Гонконг - Задорнов Николай Павлович - Страница 123

Но в октябре произошел инцидент с лорчей «Арроу», ставший известным во всем мире, и сейчас уже не до Приморья и не до открытий на берегах Сибири. При всем военном бессилье, Китай всегда останется опасным противником, и спокойной может оставаться около него лишь такая страна, которая сохранит многолюдье, подобное Китаю, и разовьет в своем народе практицизм, подобный китайскому.

К войне с Китаем шло давно. Глупо винить лишь англичан за раздувание инцидента с лорчей «Арроу». Китайцы сами подали повод и первый знак ненависти в феврале, убив католического миссионера. И уже тогда были посланы в Париж и Лондон просьбы о присылке в китайские моря героев Редана и Малахова.

Адмиралу понравился залив из двух уходящих в горы бухт, соединенных узким глубоководным проливом. Сравнительно небольшие бухты. Сначала входишь с моря в одну, а потом оказывается, что между холмов в лесах скрывается другая. Решили, что это лучшая гавань на побережье Приморья. Ее-то и назвали порт Сеймур. Но смеем ли мы ввязываться в войну, подобную Севастопольской? Даже могущественная колониальная держава ради своего будущего и большой политики должна уметь уступать. При всем умении и быстроте, с каким совершена опись Приморья, нанесены на карту роскошные архипелаги принца Альберта и императрицы Евгении, заливы Виктории и Наполеона III, все это вряд ли поведет к чему-то решающему. Вряд ли там будет колония в климате, напоминающем родную и милую европейскую природу. Но с гораздо большей роскошью растительного мира.

Русским помогли жертвы, которые приносят сейчас китайцы под потоками наших бомб и ядер. Китайцы, кажется, нелепо жертвуя, защищают невольно их интересы, отвлекая нас. Известно, что в Китае выражалось чувство глубокой благодарности Муравьеву после того, как произошла битва на Камчатке.

Сеймур – воин, видел кровь, бывал в боях. Он продиктует свои условия кантонскому вице-королю, маршалу Е. Он, сидя в храме за столом, беспощадным взглядом укажет прибывшей с повинной китайской делегации место и ее униженное положение. Дело есть дело.

Но Сеймуру в глубине души не очень-то нравится после Свеаборга, Севастополя и Кронштадта сражение хорошего современного флота против беззащитного города, где детей и женщин в десятки раз больше, чем солдат и в десятки тысяч раз больше, чем палачей и мандаринов.

Но не только англичане повинны в ужасных зверствах. Чарльз Эллиот прав, когда утверждает, что мандарины, избегая боя и спасая себя и свою политическую опору в лице единственно надежных маньчжурских войск, уходят, а под пули, бомбы с наших кораблей и под штыки озверевших и теряющих человеческий облик героев Севастополя ставят невинное, мирное население с женщинами и детьми, не имеющее никакого отношения к политике маньчжур и проклинающее их иго.