Денис Давыдов (Историческая хроника) - Задонский Николай Алексеевич - Страница 22

– Позвольте, – перебил Денис, – я полагаю, был же все-таки оставлен в городе какой-то французский отряд прикрытия?

– Совершенно верно. От этого отряда уцелели весьма немногие… Они, вероятно, и поведали про необычайное происшествие огорченному Бернадотту.

– Да не томите, ради бога, Храповицкий! – воскликнул Денис. – Ведь не дьявол же в маске напал на город!

Довольный произведенным на спутника впечатлением, Храповицкий нарочно помедлил, поправился в седле, подкрутил маленькие рыжие усики, потом продолжил:

– Дело-то, собственно говоря, объясняется просто… Командир одной из наших кавалерийских дивизий, не зная ничего о происходящем сражении, послал в разведку несколько эскадронов гусар. Они приблизились к Морунгену с другой стороны и, узнав от жителей, что в городе стоит обоз Бернадотта, охраняемый небольшим прикрытием, решили на свой риск произвести нападение. И, как видите, этот смелый кавалерийский рейд кончился для нас с большой пользой… Согласитесь, происшествие выходит из ряда обычных военных историй.

– Да, да, вполне согласен, – сказал Денис. – Дело более чем любопытное!

Между тем, миновав Георгенталь, павлоградцы выехали на морунгенскую равнину, где происходило сражение. И здесь открылось зрелище, от которого Денис невольно содрогнулся. Тысячи обезображенных трупов лежали на снежном поле в самом неприглядном виде. Все же любопытство военного оказалось сильнее неприятного, беспокоящего чувства новичка. Когда подъехали знакомые штабные офицеры, Денис не упустил возможности отправиться вместе с ними для осмотра русской и неприятельской позиций.

У небольшой, совершенно разрушенной деревушки, занятой во время сражения французской пехотой, неприятельские трупы лежали особенно густо, целыми рядами.

– Ермоловская работка! – сказал один из офицеров. – Обратите внимание, господа, Ермолов постоянно сосредоточивает огонь всех своих полевых орудий на каком-нибудь одном известном пункте.

– Разве эта мысль нова? – спросил Денис.

– Мысль, может быть, не нова, но у нас, к сожалению, применяется подобный метод еще не так часто… Молодец Ермолов!

Эта похвала приятно подействовала на Дениса. Он-то никогда в брате Алексее Петровиче не сомневался!

В Морунгене, куда добрались к вечеру, Денис задерживаться не стал. Купил лошадь, получил в главной квартире пакеты для Багратиона и в сопровождении одного казака на другой же день отправился дальше, к авангарду.

… Никто, конечно, не знал, что в то самое время, как Денис подъезжал к деревне Биберсвальд, где находился Багратион, судьба русской армии подвергалась страшной опасности. Получив в Варшаве известие о наступлении русских, Бонапарт решил обойти их с фланга, отрезать от сообщения с Россией, прижать и уничтожить в районе нижней Вислы. План Беннигсена, двигавшего армию к Грауденцу и Торну, как нельзя лучше способствовал замыслу французского императора.. Не сомневаясь в успехе, Бонапарт сам выехал к войскам, быстро совершавшим обходное движение. Французы имели значительный перевес в силах, были превосходно снабжены всем необходимым. 19 января, прибыв в Вилленберг, Бонапарт послал секретное предписание маршалу Бернадотту. Ему приказывалось: скрытно обойдя русскую армию, перебросить свой двадцатитысячный корпус к Алленштейну, юго-восточнее Морунгена, откуда уходили последние русские войска. В то же время Бернадотту предписывалось оставить на месте аванпостные части. Отступая к Торну, они должны были заманивать за собой русских. Бонапарт извещал маршала, что сам он с основными силами в Алленштейне будет через три дня.

Но на страже русской армии стоял генерал Багратион. Авангард, командование над которым он только что принял, состоял из трех основных колонн, находившихся под начальством генерал-майоров Маркова, Багговута и Барклая де Толли.

Поспешный отход войска Бернадотта от Морунгена, а также довольно сбивчивые показания «языков», захваченных казаками, наводили на мысль о том, что Бонапарт что-то замышляет. Багратион на всякий случай распорядился: силы авангарда не распылять, а полковнику Юрковскому, начальнику аванпостов, усилить разведку.

