Честь самурая - Ёсикава Эйдзи - Страница 17

Хиёси побывал в Киёсу, Нагое, Сумпу, Одаваре. Набравшись смелости, он подходил к воротам самурайского дома, но его просьба неизменно вызывала хохот и насмешки. Однажды его даже прогнали метлой. Деньги кончились, и он теперь согласился с тетушкой из Ябуямы, которая твердила ему о жестокости мира. Он не расставался с мечтой и верил в ее исполнение. Хиёси делился своими планами с каждым встречным. Он ночевал в чистом поле, в траве или, как сегодня, в рассохшейся лодке, но постоянно думал, как осчастливить мать, которая всю жизнь влачила жалкое существование. Беспокоился он и о печальной участи сестры, которая из-за нищеты не могла выйти замуж.

Были у Хиёси и свои собственные тревоги. Он постоянно ощущал голод, сколько бы ни съел. Он с завистью смотрел на красивые и большие дома, на изысканную одежду самураев, стыдясь своих лохмотьев. Заглядывался на красивых женщин, упиваясь исходившим от них ароматом. Хиёси ни на минуту не забывал о главном — сделать счастливой мать. Собственные желания могут подождать. Он бездельничал и скитался, не замечая постоянную пустоту в желудке. Хиёси делал множество открытий, узнавая, как устроен мир, наблюдая человеческие страсти, обычаи разных краев. Он пытался разобраться в происходящем в стране, приглядывался к боевой мощи разных провинций, сравнивал жизнь в городе и в деревне.

В конце прошлого столетия с началом смуты многие мужчины занялись изучением бусидо. Воинский кодекс обрекал человека на жизнь, полную тягот и испытаний. Полтора года Хиёси следовал Пути Воина, но ему ни разу не довелось пустить в дело свой длинный меч. На оставшиеся деньги он купил у купца большой запас иголок и стал бродячим торговцем. Со своим товаром он забрел даже в Каи и Хокуэцу. Коробейник из него получился ловкий.

— Кому иголки? Швейные иголки из Киото! Подходите. Шьют шелк и хлопок. Швейные иголки из Киото!

Заработков едва хватало на пропитание. Хиёси не заболел купеческой страстью к наживе.

В Одаваре правил клан Ходзё, в Каи — Такэда, в Суруге — Имагава. Побывав в больших укрепленных городах на севере, Хиёси почувствовал, что грядут великие перемены. Ему казалось, что назревающие события уже не будут беспорядочными стычками, которые до сих пор не давали покоя людям во всей Японии. Разразится великая война, и в ее пламени страна исцелится от многолетних хворей. «И тогда, — думал он, шагая по деревням с коробом иголок, — даже я сумею…» Страна устала от бесчинств сёгунов Асикага. Вокруг царит хаос, и время призывает молодых.

Из северных провинций Хиёси перебрался в Киото и Оми. Из Овари он добрался до Окадзаки, прослышав, что в этом городе-крепости живет его родственник по отцу. Хиёси не собирался просить милостыню у родственников, но этим летом он заболел, отравившись несвежей пищей. Ему захотелось немного отдохнуть и узнать новости из дома. Два дня он безуспешно искал в городе своего родственника. Стояла сильная жара, и Хиёси выпил воды из пруда. Вскоре он почувствовал резь в желудке. Вечером он доплелся до берега Яхаги и набрел на лодку под ивами. Его знобило. Рот пересох, словно набитый сухими колючками. И в эти минуты он думал о матери, а когда задремал, она явилась ему во сне. Потом Хиёси провалился в глубокий сон, и мать, сестра, боль в желудке, звездное небо куда-то исчезли. Забытье длилось до тех пор, пока воин из отряда Короку не постучал ему по груди древком копья.

Хиёси истошно завопил и ухватился за древко копья. В те стародавние дни считали, что душа обитает в груди, как в храме, таящемся в глубине человеческого тела.

— Живо просыпайся! — Воин дергал копье из рук Хиёси, но юноша не отпускал его.

— Я уже проснулся! — сказал он, садясь в лодке.

— Прочь из лодки! — сердито закричал воин, дивясь силе тщедушного юноши.

— Как это?

— Немедленно! Нам нужна эта лодка, ясно?

— А что, если я не захочу? — насупился Хиёси.

— Что-что?

— Если я не захочу уйти?

— Что?!

— Почему я должен подчиняться тебе?

— Поговори у меня, ублюдок!

— О ком это ты? Разбудил меня, ударив копьем, а теперь гонишь? Кто же из нас ублюдок?

