Цунами - Задорнов Николай Павлович - Страница 48

– Мы ждем прибытия Чуробэ, – сказал откровенно Кавадзи.

– Как же вы ждете мецке? Он прибыл!

– Нет.

– Нет, прибыл. Мы только что подходили к гостинице и там читали выставленный список жильцов. Написано, что живет Матсумото Чуробэ!

Вот они до чего додумались! Нашли, где висит табличка в гостинице. А наше первое заседание с участием мецке назначено только на завтра!

– Почему пропустили его? – допрашивал Кавадзи провинившегося самурая.

– Ничего не мог сделать. Он такой высокий, что пришел и воткнулся прямо из ворот в комнату.

Прибежал гонец с запиской от губернатора. Сообщалось, что трое русских вырезали себе ножами тросточки в бамбуковой роще, вероятно, чтоб разгонять собак. Кто-то из них стрелял за городом.

На заседание собрались на другой день.

Старик начал с того, что четыре английских корабля находятся в Нагасаки. Они пришли туда, получив от своего посла в Гонконге приказание напасть на русский корабль. У Путятина все приведено в боевую готовность. «Как мы будем отвечать, когда русские спросят, какое обо всем этом наше мнение? Русские дружественны нам. Но, по сообщениям из Нагасаки, англичане придут сюда. У них на кораблях взяты с собой самые храбрые войска, которые носят красные мундиры. Те самые, что сражались в Китае».

Докладывал Накамура Тамея. Чтобы не тянуть дела, морской генерал Путятин сам придет на берег. Он придает этому большое значение. Важно, чтобы был заключен хороший договор. Прежде он требовал, чтобы послы приехали к нему на судно, но теперь от этого отказался, чтобы не затягивать до бесконечности переговоры о церемониях. Он требует, чтобы ему отведен был дом или гостиница для отдыха и для ночлега. Только после отдыха он пойдет в храм, где должна состояться первая встреча.

Кога Кинидзиро не пришел на это заседание. Знаменитый ученый, кажется, недоволен или хочет показать, что недоволен, что русским разрешили устроить баню на острове. Но на самом деле ссориться с Кавадзи он не хочет. Разве в бане дело! Кога считает Кавадзи умным человеком и полагает, что по возможности от борьбы с ним надо уклоняться. Не дело ученых лезть в спор, который, как он знает, начнется из-за квартиры. Кога сообщил, что нездоров, что у него сильные боли в голове.

– Так русские хотят, – заявил Старик, – чтобы им для отдыха дали храм Риосэнди.

Урагский губернатор при этих словах зло сверкнул глазами. Всем известно, что в храме Риосэнди живет он – Исава Мимасаку но ками.

– Ради эбису нельзя переселяться! – резко сказал Исава.

Чуробэ степенно молчал.

– Хотя это и не для американских эбису, но уступить надо и придется потревожиться! – сказал Кавадзи.

– При чем тут американцы? – воскликнул губернатор Симода.

– Ни для каких эбису переселяться нельзя! – рассердился губернатор из Урага.

– Американский прием был в лучшем храме города, – сказал Тсутсуй, – а вы его заняли. Если мы сделаем прием русских в менее богатом храме, это будет невежливо.

Чуробэ все еще степенно молчал.

– А зачем позволили русским поставить наблюдательный пост на мысу и жечь там костер? А где закон, по которому эбису позволено устраивать баню на острове? У вас тут нет никакой дисциплины! Ходят и свистят по улицам, поют и дуют! – приподнимаясь, почти кричал Исава Мимасаку но ками. – Разве это не безобразие!

– Никакой дисциплины? – иронически переспросил Кавадзи. – А кто подал пример? Кто уступил американцам при заключении договора по всем пунктам без всякой дисциплины? Кто показывал голые ноги японок американским офицерам?

– Какие голые ноги? – свирепея, зарычал Урага-бугё.

– Почему русские ходят, поют и стреляют? Они берут пример с американцев. В этом кто виноват? Кто разрешил это в Урага, Синагава и в Симода? В газетах, которые издает посол Англии в Гонконге, и в американских газетах об этом все напечатано. Путятин и Посьет все читают. Русские никогда прежде так не поступали. Что же теперь жаловаться на чиновников, ведающих приемом русских. Урага-бугё велел молодым женщинам и девицам явиться на прием и снять обувь. Кто это придумал? Это американцы посоветовали, чтобы посмотреть, какие ноги у наших женщин. Что теперь подумает про наше правительство Америка? Какой патриотизм выказал Урага-бугё?! Пример подан всем иностранным эбису! Что еще показал бы им Урага-бугё?! А сам не хочет переселиться из-за эбису!

Чуробэ понимал, что оба спорщика старались ради чести и достоинства государства. Исава понимал свое достоинство как достоинство всей Японии. Кавадзи действовал более дальновидно.

Вопреки всем обычаям Тсутсуй спросил мнение Чуробэ. Тот ответил, что Исава должен переселиться.

– Вчера пришли подарки для генерала Путятина, – заявил Мурагаки Авадзи но ками. – Шкаф для платья. И много ящиков. Надо все распаковать и расставить в приличном виде. Для этого потребуется время и просторное помещение. Подарки необходимо передать в торжественной обстановке. Мои люди готовы украсить входы в храм, повесить занавеси и балдахины. А для гостей храм Риосэнди надо очистить как можно скорей.

Мурагаки – писатель, ученый, богатейший коммерсант, но он и князь. Невелика честь для князя быть писателем и торговцем. К тому же Мурагаки, хотя и носит титул Авадзи, – потомок князей с самого северного острова.[71] А все князья с северных территорий считаются чем-то вроде второго сорта, как и сами эти территории с их айнами, болотами и березовыми лесами, которыми никто как следует не интересовался до сих пор. Ведь там даже есть места, где не растет рис!

На Мурагаки возложена хозяйственная часть посольства. Но как заведующий доставкой вещей и подготовкой к предстоящей передаче подарков он сказал не менее решающее слово, чем глава охранительной полиции.

Его сытые щеки красны и лоснятся, как у американца. Он всем доволен, он не совершил еще никаких ошибок. Он человек, в котором нет никакой утонченности. Человек из края холодов и берез!

Урага-бугё уходил с заседания виноватый, всем кланяясь. Он тоже был красен, как эбису. Он скрежетал зубами, но вежливо улыбался, как воспитанный человек.