… Денис, основательно прозябший, приехал в Биберсвальд ночью. Несмотря на позднее время, в просторной избе прусского поселянина, где квартировал Багратион, никто спать не собирался. У князя совещались командиры. А в соседней небольшой комнатушке, тускло освещенной сальными свечами, молодые адъютанты и ординарцы, прихлебывая чай из железных кружек, развлекались веселыми рассказами.

Дениса встретили восторженно. Не успел он снять шинель и прийти в себя, как со всех сторон его забросали вопросами. Один из адъютантов князя, Офросимов, гвардейский офицер, с которым Денис был знаком, представляя его товарищам, заявил:

– Держите ухо востро, господа! Помимо прочих достоинств, сей гусар имеет звание сочинителя, попадетесь на зубок – не помилует!

– Да перестань ты дурачиться, право, – смущаясь, сказал Денис. – Про стихи и думать давно забыл!

– Вот это уж напрасно! – возразил другой адъютант князя, Грабовский. – Я ваши послания Бурцеву наизусть помню… Прелесть какие стихи!

– Вы бы нам, Давыдов, новенькое что-нибудь прочитали, – попросил третий адъютант. – Мы же все почитатели вашего таланта…

– Нет, в самом деле, господа, ничего не пишу, – ответил Денис, чувствуя, что польщен общим вниманием. – Да и на ум сейчас не идут стихи… Дайте прежде согреться и оглядеться.

Едва он успел привести себя в порядок, как дверь из горницы князя открылась. Вошел Ермолов. Молоденький адъютант его, краснощекий прапорщик, поднялся навстречу. Ермолов, очевидно, хотел что-то передать ему, но, увидев Дениса, остановился, густые брови его поднялись вверх.

– Денис?

Не зная, как держать себя с Ермоловым при адъютантах, Денис, взволнованный и довольный, стоял в щегольском красном ментике, вытянувшись по-военному. Ермолов сам раскрыл объятия.

– Да что же ты словно чурбан? Сколько времени не виделись! Дай хоть расцеловать тебя. – И оживленно продолжал: – Ты когда же приехал? Мне князь говорил, да я, признаться, погрешил – думал, что святки в столице отгуляешь… Ну, чего же мы здесь стоим? Пойдем, князь тебя ждет. Наверно, новостишки из главной квартиры привез? Весьма кстати…

В горнице, куда они вошли, обстановка была самая простая: стол, несколько скамеек, хозяйская деревянная узкая кровать.

Багратион в мундирном сюртуке, с озабоченным лицом, расхаживал из угла в угол и, как показалось Денису, отчитывал молодого, с хитроватыми глазами, генерала Маркова, сидевшего в почтительной позе на длинной скамье у окна, рядом с двумя полковниками. У стола склонился над картами высокий большелобый генерал Михаил Богданович Барклай де Толли. Рядом сидел круглолицый и веселый здоровяк Багговут.

Приветливо поздоровавшись с Денисом, князь нетерпеливо распечатал переданные ему пакеты. И по мере того как читал, лицо его становилось все суровей.

– Вот, можете прочитать, господа, секретов нет, – бросив пакеты на стол, сердито сказал Багратион и опять зашагал по комнате. – Предписывается движение вперед! Армия за нами следом! Наступать, разбивать – отлично! Кто же против? Сам люблю! Назад – гнусно! Вперед – слава! Да нужно, чтоб с толком! Прежде силы неприятельские и намерения ихние разведав! Я вот о чем толкую, Евгений Иванович, – обратился он к Маркову. – А вы свое твердите!

– Пока намерения Бонапарта не ясны, всякое удаление наших частей вглубь не есть необходимо, – поднявшись, медленно и холодно произнес Барклай. – Я вполне разделяю мнение князя…

– Да, господа, нельзя иначе. – Багратион несколько секунд помедлил, затем, перейдя на более мягкий тон, продолжил: – Помню, в итальянскую кампанию австриец Мелас благодетеля моего графа Суворова, стоявшего за быстрые наступательные действия, назвал как-то генералом «Вперед»… А знаете, что Суворов ответствовал? «Полно, папаша Мелас, вперед – мое любимое правило, но я и назад оглядываюсь…» – И князь с неожиданной доброй улыбкой подошел к Маркову и, положив ему руку на плечо, добавил: – Так-то, душа моя, Евгений Иванович!