Далёкий край - Задорнов Николай Павлович - Страница 13

Оставив тушу, все трое гуськом пошли по траве. На ногах у всех, в эту жаркую пору, коротенькие желтые улы из рыбьей кожи.

Среди поваленной, размытой травы виден затонувший в почве скелет человека. Он в ржавой кольчуге, как в дырявом железном мешке. Череп уткнулся в ил.

Старик Ла присаживается на корточки, поворачивает череп глазницами вверх.

— АмбА-лочА![21] — испуганно восклицают сыновья. Они смотрят со страхом.

Старик протягивает руку и рвет кольчугу из проросшей сквозь кольца травы. Она вся в глинистых листьях и мокрых корнях. Старик сразу бросает ее. Вытаскивает из ила шлем.

— Железная рубашка… Железная рубашка… — бормочет он. — Был бы похоронен, лежал бы на спине. Давно-давно его убили. Душу его никто не отвел в мир мертвых. Может быть, душа его ходит где-нибудь здесь, таинственно добавляет Ла.

Он оглядывает лес.

— Его душу давно поймали лесные черти и разорвали на клочья, если о ней никто не позаботился! — со знанием дела говорит младший сын.

— Может быть… — соглашается старик. — Пойдемте. Тут везде кости лоча разбросаны. Это такое место.

Старик поднимает тревожный взор к небу. Его глаза чисты и ясны.

— Боги неба и лесов! Дайте нам хорошую дорогу…

Охотники возвращаются к лосю, подымают шест на плечи, идут дальше в том же порядке.

На берегу реки около шалаша горит костер. Старик Ла вылил из котла кипяток, вывернул куски мяса на широкий пласт бересты. Его сыновья выбирают вареные куски получше, захватывают зубами, проводя острыми ножами у самых губ, быстро отрезают ломти и жуют.

— Отец, расскажи, как раньше люди жили? — спрашивает Пыжу.

— Говорят, раньше люди были сильнее, жили лучше. А в тайге было больше зверей, — говорит старший сын Удога.

Сейчас все трое без шляп, головы Удоги и Ла выбриты до половины. Пыжу без косы, у него лохматая голова. У старика маленькая седая косичка.

— Да, зверей было больше. Но люди никогда не жили хорошо, — задумчиво отвечает Ла. — Людям всегда было мало…

— А старики говорят, что раньше лучше было, — твердит Удога.

— Зачем слушать стариков? Они говорят, что дождь был не такой, рыба была вкуснее, зверь людей не боялся. Зима была не такая! Нет, дети, люда всегда недружно жили. Сильный всегда бил слабого, бил и еще учил, как хорошо быть честным и слушаться. Слабых заставляли грести на лодках, а сильные на них кричали, сидя за рулем.

— А-на-на! — удивляется Пыжу.

— Сильные ленились нарубить дров, посылали слабых…

— А-на-на! — восклицает Пыжу.

— Замолчи, пожалуйста, — сердится на брата Удога.

— Кто глупей, тот хуже охотится. Глупых заставляли варить обед на охоте, чинить одежду, лыжи, снасти.

Пыжу хотел что-то возразить, но тут же получил от брата подзатыльник.

— Но сильные и храбрые тоже не были счастливы, — продолжает Ла.

Старик вываливает из котла новую порцию мяса, и все снова едят. Он берет, сосет кость, выбивает из нее мозг и быстро проглатывает. Потом разбивает кость топориком. Запивает варевом. Достает трубку из расхлеста халата, а из-за пояса замшевый мешочек с табаком. На пальце делает завертку из табачных листьев, вставляет и вдавливает в трубку. Высекает огонь и закуривает.

— Отец, расскажи, как тут убивали лоча? — просит Удога.

— Эта речка такая! Тут есть много ям от старых жилищ, — говорит Ла.

— Кто жил в этих ямах?

— Раньше жил народ Ха.

— А еще раньше?

— Никто не жил.

— А позже?

— А потом амба-лоча.

— Кто такие амба-лоча?

— Страшные люди. Но их истребляли, и они убивали. Тогда было такое время, когда все друг друга убивали. Целые народы истребляли друг друга.

— Амба-лоча это лоча? — спрашивает Пыжу.

Ла и сам не мог бы толком на это ответить. Нет, это совсем другие существа.

— Вот у Локке в Мылках предки были амба-лоча. Я русского купца в тайге встретил. Он меня обманул. Я ударил его по роже и сказал: «У-у, амба-лоча!» — и он сразу испугался. Есть много сказок про амба-лоча.

