Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Слишком много привидений - Забирко Виталий Сергеевич - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Владик взял бутылку «Белого аиста» и повернулся ко мне.

— Ты не пробовал реализовать свое умение в казино?

Он собирался налить, но я прикрыл рюмку ладонью.

—Нет.

— Что — нет? Не пробовал в казино играть, или коньяку за. счет заведения не хочешь?

— Играть не пробовал, — честно признался я, — и в голову не приходило. А коньяку хочу. Но — другого. Плесни-ка во-он из той бутылки…

И указал на бутылку «Martell».

Владик снисходительно усмехнулся.

— Тебе не понравится, — сказал он..

— Польская подделка?

— Суррогаты не держим, — возразил Владик. — Просто знаю твой вкус. Если хочешь дорогого коньяка, предлагаю «Hennessy».

Я перевел взгляд на бутылку «Hennessy». По ценнику американский коньяк стоил в два раза дороже французского. Владик был человеком слова и отнюдь не скаредным. Редкие по нынешним временам качества.

— Хочу попробовать французского, — упрямо возразил я. — Говорят, лучший в мире,

— Кому как, — пожал плечами Владик, снимая бутылку с полки.

Я украдкой глянул на стойку перед собой. Сползший с блюдца орешек исчез, крошки тоже. Это безобразие нужно прекращать, а то за первым орешком непременно последует второй.

— И лимончик, пожалуйста, — попросил я.

— Лимон под «Martell»? — изумился Владик.

— А Почему нет? — в свою очередь удивился я. — Неплохо кто-то сообразил закусывать коньяк арахисом, но Николай II придумал лучше.

— Лимон под «Martell» все равно что соленые огурцы под шампанское, — пояснил Владик, однако, увидев на моем лице недоверие, снова пожал плечами, налил в рюмку коньяк и заменил блюдце с арахисом на блюдечко с нарезанным лимоном.

Я понюхал рюмку. Содержимое коньяком и не пахло. Тонкий, приятный аромат, отнюдь не коньячный. Букет, одним словом, как говорят дегустаторы. Может, настоящему коньяку так и положено благоухать, а от наших коньяков французы нос воротят, как от клоповой морилки?

Я с сомнением покосился на Владика, но, наткнувшись на насмешливый взгляд, опрокинул в себя рюмку. «Martell» скользнул внутрь, оставив во рту приятное послевкусие. Ощущение было весьма странным — словами не передашь, — и я застыл в недоумении. Будто и не спиртное выпил. В общем, напиток для гурманов. И прав был Владик — закусывать лимоном не хотелось. Этот напиток вообще ничем закусывать нельзя, разве что закурить легкую сигарету.

— Еще? — предложил Владик.

Я неуверенно повел плечами, но когда бармен поднес горлышко бутылки к рюмке, все же отказался.

— Пожалуй, не стоит. Не для русского желудка это пойло. Нам бы чего позабористей, чтобы душу свернуло и развернуло, вконец ошарашивая иностранцев славянскими глубинными тайнами.

— Тогда переходи на самогон, — саркастически хмыкнул Владик. — Поэт в тебе умер… «Hennessy»? — предложил он.

— Давай, — равнодушно согласился я и махнул рукой. Настроение вдруг испортилось, и это было нехорошим признаком. Когда наступала такая вот «вселенская» апатия, в голове возникали самые скверные предсказания.

Бармен поставил на стойку чистую рюмку, налил в нее коньяк, пододвинул ко мне.

— Только обязательно поведай, — ехидно заметил он, — согреет ли загадочную русскую душу американский коньяк, или она его отвергнет.

Я машинально кивнул и выпил. Но ни вкуса, ни запаха не почувствовал, так как именно в этот момент пришло озарение.

— Ты чего? — изумился Владик, увидев, как вытянулось мое лицо. Он перегнулся через стойку и постучал меня по спине. — Не в то горло пошло, что ли?

