет, нет, я лучше соглашусь умереть!

– Что ты, что ты, дурочка! Теперь-то тебе и пожить! Да полно рваться-то! Э, да какая брыкливая! Эй, молодцы!

Человек десять воинов выскочили из-за деревьев.

– Ну-ка, ребята! – продолжал старик. – Нейдет сама, так понесите ее. Да береженько!.. Тише, тише, не зашибите!.. Вот так!

Два воина, несмотря на сопротивление Надежды, подняли ее на руки и понесли в лес.

– Всеслав, Всеслав! – кричала Надежда.

«Всеслав!» – повторял отголосок и умолкал.

– Да полно кричать-то, лебедка, – сказал один из воинов, – осипнешь!

– Не тронь ее! – прервал старик, идя позади с остальными воинами. – Пускай себе тешится!

– Батюшка, батюшка, где ты?

– Вот так, мой свет, громче, громче! Кричи сколько душе угодно: как надсядешься, так сама перестанешь!

– Всеслав, Всеслав, спаси меня! – продолжала кричать Надежда.

Но Всеслав был далеко. Не встретив нигде Алексея, он продолжал искать его по лесу и доходил до самого берега Почайны. Около часу прошло в бесполезных поисках, и Всеслав, уверясь наконец, что он с ним разошелся, решился воротиться в хижину. Когда он вышел на поляну, на которой возвышалась свежая могила угодников божьих Феодора и Иоанна, ему послышался близкий шум; казалось, довольно многолюдная толпа людей шла по лесу. Всеслав остановился. С каждою минутою шорох становился слышнее, и даже несколько отрывистых речей долетели до его слуха. Вдруг пронесся по воздуху тихий стон; Всеслав содрогнулся: этот жалобный вопль проник до глубины его сердца.

– Всеслав, Всеслав! – раздался слабый, умирающий голос.

Вся кровь застыла в жилах юноши.

– Праведный боже!.. Это она!.. Это голос Надежды!

Как молния засверкал в руке его обнаженный меч, он кинулся в ту сторону, где раздавался крик, и в то же время двое воинов, неся на руках полумертвую Надежду, показались на поляне.

– Стойте, злодеи! – воскликнул Всеслав, подбежав к воинам.

Испуганные нечаянным его появлением, они остановились и выпустили из рук девушку.

– Это ты, мой суженый! – воскликнула Надежда, бросившись в объятия Всеслава.

Один из воинов сделал шаг вперед.

– Прочь, разбойник! – сказал юноша, обняв левою рукою свою невесту. – Еще один шаг, и кости твои истлеют на этом месте!

– Потише, молодец, потише, не горячись! – заговорил насмешливым голосом старик, выходя с остальными воинами на поляну

– Вышата! – вскричал с ужасом Всеслав.

– Ах ты, заливная головушка! – продолжал ключник, – Уж тотчас и драться! Вложи в ножны свой меч, храбрый витязь, да ступай, куда идешь, и не мешай сановнику великокняжескому исполнить приказ твоего государя.

– Как? Неужели великий князь!..

– Да, по воле великого князя Владимира я должен отвезти эту девушку на Лыбедь, в село Предиславино. Оставь ее!.. Ну что ж ты, молодец, иль не слышишь?

– Праведный боже!.. Злодей, да знаешь ли, что она моя невеста?

– Добро, сыщешь другую! Да полно же, мне некогда с тобою разговаривать; отцепись от нее!

– Чтоб я выдал тебе мою суженую!..

– Не выдашь волею, так возьму насильно.

– Вышата, – сказал Всеслав умоляющим голосом, – не погуби меня навеки! Я знаю, ты можешь спасти нас обоих… О, верь мне, во всю жизнь я не забуду твоего благодеяния!

– Ага! – прервал ключник, поглядывая насмешливо на Всеслава. – Что, брат, видно, спесь-то поспала? Как пришла нужда до Вышата, так небось заговорил другим голосом!.. А помнишь, в Усладов день не хотел и словечка со мною перемолвить? То-то же, любезный, не глумиться бы тебе над тем, кто тебя старее!

– О, будь великодушен: не попомни зла, и если я оскорбил тебя, то клянусь, что буду впредь уважать все слова твои и чтить тебя, как отца родного!..

– В самом деле? – прервал Вышата. – Да что ты, очень, что ль, ее любишь?

– Больше всего на свете!

Лукавый старик призадумался; потом, поглядев с состраданием на Всеслава, сказал:

– Жаль мне тебя, молодец!.. Оно, конечно, можно бы… Ну, ну, так и быть!.. Счастлив ты, что человек-то я не злой!..

Глаза юноши заблистали радостью.

– Добрый Вышата, – вскричал он, – поверь, я никогда не забуду!..

– Хорошо, хорошо, – не нажить бы только мне самому беды… Ведь она уже теперь и для тебя, и для всех заветная: не должно бы и близко-то к ней никого подпускать… Ну, да делать нечего: разжалобил ты меня, молодец! Добро, добро, так и быть – обнимитесь уж в последний раз!

– Как! – вскричал Всеслав.

– А что, не хочешь? На вольного воля. Что стали, ребята, не ночевать же нам здесь?

Воины приблизились к Всеславу; Надежда вскрикнула и крепко прижалась к груди его.

– Презренный старик, – сказал Всеслав, закипев гневом, – так-то ты издеваешься над моим отчаянием? Пойдем, Надежда, и первый, кто осмелится!..

– Эге!.. – прервал Вышата. – Так ты вздумал бунтовать!.. Эй, молодцы, что ж вы зеваете!.. Неужели этот молокосос будет над нами смеяться? Берите девушку, и если он только руку занесет, так хватайте его самого!

Воины бросились на Всеслава, и один из них схватил за руку Надежду.