Мемуары папы Муми-тролля - Янссон Туве Марика - Страница 16

— Шестая глава.

— Подождите немного, — попросил Снусмумрик. — Моему папе что — нравилась эта круглая Мюмла?

— Еще бы! — отвечал Муми-папа. — Они носились повсюду вдвоем и хохотали, когда надо и не надо.

— Она нравилась ему больше, чем я? — спросил Снусмумрик.

— Но ведь тогда тебя еще не было, — объяснил Муми-папа.

Снусмумрик фыркнул. Он надвинул шляпу на уши и уставился в окно.

Взглянув на него, Муми-папа поднялся, подошел к угловому шкафу и долго рылся на верхней полке. Вернувшись, он положил перед Снусмумриком длинный блестящий акулий зуб.

— Я тебе его дарю. Твоему папе он очень нравился.

Снусмумрик с одобрением взглянул на акулий зуб.

— Хороший… Я повешу его над своей кроватью. А папа сильно ушибся, когда бык швырнул его в тот розовый куст?

— Да нет, — улыбнулся Муми-папа. — Юксаре был мягкий, как кот, и потом рога быка ведь были обвязаны тряпкой.

— А что стало с другими призами? — спросил Снифф. — Трамвайчик стоит в гостиной под зеркалом, а остальные где?

— Шампанского у меня никогда не было, — задумчиво сказал Муми-папа. — Поэтому ложка до сих пор лежит в ящике кухонного стола. А колечко законсервированного дыма постепенно с годами растаяло.

— А где искусно украшенная ручка шарманки? — насторожился Снифф.

— Что ж, — сказал Муми-папа. — Если бы я знал, когда у тебя день рождения! Но твой папа так и не обзавелся календарем.

— Но ведь есть же именины! — взмолился Снифф.

— Хорошо, ты получишь в день своих именин загадочный подарок, — пообещал Муми-папа. — А теперь помолчите, я буду читать дальше.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

Я до сих пор помню утро, когда Фредриксон получил телеграмму.

Мы сидели в навигационной каюте «Морского оркестра» и пили кофе.

— Я тоже хочу кофе, — сказал Клипдасс и стал пускать пузыри в свой стакан с молоком.

— Ты еще маленький, — ласково пояснил Фредриксон. — Между прочим, через полчаса тебя с пакетботом отправят на берег к маме.

— Надо же! — ничуть не огорчился Клипдасс и продолжал пускать пузыри.

— А я останусь у вас! — крикнула Мюмла. — Пока не вырасту. Послушай, Фредриксон, ты не можешь изобрести что-нибудь такое, от чего мюмлы вырастают ужасно большими?

— С нас хватит и маленьких…

— Мама тоже так считает, — призналась Мюмла. А вы знаете, что я появилась на свет в маленькой раковине, и когда мама нашла меня в аквариуме, я была не больше водяной блохи?

— Опять ты обманываешь нас, — рассердился я. — Мне очень хорошо известно, что каждый появляется на свет из своей мамы, а сперва сидит в ней, как семечко в яблоке. Таких обманщиц нельзя держать на борту, они приносят несчастье!

— Ерунда, — беспечно отмахнулась Мюмла, попивая свой кофе большими глотками.

Мы привязали к хвосту Клипдасса бумажку с адресом и поцеловали его в мордочку.

— Передай привет своей маме, — велел Фредриксон. — И не грызи пакетбот.

— Не буду, — радостно пообещал Клипдасс и отправился в путь, а Мюмла пошла присмотреть, чтобы он благополучно сел на пакетбот.

Фредриксон расправлял на столе навигационной каюты карту мира, когда в дверь постучали и зычный голос сообщил:

— Телеграмма! Телеграмма-молния Фредриксону!

За дверью стоял рослый хемуль из королевской гвардии Самодержца. Фредриксон, сохраняя самообладание, надел капитанскую фуражку и с серьезным видом прочитал вслух:

— «Нашего сведения дошло Фредриксон прирожденный изобретатель точка просим направить талант службу Самодержцу восклицательный знак ответ срочно точка».

— Извините меня, но этот король не шибко грамотен, — сказал Шнырек.

— В телеграмме-молнии предлоги никогда не пишутся, — объяснил Фредриксон. — Их некогда вставлять. Наоборот, это отличная телеграмма.

Он достал щетку для волос, лежавшую за нактоузом, и принялся драть свои уши с такой силой, что пучки волос разлетались по всей навигационной каюте.

