Гонконг - Задорнов Николай Павлович - Страница 42

«Что представляет собой Запретный город?», «Размеры зданий?», «Характер архитектуры?». Отвечающий не мог бы так отвечать, если бы не был всюду сам. Каждый вопрос означал: «Вы там были?»

Многие стороны обыденной и политической жизни Китая гонконгские англичане знали гораздо лучше Гошкевича: банковское дело, кредитные товарищества, корпорации, способы торговли, преступный мир и мошенничество чиновников, морскую коммерцию. Но Гошкевич отвечал на вопросы о том, про что все «нации, спасающие Китай» хотели знать: о жизни в столице.

Война русских на Амуре в XVII веке с только что взошедшими на престол Китая маньчжурами, еще не была войной с Китаем, как объяснил Гошкевич. Он сказал об истории возникновения прославленной миссии в Пекине и о ее пастве. В XVII веке первое столкновение под Албазином... впоследствии была учреждена в Пекине миссия для русских пленных, уведенных туда. Со временем там возникла школа русских синологов...

Высокая барышня в кружевной блузке сидела в первом ряду, рядом с пустым креслом. Конечно, эта девица – за эмансипацию, будущая общественная деятельница.

Но свой восторг она адресовала не ученому педантизму молодого теолога, она не обращала на него никакого внимания. Ее юные синие глаза стремились к довольно элегантному и приятному офицеру, единственному из гостей Общества, кто вошел как пленный в изношенном мундире. У него благородное и чистое лицо, и он с такой гордой добротой и вниманием слушал доклад своего товарища! Глупо, смешно, ограниченно и бесстыдно к глупой войне добавлять собственные глупости и придавать значение политике, когда есть мгновения, вызывающие в душе что-то гораздо более возвышенное. Она не ошибалась, ее зоркий ум все видел. Ученый доклад его товарища – это зеркало его интересов, но само зеркало не имеет, конечно, ничего общего с богатством чувств и величием того, кого оно отражает...

...Сэр Джон Боуринг опоздал. Он подъехал на лошади с гибкой длинной шеей, на которой красиво лежала золотистая расчесанная грива, и, отдав поводья одному из верховых в красном мундире, спрыгнул с седла и вошел в подъезд двухэтажного особняка Клуба наций, спасающих Китай. Мельком осмотрел большой зал Общества и сел в свое свободное кресло рядом с дочерью. Доклад еще не закончился, докладчика перебивали вопросами. Сэр Джон опоздал настолько, что, войдя, сразу понял, что тут произошло. Он пришел не зря!

Гошкевич, как показалось ему, сам походил на англичанина, слепо увлеченного идеей. Кажется тщательно подготовлен. Очень похож на знакомого хранителя из Британского музея. Приводит только точные факты. Ссылается на изданные труды, сочинения и карты. Доклад, кажется, не был скучен.

Члены Азиатского общества изучают колонию, ее географию, гидрографию, историю, этнографию, археологию, разыскивают памятники архитектуры и старины. Изучают китайский язык, историю страны, литературу. Издают миссионерскую и научную литературу на английском и китайском и распространяют ее. Усилиями губернатора и его добровольных сподвижников в Лондон отправлен учиться медицине молодой китаец. В Гонконге дочерью сэра Джона открывается школа для китайских детей, в одной из церквей служит обращенный в христианство китаец, есть госпиталь с палатами для китайцев, хотя тысячи их мрут от эпидемий на лодках и в трущобах. В Сити-холл, где у Азиатского общества есть помещение из двух комнат, в которых хранятся коллекции и карты, находится научная библиотека и довольно большое собрание английских рукописей о Китае и Индии. Сэр Джон передал туда несколько документов из Управления колонией, китайские книги и рукописи. У Общества своя типография.

По залу прошел энергичный шепот одобрения, когда Гошкевич начал читать на китайском тексты из евангелия, переведенного в Пекине православными миссионерами.

Сегодня много желающих послушать, поэтому собрание проходит в клубе. Тут вооруженные редакторы обеих газет со своими телохранителями, знаменитые звезды опиоторговли и рядовые коммерсанты. Офицер генерального штаба в штатском, милитери интеллидженс[40] , как именуется род его служебных занятий. Прибыл в Гонконг из Лондона с началом войны. Обычно молчит и этим напоминает серьезного ученого, знает китайский. Сэру Джону известно, что молодой офицер еще не привык здесь, не представляет местных условий, военный чиновник, еще не приобрел колониального блеска.

Раздались общие дружные аплодисменты. Докладчик прошел на место, чувствуя свой успех и избыток энергии, сел, закинув ногу на ногу, но тут же, вспомнив о приличии, переменил позу, скромно поджал ноги.

Сэр Джон Боуринг недавно прибыл из Сиама, где подписывал трактат о мире, дружбе и торговле. Возвратившись, он увидел, что здесь утекло много воды. Кое-что было неожиданным для губернатора.

Поднялся высокий лысый господин с щетинистыми усами и в безукоризненном костюме с атласом на лацканах.

– Ваше превосходительство губернатор сэр Джон Боуринг! Господин председатель! Уважаемые леди и джентльмены! Я выслушал доклад господина Гошкевича, изложенный на английском и на китайском, с большим удовольствием и выражаю вам, господин Гошкевич, чувство признательности и полагаю, что со мной будут согласны!

Снова раздались дружные аплодисменты.

Сухими цифрами и цитатами на китайском из евангелия разжег их Осип Антонович сильней, кажется, чем итальянский тенор петербургских меломанок. Сибирцев вслушивался, но понимал плохо. Тогда он воодушевлялся собственными мыслями о происходящем, и по его виду можно было понять, как он счастлив и горд за товарища.

– Леди и джентльмены! – продолжал господин с огромным лысым черепом. – Ортодоксальная церковь во многом подает пример, осуществив перевод всех частей библии, а также молитв. Труды достопочтенного отца Иакинфа, о которых упоминал господин Гошкевич, до сих пор были недостаточно известны, и этот пробел восполнен сегодня со всей быстротой и энергией.

– Ваше превосходительство! – почтительно обратился оратор. – Достопочтенный и глубокоуважаемый сэр Джон Боурин! Не так давно мы имели честь читать в третьем номере «Ученых записок» патриотическую статью о деятельности русской ортодоксальной миссии в Китае. При этом мы узнали, что русским священникам, приезжающим в Пекин, запрещено общаться с китайцами, а также изучать их язык на том основании, что петербургское правительство не желает общения своих подданных с другими народами. Выслушав доклад господина Гошкевича, частично прочитанный на китайском, я с большим удовольствием убедился в несостоятельности мнения, изложенного в вышеупомянутой статье. Как и вы, ваше превосходительство, я рад, что рассеиваются предвзятые представления о бездеятельности русских ученых, основанные лишь на ошибочной информации и наших собственных предрассудках. Как специалист по китайскому языку, я отлично понимаю достоверность, совершенство и законченность познаний многоуважаемого господина Гошкевича.