Десять меченосцев - Ёсикава Эйдзи - Страница 75

Они условились о времени. Ясома, помахав рукой, решительно расправив плечи, вошел в ворота усадьбы, что произвело на Матахати должное впечатление. Он окончательно удостоверился, что Ясома вправду знает Канэскэ с тех времен, когда тот влачил скромное существование. Матахати, уверовав в успех, в ту ночь видел счастливые сны.

На следующий день Матахати шагал по оттаявшей уличной грязи к пустырю, где разыгрывали представления. Как и накануне, дул пронзительный ветер. Улицы были полны народу. Матахати прождал до захода солнца, но Акакабэ Ясома так и не появился.

На следующий день Матахати снова пришел на условленное место. «Что-то его задерживает, – утешал он себя, провожая глазами прохожих. – Сегодня наверняка объявится». Но Ясомы не было.

– Третий день жду, – сообщил Матахати упавшим голосом хозяину.

– Кого вы ждете?

– Человека по имени Акакабэ Ясома. Я с ним познакомился у вас несколько дней назад. Матахати в подробностях рассказал хозяину лавки о своем деле.

– Вот негодяй! – воскликнул тот. – Так он пообещал устроить вас на службу, а сам украл деньги?

– Он не украл. Я их сам отдал, чтобы передать человеку по имени Сусукида Канэскэ. Вот жду ответа.

– Бедняга! Можете прождать сто лет и не увидеть его.

– Почему?

– Да ведь он известный мошенник. Тут их полным-полно. Заприметив простака, цепляют его на крючок. Сначала я хотел вас предупредить, но потом решил не вмешиваться. Посчитал, что вы сами раскусите проходимца по его ухваткам. А вас надули и обобрали. Плохи дела!

Торговец сакэ искренне сочувствовал Матахати. Он утешал его объясняя, что нет позора быть обманутым осакскими жуликами. Вопрос чести не слишком волновал Матахати. Он негодовал от потери денег, с которыми уплыли его радужные мечты. Матахати потерянно смотрел на текущую мимо толпу.

– Поспрашивайте вон там, рядом с балаганом фокусника, хотя навряд ли что прояснится, – продолжал продавец сакэ. – Местное отребье часто собирается там для игры. Заполучив деньги, Ясома наверняка захочет увеличить свой капитал.

– Спасибо! – воскликнул обнадеженный Матахати. – Который из балаганов? – спросил он, вскакивая на ноги.

Место, указанное продавцом сакэ, было огорожено бамбуковым забором. У входа в балаган надрывались зазывалы, на флагах по бокам деревянных ворот значились имена известных фокусников. Из-за полотнищ и соломенных циновок, закрывавших щели в заборе, неслась необычная музыка вперемешку с громкой скороговоркой комедиантов и хлопками зрителей.

Позади балагана Матахати нашел еще один вход. Стоявший на стреме человек спросил:

– Играть?

Матахати кивнул, и его пропустили. Он вошел в небольшое пространство под открытым небом, огороженное полотнищами. Посредине сидели кружком десятка два неприглядного вида игроков. Все взоры устремились на вошедшего Матахати, и один из типов потеснился, чтобы дать ему место.

– Мне нужен Акакабэ Ясома, – сказал Матахати.

– Ясома? – переспросил кто-то. – Погоди, его что-то не видно последнее время. Почему бы?

– Думаете, он будет позже?

– Почем я знаю? Садись и играй.

– Я не играть пришел.

– Что ты тогда здесь делаешь?

– Ищу Ясому. Простите, что побеспокоил вас.

– Почему ты заявился именно сюда?

– Я же извинился, – ответил Матахати, не скрывая раздражения.

– А ну-ка постой! – угрожающе произнес один из игроков, поднимаясь со своего места. – Так просто не отделаешься. Ты должен заплатить за вход сюда, даже если и не играл.

– У меня нет денег.

– Нет денег? Хорошо! Высматриваешь, где бы чего прихватить? Вор проклятый!

– Я не вор! Не смей меня обзывать! – Матахати схватился за эфес меча, что лишь позабавило игрока.

– Болван! Я бы и два дня не прожил в Осаке, если бы боялся таких, как ты. Только попробуй вытащить меч!

– Я не шучу, предупреждаю!

– Неужели?

– Знаешь, кто я?

– Откуда же?

