Задорнов Єнд Кo - Задорнов Михаил Николаевич - Страница 19

— Да ну... — недоверчиво сказал Дорчилов, приглядываясь к унитазу повнимательнее. Он стал припоминать, что иногда в тиши сортира ему слышались какие-то вздохи снизу, похожие на стихи, но он не обращал внимания.

— Да не «да ну», а точно! Каждый день, просыпаясь, необходимо поприветствовать каждую вещь, которую ты видишь! Каждый свой орган! Каждый свой член! Вы с ним, с главным своим здороваетесь?

— Нет!

— Почему?

— Да, он у меня давно не главный!

— Ну вот... Поэтому и неглавный... Неужели это так трудно — подарить частичку тепла тем, кто находится рядом с тобой?

— Да не трудно... Да так целого дня не хватит — всех приветствовать!

— О Господи! Да я не удивлюсь, если окажется, что у вас ничего не стоит! Вы же черствый эгоист! Вы же можете со всеми поздороваться одним разом, а с теми, с кем соприкасаетесь — в отдельности! Неужели это так трудно? И вы увидите, как изменится мир вокруг вас! Как все заиграет разноцветными огнями. И вы измените свое отношение к этому миру, населенному добрыми людьми, добрыми тварями и добрыми вещами. Жить с миром в согласии — не в этом ли смысл нашего существования?

Дорчилов бы никогда бы не воспринял всерьез слов этого безумного сантехника, но неожиданно, сразу после его ухода, унитаз как-то легонько вздрогнул, фыркнул, зажурчал и... ожил! Дорчилов вдруг обнаружил, что унитаз исправно работает, весело журчит, как-то по-особому оживленно, поэтично и ласково.

Вечером, улучив минуту, когда все домашние уселись возле телевизора, он украдкой проскользнул в туалет, развернул небольшой сверточек, который украдкой достал из кармана, и сунул в пасть унитаза кусочек торта, оставшегося после ужина. Он некоторое время мялся в нерешительности возле унитаза, глядя, как исчезает в бездонном горле пища, потом набрался духу и сказал:

— Ты это... Брат... Извини... если я что-то не так... Как-то забываешь в суматохе-то...

И Дорчилов отчетливо увидел, как его Унитаз по-доброму, благодарно улыбнулся в ответ.

На следующее утро перепуганная жена вызвала «скорую помощь» после того, как услышала, что ранним утром ее муж, писатель Дорчилов, лауреат государственной литературной премии, ласково разговаривал с кем-то тоненьким голоском, склонившись головой к паху:

— Проснулся, сладкий мой! Здравствуй, мой хороший! Проснулись, мои славные, такие мои маленькие! Сейчас писаньки пойдем, мой хороший!