Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю - Страница 118

Каллагэн однажды спросил меня: «Что за люди эти японцы? Они работают как муравьи, постоянно наращивают объемы своего экспорта, но ничего не импортируют». В отношении японцев он придерживался западного стереотипа, сложившегося в результате их антигуманных действий в период Второй мировой войны. В отличие от Тэтчер, он не рассматривал японские инвестиции в качестве одного из средств ре-индустриализации Великобритании. Он больше интересовался африканцами, индусами и другими членами Содружества наций. Его взгляд на мир был сфокусирован на короле и империи. Во время встреч глав государств Британского Содружества наций он предоставлял африканским лидерам любую возможность высказывать свои взгляды, особенно относительно апартеида в Родезии и Южной Африке. Он был типичным лидером британской лейбористской партии, выходцем из рабочего класса, чьи инстинкты всегда побуждали его выступать в защиту порабощенных и угнетенных. Тем не менее, он проявлял изворотливость, когда дело касалось принятия жестких решений, к примеру, выполнения лейбористским правительством условий МВФ, на которых был предоставлен пакет помощи в тот момент, когда британская валюта оказалась под угрозой девальвации.

Сила Каллагэна заключалась в том, что при решении проблем он не суетился, не искал причудливых, вычурных решений. Он был глубоко предан профсоюзам, тем не менее, именно профсоюзы привели к падению его правительства.

Я познакомился с Маргарет Тэтчер на обеде на Даунинг-стрит, 10, в октябре 1980 года, когда премьер-министром Великобритании был Тэд Хит. Она была министром образования, и мы говорили о том, какой ущерб был нанесен Великобритании реформой школьного образования и введением общеобразовательной школы с совместным обучением детей, обладавших различными способностями. Уровень знаний способных учеников понизился, а остальных учеников – не повысился. Когда она была лидером оппозиции, я спросил Джорджа Томаса, тогдашнего спикера Палаты общин, что он о ней думал. Он сказал: «Она очень болеет за Великобританию и хочет проведения правильных мер. Она хочет развернуть страну на 180 градусов, и, я думаю, что она единственная, кто обладает силой воли, чтобы добиться этого». А когда я спросил тогдашнего премьер – министра Джима Каллагэна, что тот думал о ней, он сказал: «Она – единственный мужчина на скамье оппозиции». Эти взгляды лейбористского спикера и лейбористского премьер – министра подтвердили мое собственное мнение, что она на деле являлась убежденным, идейным политиком.

Когда в мае 1979 года Тэтчер победила на выборах, я порадовался за нее. Она выступала за свободный рынок и свободную конкуренцию. Во время ее пребывания в оппозиции я встречался с ней в Лондоне и в Сингапуре, который она посетила несколько раз, обычно по пути в Австралию и Новую Зеландию. В июне 1979 года, через месяц после того как она стала премьер – министром, между нами состоялась часовая дискуссия перед обедом на Даунинг-стрит, 10. Она была полна идей. В июле 1980 года она, в качестве лидера консервативной партии, написала мне письмо с предложением выступить в роли приглашенного докладчика с речью на партийной конференции в Брайтоне (Brighton) в октябре того года. Такое предложение представителю государства Британского Содружества наций было направлено впервые. Я ответил, что не мог принять такую честь ввиду моей многолетней связи с лейбористской партией, которая началась еще в 40-ых годах, когда я учился в Великобритании в университете.

Тэтчер была убеждена в своей правоте, полна энергии и уверенности в том, что сможет провести в жизнь свою экономическую политику, хотя у нее и не было иллюзий относительно тех трудностей, с которыми ей предстояло столкнуться в лице профсоюза горняков. Поэтому, когда в марте 1984 года началась забастовка шахтеров, я чувствовал, что она будет бороться до конца. Тем не менее, я не ожидал, что столь ожесточенные столкновения между бастующими и полицией продлятся целый год. Ее предшественники этого не выдержали бы.