Я очнулся от видения будущего и, для вида прокашлявшись, обвел погребок взглядом. Из десяти столиков были заняты только три. За столиком у входа, потягивая через соломинки коктейль, поданный вместо Люси официанткой Ниной, мирно ворковала престарелая парочка — то ли добропорядочная супружеская чета, то ли поздние влюбленные, решившие на старости лет тряхнуть стариной. Судя по лощеному виду седовласого мужчины, более вероятным было второе. Еще тот ловелас — на лице написано, что ни одной юбки не пропустит. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро… Но не они были причиной моей тревоги. Такие же безвинные статисты будущей драмы, как я. Главная пара «действующих лиц» сидела в глубине зала за столиком у стены. Несмотря на то что на столике стояли лишь вазочка с мороженым и рюмка с коньяком, по виду посетителей было понятно, что погребок удостоили своим посещением весьма солидные бизнесмены. Грузный бритоголовый мужчина лет пятидесяти с надменным волевым лицом в черном смокинге и белой рубашке при бабочке вяло ковырял ложечкой в вазочке с мороженым и что-то неторопливо говорил, строго глядя в глаза собеседнику, Моложавый кучерявый мужчина с восточными чертами лица в пронзительно голубой рубашке с распахнутым воротом слушал внимательно, изредка кивал. К стоявшей перед ним рюмке коньяка он не притрагивался. А в углу сидели четверо телохранителей. Крепкие ребята. Несмотря на жару, все в пиджаках, а значит, при оружии. Сидели они профессионально: двое спинами к одной стене, двое к другой — и цепкими взглядами рыскали по залу, чуть задерживаясь на входных дверях, пустом гардеробе, туалетных комнатах и входе в подсобку. На столике перед ними стояли фирменные стаканчики кока-колы, и телохранители по очереди подносили их к губам, создавая видимость отдыхающей компании, но больше демонстрируя хозяевам свое усердие.

— Так что скажешь? — вывел меня из оцепенения голос бармена.

— О чем? — глухо спросил я.

— О коньяке.

Я пожал плечами.

— Нормальный…

— Да… — покачал головой Владик. — Напрасно я обозвал тебя поэтом. Историей доказано, что названному Романом романов не писать.

— Почему? — абсолютно индифферентно возразил я, машинально поддерживая разговор. — А Ромен Роллан?

Сознание пребывало в ступоре, и губы двигались и говорили как бы сами по себе.

— Так он же Ромен, а не Роман… — поморщился Владик. Я лишь вздохнул и не стал объяснять разницу между французской и русской транскрипцией одного и того же имени. Это как, например, по-английски Майкл, по-французски Мишель, по-русски Михаил, а латиницей напиши — одно и то же имя, но читается по-разному…

— Да и не был Роллан по-настоящему большим писателем. Мне, во всяком случае, не нравится, как он писал, — словно угадав мои мысли, продолжал упорствовать Владик. — Еще «Hennessy»? Или будешь пробовать все коньяки по очереди?

По «увиденному» сценарию будущего мне следовало кивнуть, но я взял себя в руки и отрицательно покачал головой. Получилось через силу, будто приходилось преодолевать сопротивление внезапно загустевшего воздуха. Словно не я это делал, а кто-то другой.

— Спасибо, но мне пора. Засиделся, на встречу опаздываю, — с трудом ворочая непослушным языком, промямлил я. Тяжело это далось, против воли. Согласно сошедшему на меня минуту назад озарению совсем не те слова должен был произнести. Посмотрев на часы, я пробормотал:— Будь у меня время, в стельку бы упился и тебя разорил…

— Хозяин — барин, — спокойно согласился Владик, с недоумением наблюдая, как я неуклюже слезаю с высокого табурета. «С чего бы это клиента так развезло? — читалось в его взгляде. — Не больше двухсот граммов коньяка выпил…» Мои возможности он знал — не моя это доза.

— Пока, — махнул я рукой, избегая смотреть на Владика, и, тяжело ступая ватными, будто чужими, ногами, поплелся к выходу. Совсем как перед этим «вольный художник» Шурик, только не вытатуированная змея меня душила, а нечто похуже.

— Приходи завтра опохмеляться. Так и быть, одна рюмка за мой счет! — великодушно бросил мне в спину Владик. Видимо, решил, что я основательно «нагрузился» до того, как зашел в погребок.

Окружающая среда усиленно сопротивлялась движению, и я брел словно по дну водоема. Выбравшись по ступенькам из погребка на разогретый июльским солнцем тротуар, я на мгновение замер, прислонившись к косяку двери. Улица под ногами качалась, как палуба утлого суденышка в ненастную погоду. Можно было подумать, что развезло от жары, если бы не странное давление непонятной силы, заставлявшее вернуться назад, сесть за стойку и продолжить «дегустацию» коньяков. Я знал, стоит мне повернуться, и неведомая сила снесет меня по ступенькам в погребок, усадит на табурет, сунет в руку рюмку коньяка. С огромным трудом я отлепился от двери и нетвердой походкой поплелся прочь по шатающемуся под ногами тротуару. Выпить еще коньяку я был не против, но в гораздо большей степени хотелось жить.