Ла, посасывая трубку, откидывается.

— Лоча живут за горами. У многих из них светлые волосы, как высохшая осенняя трава. Говорят, что они все больше нас ростом, с высокими вздернутыми носами. Но ведь мы видали лоча зимой… Да, раньше здесь жили амба-лоча.

— А-на-на! — удивляется Удога.

Теперь Пыжу обернулся, насмешливо посмотрел на брата.

— У лоча звери живут при домах, как у нас собаки. Есть такой зверь, называется — корова. Лоча даже пьют ее молоко.

— А мясо едят? — спрашивает Удога.

— Да.

— Пьют молоко! — восклицает Пыжу. — А как они его получают?

— Они давят коровьи титьки.

— И не стыдно им? — изумляется Удога.

— Нет, не стыдно. Этим занимаются женщины.

— Я хотел бы посмотреть на корову, — серьезно говорит Удога.

— Хотел бы коровью титьку потрогать? — спрашивает брат.

Удога замахнулся на него, но тут же сам получил от Пыжу по затылку.

— У них, как и у маньчжур, есть лошади. Это звери с волосами для собольих ловушек. На лошадей залезают верхом и ездят, как на оленях.

— А почему и кто перебил тут так много лоча? И какая разница лоча или амба-лоча? Чем отличаются друг от друга?

— Лоча, как все люди, а амба-лоча — черти, страшные. Их нельзя было поймать. Я говорил тебе — они воевали и нападали. Шаман вызвал тучу со снегом, чтобы видны были следы… Упал снег, и тогда их догнали…

В мертвой тишине ночной тайги слышится какой-то крик. Все притихли. Только хотел Пыжу что-то сказать, как крик повторился.

— Это Ва-вух! — с суеверным ужасом говорит Ла. — Пыжу! Скорей вылей воду на костер. Когда летит черт Ва-вух, надо выплеснуть все, что варится. Огонь залить.

— Хорошо, что поели, — суетится Пыжу.

Парни бегут к реке, черпают воду берестяными ведрами, заливают костер и опять бегут за водой.

— Хватит, — шепчет старик, — Ва-вух похож на собачью голову. Дайте бубен.

Раздается тихий звон. Тишина. Новый удар бубна.

Вдруг шаманский пояс, который Ла надел в темноте, начинает светиться. Видно, как Ла, стоя на месте, пританцовывает, качая бедрами.

Всходит луна, торжественно засеребрился лес. Сыновья закрыли лица руками.

А утром, при ярком солнце лодка Ла мчалась вниз по течению горной реки. Река вздулась от прошедших горах ливней. В корме, закрытая шкурой и зелеными ветвями, лежала освежеванная туша молодого лося. Охотники в желтых рыбокожих рубашках и в коротких штанах. На носу лодки — Удога с шестом в руках. У него смуглые ноги, голые до колен, в кровавых расчесах. Пыжу на веслах. Отец с кормовым веслом. В лодке берестяные ведра, черпаки, острога, убитые утки, кожаные мешки.

Ла дремлет.

— Как ловко вчера отец вызвал луну. Как ты думаешь, почему отец не хочет стать большим шаманом?

— Поживей, поживей! — просыпаясь, бормочет отец, он отводит лодку от быстро надвигающегося на нее дерева. Кажется, он снова дремлет.

— Спит, а все видит, — говорит Пыжу.

— Эй, дураки, — в сердцах кричит Ла, — вы утопить все хотите? Хотите лодку разбить? Дураки, не мои дети, от проезжего торговца родились! — Он с силой налегает на весло.

Удога упирается шестом в скалу. Пыжу берет второй шест.

Лодка мчится быстрей, входит в узкое горло между скал. Вода грохочет. Лодку подкидывает на перекате и с силой бьет плоским дном об воду. Проносятся скалы, завалы деревьев. Течение становится тише. Река расступается.

— Вот как хорошо проехали! — говорит отец. — Оба молодцы. — Он достает трубку. — Сразу видно, что мои дети!

— Эй, вон чьи-то следы! — испуганно замечает Пыжу, показывая на берег. Он всматривается.

— Где? — спрашивает Удога.

— Кто? — тревожится Ла.

— Вон, вон следы человека, — говорит Пыжу тише и таинственней.

Песчаный берег с кручей быстро проносится. Лодка огибает лысые обрывы лесистого мыса. Охотники хватаются за оружие. Это люди, привыкшие к вечным опасностям.