В апреле 1985 года Тэтчер нанесла официальный визит в Сингапур. За обедом я поздравил ее с успехами в решении проблем «государства благосостояния»: «На протяжении почти четырех десятилетий сменявшие друг друга правительства Великобритании, казалось бы, полагали, что создание богатства происходит само по себе, и что единственным, что требовало внимания и изобретательности правительства, было перераспределение богатства. В результате, правительство проявляло изобретательность только в создании способов перераспределения дохода от более преуспевающих к менее преуспевающим членам общества. В таком общественном климате требуется премьер – министр с железными нервами, чтобы сказать избирателям правду, которая заключается в том, что создатели богатства являются ценными членами общества, заслуживающими почета и права оставлять себе большую часть заработанного… Мы использовали те преимущества, которые Великобритания оставила нам: английский язык, юридическую систему, правительство парламентского большинства и администрацию, лишенную партийных пристрастий. Тем не менее, мы тщательно избегали использования методов, свойственных „государству благосостояния“, потому что мы видели, как великий народ в результате уравниловки превратился в посредственный».

Тэтчер любезно ответила в сходной манере: «Мне приятно думать, что когда-то Вы учились у Великобритании. А теперь мы учимся у вас… Талант, инициатива, предприимчивость, риск, уверенность в себе, энергия, – сделали Сингапур моделью успеха для других государств, образцом, который позволяет сделать ясный вывод: нельзя наслаждаться плодами усилий, без того, чтобы сначала приложить усилия».

На следующий день несколько пролейбористски настроенных британских газет поместили репортажи о вспышке ярости, случившейся с министром здравоохранения теневого правительства лейбористов Фрэнка Добсона (Frank Dobson): «Мистеру Ли следовало бы держать свой глупый язык за зубами». А член парламента от лейбористской партии Аллен Адамс (Allen Adams) добавил: «Если мы возьмем эту страну (Сингапур) в качестве примера для подражания, то наша страна будет отброшена назад к 1870 году, когда люди работали круглые сутки на потогонных фабриках практически бесплатно».

Это были типичные старые лейбористы, мыслившие стереотипами и не поспевавшие за развитием событий. В 1985 году валовой доход на душу населения в Сингапуре равнялся 6,500 долларов США, а в Великобритании – 8,200 долларов США. К 1995 году по доходу на душу населения Сингапур (26,000 долларов США) обошел Великобританию (19,700 долларов США). Наши рабочие не только зарабатывали больше британских, но также владели собственными домами и имели больше сбережений (в Центральном фонде социального обеспечения и на счетах в «ПОС-бэнк»), чем британские рабочие.

Когда в ноябре 1990 года Тэтчер ушла в отставку, она прислала мне прощальное письмо: «Как неожиданно поворачивается жизнь: кто мог бы себе вообразить, что мы оба уйдем с высших постов в наших государствах почти в один и тот же день после стольких лет совместной работы. Уходя, я хотела бы сказать Вам, какую огромную пользу я извлекла из наших отношений и как я восхищалась всем, что Вы отстаивали. В одном сомневаться не приходится: встречи стран Содружества наций были бы куда скучнее, не будь любого из нас!»

Мне пришлось работать с Маргарет Тэтчер больше, чем с любым другим британским премьер – министром, потому что она находилась у власти на протяжении трех сроков. Я считаю, что из всех премьер-министров, которых я знал, она предложила Великобритании наилучшую программу действий. Ее сила была в ее страстной вере в свою страну и в ее железной воле изменить ее. Она была убеждена, что свободное предпринимательство и свободный рынок приведут к свободному обществу. Она обладала здравым политическим смыслом, хотя у нее и была тенденция к излишней самоуверенности и убежденности в своей правоте. В разделенной на классы Великобритании ее недостатком являлось ее происхождение, – она была «дочерью бакалейщика». Прискорбно, что британская элита все еще находилась во власти этих предрассудков, но ко времени ее ухода в отставку англичане стали придавать этим вопросам меньшее значение.