— Можно я расставлю предлоги в твоей телеграмме? — спросил Шнырек.

Но Фредриксон не слушал его. Что-то бормоча, он стал чистить свои брюки.

— Послушай-ка, — осторожно начал я, — если ты будешь изобретать разные там штуки Самодержцу, мы не сможем плыть дальше, верно?

Фредриксон издал неопределенный звук.

— Ведь на изобретения понадобится немало времени, не правда ли? — продолжаал я. Фредриксон ничего не ответил, и я в полном отчаянии воскликнул: — Ты же хотел стать искателем приключений?!

Но Фредриксон ответил:

— Я хочу быть изобретателем. Хочу изобрести летающий речной корабль.

— А как же я?

— Ты можешь вместе с остальными основать колонию, — дружелюбно посоветовал он и исчез.

В тот же день Фредриксон, а вместе с ним и «Морской оркестр» поселились в парке Сюрпризов. На берегу одиноко осталась стоять одна лишь навигационная каюта. По приказу Самодержца речной пароход доставили на поляну Развлечений и сделали из всего этого большой секрет. Восторженные подданные короля с усердием нагородили вокруг парохода целых восемь стен из булыжника.

Повозка за повозкой доставили сюда необходимое — инструменты, тонны шарикоподшипников, пружину из стальной проволоки. Фредриксон пообещал Самодержцу, что по вторникам и четвергам станет изобретать всякие забавные штуки для пугания подданных, а в прочие дни будет заниматься своим собственным летающим речным пароходом.

Обо всем этом я узнал позднее, в ту же минуту чувствовал себя крайне одиноким и всеми покинутым. Я снова начал сомневаться в достоинствах Самодержца и не мог больше восхищаться королями. К тому же я понятия не имел, что означает странное слово «колония». Вконец расстроенный, я отправился к дому Мюмлы искать утешения.

Мюмла мыла братьев и сестер, поливая их водой из шланга.

— Привет! — крикнула она. — У тебя такой вид, словно ты ел клюкву без сахара!

— Я уже больше не искатель приключений, я собираюсь основать колонию, — мрачно сообщил я.

— Вот как! А что это такое? — спросила Мюмла.

— Сам не знаю, — пробормотал я. — Скорее всего что-то ужасно глупое. Думаю, что нужно уйти отсюда. Наверное, я уйду с хатифнаттами. Одинокий и вольный, как морской орел.

— Тогда и я пойду с тобой, — заявила Мюмла.

— Между тобой и Фредриксоном — большая разница, — сказал я тоном, который должен был скрыть мою истинную мысль.

— Да, конечно! — весело воскликнула Мюмла. — Мама! Где ты? Ну куда она опять подевалась?

— Привет! — Голова Мюмлы-мамы показалась над травинкой. — Ты всех вымыла?

— Нет, только половину, — отвечала дочка. — Остальные и так обойдутся. Вот этот тролль просит меня отправиться вместе с ним в кругосветное путешествие, мы улетим… одинокие, как синицы!

— Нет! Нет! — закричал я с вполне понятным беспокойством. — Я имел в виду совсем другое!

— Как орел, — поправилась Мюмла.

Мюмла-мама очень удивилась:

— Что ты говоришь! Значит, ты не явишься к ужину?

— Ах, мама, — отвечала Мюмла. — Когда ты в следующий раз увидишь меня, я буду самая большая мюмла на свете! Так мы сейчас отправляемся?

— Пожалуй, уж лучше основать колонию, — ответил я слабым голосом.

— Прекрасно! — Мюмла согласилась и на колонию. — Теперь мы — колонисты! Посмотри-ка на меня, мама! Я ведь настоящая колонистка! Я переселяюсь из дома!

Дорогие читатели, в ваших собственных интересах я прошу вас, будьте осторожны с мюмлами. Они интересуются всем и никак не могут сообразить, что сами-то они вовсе не всем интересны.

Итак, волею судьбы я основал колонию. Мы — Мюмла, Шнырек, я и Юксаре — собрались в заброшенной навигационной каюте Фредриксона.

— Ну вот, — сразу же объявила Мюмла. — Я спросила маму, что такое колонисты, и она считает: это те, которые живут очень близко друг от друга, потому что одиночество никому не нравится. А потом все начинают ужасно ссориться, но все равно это гораздо веселее, чем не иметь никого, с кем можно поругаться. Мама предостерегала меня.