— Придержи-ка язык. Не видишь, с кем разговариваешь?

— С каким-то мужчиной.

— Ничего себе ответ!

— Каков вопрос, таков и ответ.

— Слишком ты говорлив, юнец! Сейчас язык у тебя отсохнет. Мы — воины клана Хатидзука Короку. Мы только что прибыли сюда, и нам необходима лодка, чтобы переправиться на тот берег.

— Лодку увидел, а человека в ней проглядел. Это моя лодка.

— Я ведь разбудил тебя. Хватит болтать!

— А ты грубиян. Знаешь?

— Что ты сказал? Ну-ка повтори еще раз!

— Я не уйду. Это моя лодка.

Воин резко дернул копье на себя, решив выкинуть Хиёси из лодки. Юноша внезапно отпустил древко. Оно взметнулось вверх, застряв в ветвях ивы, а воин опрокинулся на спину. Перевернув копье, он наставил острие на Хиёси. В ответ из лодки полетели гнилые деревяшки, черпак, тростниковая циновка.

— Ну и дурачина, — рассмеялся Хиёси.

В это время к ним подбежали другие воины Короку.

— Прекратите! Что случилось? — спросил один из них.

— А это кто? — поинтересовался второй.

Они толпились на берегу, громко крича, и тут к ним подоспел Короку со своими приближенными.

— Ну что, нашли лодку? — спросил он.

— Найти-то нашли, но…

Короку неторопливо подошел к воде. Хиёси, сразу распознав в нем главного, выпрямил спину и в упор посмотрел на Короку. Тот выдержал его взгляд. Они не произнесли ни слова. Не странный вид юноши поразил Короку, а его глаза, смотревшие на него в упор. «Сразу видно, что он отчаянный парень», — подумал Короку. Глаза Хиёси, сверкавшие во тьме, напоминали ему глаза полуночного хищника. Наконец Короку не выдержал и отвел взгляд.

— Мальчишка, — невозмутимо произнес Короку, прерывая молчаливое соревнование.

Хиёси не ответил. Его зрачки, как две стрелы, по-прежнему целились в лицо Короку.

— Это мальчишка, — повторил Короку.

— Это вы обо мне? — угрюмо поинтересовался Хиёси.

— Разумеется. Или в лодке еще кто-то есть?

Хиёси пожал плечами:

— Никакой я не мальчишка. Я принял обряд совершеннолетия.

— Вот как? — Короку расхохотался. — В таком случае обойдусь с тобой как со взрослым.

— Ну конечно. Вон вас сколько против одного. Что вы собираетесь со мной сделать? По-моему, вы разбойники. Ронины.

— Шутить изволишь!

— Ничуть. Я спал, никого не трогал. У меня болит живот. Впрочем, какая мне разница, кто вы такие. Я никуда не уйду отсюда.

— Вот как? Живот у тебя, значит, болит. А почему?

— Отравился. Или из-за жары.

— Откуда ты родом?

— Из Накамуры в Овари.

— Из Накамуры? Хорошо. А как зовут твоего отца?

— Его имени я не скажу, а меня зовут Хиёси. Но, позвольте, скверные у вас манеры — разбудили человека и спрашиваете, как зовут его отца? А вы сами откуда? Из какой вы семьи?

— Я твой земляк из Овари. Живу в имении Хатидзука в Кайто. Меня зовут Хатидзука Короку. Я и не знал, какие люди живут по соседству. Чем ты занимаешься?

Не отвечая на вопрос, Хиёси в свою очередь поинтересовался:

— Так вы из Кайто? — и продолжал: — Это совсем недалеко от нашего села. — Юноша мгновенно настроился на дружелюбный лад, подумав, что сможет узнать новости из Накамуры. — Раз мы земляки, я готов услужить. Забирайте лодку!

Он взял узелок с пожитками, который служил ему подушкой, перекинул его через плечо и выбрался на берег. Короку молча следил за ним. Он заметил и повадку бродячего торговца, и дерзкие речи юноши, давным-давно предоставленного самому себе. Хиёси тяжело вздохнул и собрался было продолжить путь.

— Подожди, Хиёси. Куда ты направляешься?

— Лодку я вам отдал, так что спать мне негде. Если я лягу в траву, то простужусь, и живот разболится еще сильнее. Ничего не поделаешь, пойду, пока не взойдет солнце.

— Пойдем со мной, если хочешь.

— Куда?

— В Хатидзуку. Поживешь у нас. Позаботимся о тебе, пока ты не поправишься.