– Я Сасаки Кодзиро, преемник Тоды Сэйгэна из деревни Дзёкёдзи провинции Этидзэн. Он создал стиль Томиты, – вызывающе объявил Матахати, уверенный, что его слова обратят противника в бегство. Ничего, однако, не произошло. Игрок, сплюнув, обернулся к приятелям.

– Послушайте только! Парень щеголяет дурацкими именами и грозит нам мечом. Посмотрим, как он им владеет. Думаю, потешит нас задаром.

Матахати, воспользовавшись беспечностью противника, неожиданно вытащил меч и рубанул по спине игрока. Тот подскочил с воплем:

– Сукин сын!

Матахати выскочил наружу и нырнул в толпу. Ему удалось скрыться, перебегая от одной толпы к другой, но ему везде мерещились преследователи. От страха он стал искать убежища понадежнее.

Убегая, он чуть не ткнулся носом в большого тигра, измалеванного на полотне, натянутом на бамбуковом заборе. Перед входом был флаг с изображением трезубца и змеиного глаза, под которым на пустом ящике стоял зазывала, хрипло выкрикивая:

– Смотрите тигра! Заходите и увидите тигра! Путешествие за тысячу километров. Великий полководец Като Киёмаса собственноручно поймал огромного тигра в заморском лесу. Спешите видеть диковинку!

Выкрики зазывалы были ритмичными и завораживающими.

Матахати, бросив монету служителю, проскользнул в балаган. Почувствовав себя в безопасности, он озирался в поисках зверя. В дальнем конце балагана на деревянном помосте лежала шкура тигра, похожая на белье после стирки. Зрители с любопытством глазели на нее, не возмущаясь тем, что зверь не живой и даже распотрошен.

– Вот он какой, тигр! – говорил один.

– Здоровый!

Матахати стоял сбоку от шкуры, и вдруг ему почудился знакомый голос. Не веря своим ушам, он оглянулся и увидел пожилых мужчину и женщину.

– Дядюшка Гон, – говорила женщина, – это ведь мертвый тигр.

Старый самурай, перегнувшись через бамбуковые перила, пощупал шкуру и рассудительно ответил:

– Конечно. Одна шкура.

– Но зазывала говорил так, словно тигр живой.

– В этом, верно, и состоит суть ремесла зазывалы, – усмехнулся старик.

Осуги не было смешно. Она сердито поджала губы.

– Не глупи! Если тигр ненастоящий, то нечего заманивать враньем, а шкуру я могу посмотреть и на картине. Пойдем потребуем назад Наши деньги!

– Не поднимай шум, сестрица. Людей насмешишь.

– Пусть смеются, я не гордая. Не хочешь, так я пойду сама. Осуги протискивалась сквозь толпу. Матахати попытался укрыться за спинами зрителей, но было уже поздно. Старик Гон заметил его.

– Матахати! Ты ли? – закричал он. Подслеповатая Осуги пролепетала, заикаясь:

– Что, что ты сказал, Гон?

– Не видишь? Здесь только что стоял Матахати, прямо за твоей спиной.

– Не может быть!

– Стоял здесь, а потом убежал.

– Куда? Куда побежал?

Старики выбрались из деревянных ворот на запруженную народом улицу, окутанную вечерними сумерками. Матахати убегал, натыкаясь на встречных.

– Сынок, подожди! – кричала Осуги.

Матахати оглянулся. Его мать как безумная трусила за ним. Дядюшка Гон отчаянно махал руками.

– Матахати! – кричал Гон. – Почему ты убегаешь? Стой, Матахати!

Поняв, что сына не догнать, Осуги, вытянув дряблую шею, завопила на всю улицу:

– Держи вора! Хватай его!

Тут же несколько человек присоединились к погоне, и бежавшие впереди напали на Матахати, размахивая бамбуковыми шестами.

– Держи его крепче!

– Негодяй!

– Тресни ему как следует!

Толпа окружила Матахати, некоторые плевали в него. Подоспев с дядюшкой Гоном, Осуги гневно обрушилась на преследователей. Вцепившись в рукоятку короткого меча, она растолкала зевак.

– Что вы делаете? – кричала она, оскаля зубы. – Почему вы нападаете на этого человека?

– Он вор.

– Не вор, а мой сын!

– Сын?

– Да, мой сын, сын самурая, и не вам, городской черни, его бить. Только посмейте тронуть его!

– Ты шутишь! А кто минуту тому назад кричал «вор»?

– Я не отрицаю. Я преданная мать. Подумала: если закричу «держи вора!», то мой сын остановится. Но кто просил вас, олухи, бить его? Возмутительно!