Человек, который не спит - Беляев Александр Романович - Страница 9

– Разрешите поинтересоваться?

– Пожалуйста!

Правый глаз и правая рука профессора были к услугам Брауде, левыми он работал над радиоприемником. Правая рука повернула рычажок, и на экране появилось розовое пятно. В то же время Вагнер регулировал герметически закрытую индукционную катушку, и она гудела в слуховую трубку Брауде, меняя тон.

– Слышите? D-dur!

Но тут вышло осложнение: Брауде оказался обладателем абсолютного слуха.

– Это не D-dur! Уверяю вас, это C-dur! – сказал он.

– Я не музыкант… Но это доказывает только, что субъективные сближения звука и цвета ошибочны! – нашелся профессор.

В то же время левой рукой он настраивал свой радиоприемник. Среди фокстротов, забавлявших Европу, и выстукивания радиотелеграфа он вдруг уловил русскую речь:

«…Уже на этом примере вы можете видеть, товарищи, как самые ценные достижения науки извращаются на капиталистической почве. То, что могло принести громадную пользу трудящимся, поднять их культурно, превращается в орудие эксплуатации пролетариата… Изобретение русского профессора Вагнера, столь странно исчезнувшего на гер…»

– Это крайне интересно! – громко сказал Брауде. – Поразительно! Я страшно заинтересован! Надо поставить здесь рояль… Представьте картины, превращенные в звуки… Быть может, мы услышим новые симфонии… Или шумановский световой «Карнавал».

«…средство от сна, – продолжало радио, – вызвало страшную безработицу… Бедствия рабочих не поддаются описанию…»

«А меня-то уверял Брауде…» – подумал Вагнер, и, не удержавшись, он воскликнул:

– Какой обман!..

– Обман? В чем обман? – удивленно спросил Брауде.

– D-dur окрасить в розовый цвет! – раздраженно ответил Вагнер.

– Но ведь это субъективно!..

11. СОННОЕ ЦАРСТВО

Одна цель была достигнута. Профессор Вагнер знал, что делается за окном. Оставалось проникнуть туда, за окно, на свободу, самому. План его был готов.

Он ухмылялся в свои усы и зорко вглядывался в лицо Брауде. Его тюремный смотритель устало потянулся и зевнул.

– Что это значит, профессор, я чувствую сонливость?!

– Представьте, я тоже, – сказал Вагнер, искусственно зевая. – Боюсь, что нам вчера прислали не совсем доброкачественные химические продукты.

– Странно… Я положительно засыпаю… Надо, во всяком случае… а-а-а… предупредить…

Он поднялся, но тотчас свалился в кресло и захрапел.

– Готово! – произнес профессор Вагнер, широко улыбаясь. – Теперь этот мор пойдет по всей стране! Раньше суток им не проснуться. И как просто! Надо было только изменить состав препарата. Вместо антитоксинов они проглотили простой безвредный порошок магнезии. Действие вчерашнего приема пилюль против сна кончилось, и теперь они спят как убитые «естественным сном». Весь Берлин, вся Германия погрузилась в сонное царство! Свобода! Свобода! – закричал Вагнер, не боясь разбудить спящего Брауде.

Но радость Вагнера была преждевременной. Толстая дубовая дверь кабинета запиралась снаружи. Надо было разбить ее. Он обошел всю лабораторию, ища подходящего орудия. Там были лишь легковесные точные инструменты и стеклянные химические сосуды… Оставалась тяжелая дубовая мебель. Он принялся за нее, работая как тараном. Мебель ломалась, куски превращались в щепы, но дверь не поддавалась.

Брауде продолжал спать: его не разбудили бы теперь и пушечные выстрелы.

С таким физическим напряжением Вагнер не работал еще никогда. Ему несколько раз приходилось принимать ретардин – средство, уничтожающее усталость, – чтобы поднять силы. Но главное – драгоценное время текло… Уже прошло несколько часов этой упорной работы. Наконец одна половина двери поддалась. Профессор вздохнул с облегчением и пролез в образовавшуюся брешь.

Здесь он мог убедиться, как хорошо его стерегли: в соседней комнате оказался целый штат сторожей. Все они крепко спали, сидя на креслах или лежа на полу. Их храпение сотрясало воздух. Прямо перед собой профессор увидел гладкую стальную дверь, какие бывают в кладовых банков.

Профессор в отчаянии опустил руки. Нечего было и думать разломать такую дверь. Ее можно было разве только взорвать.

«А почему бы и не взорвать?» – вдруг мелькнула у Вагнера мысль. Он бросился в лабораторию и стал лихорадочно рыться в склянках. Он одновременно развешивал, растирал, смешивал, быстро работая обеими руками. Не прошло и получаса, как профессор держал в руках патрон со взрывчатым веществом большой силы. Сделав небольшое отверстие в стене у двери, он заложил патрон и провел от него фитиль в дальний угол лаборатории.

«Или я погибну, или буду свободен!»

Посмотрев на спящих, он задумался. Вынул часы, неодобрительно покачал головой.

«В конце концов несколько минут не составляют разницы. Не надо напрасных жертв!..» – И он перетащил спящих служителей в лабораторию.

Покончив с ними, Вагнер еще раз посмотрел на часы, вздохнул и поднес огонь к фитилю. Шипящая искра побежала к двери… Профессор Вагнер невольно прижался к стене… Прошло несколько бесконечно долгих секунд напряженного ожидания…

Громовой раскат потряс все здание. Волна воздуха ударила Вагнера. Он потерял сознание.

Придя в себя, Вагнер ощупал свое тело.

«Кажется, цел! – И тотчас посмотрел на часы. – Однако! Целых двадцать минут я лежал в обмороке… Голова кружится… Ничего… Пройдет!» – И посмотрел вокруг себя.

Комната была наполнена удушливым дымом. Все окна в лаборатории вырваны с рамами. Штукатурка на потолке обвалилась. Стеклянная посуда перебита. Один из сторожей был ранен и глухо стонал во сне. Брауде отбросило к двери лаборатории, но он, по-видимому, счастливо отделался. Он что-то бормотал и, пытаясь проснуться, приподнимал голову, но она тяжело падала вниз.

Вагнер перешагнул через его тело и вошел в кабинет.

Здесь было полное разрушение. Потолок наполовину обрушился. На выступавших балках висели какие-то лохмотья, по которым прыгали язычки пламени. Вся мебель исковеркана. Письменный стол лежал на боку, расщепленный свалившимися кирпичами. Пол случило и поломало. Через наваленные обломки Вагнер пробрался к двери и заглянул в следующую комнату.

Но на месте стены со стальной дверью он увидел сквозь завесу дыма небольшой сад, огражденный высокой каменной стеной. Дальше, за стеной, высилась громада серого здания с разбитыми стеклами и виднелся погнувшийся столб уличного фонаря.

– Вот не думал, что нахожусь среди города! – сказал Вагнер, подходя к обрыву пола.

В висках стучало, голова еще сильно кружилась, едкий дым вызывал боль в глазах, но Вагнер, цепляясь за выступы обвалившейся стены, стал спускаться в сад.

Все деревья были поломаны, листва обожжена.

«Стена!.. Последняя преграда… Как преодолеть ее?» – Вагнер осмотрелся кругом. Садовая беседка. У порога лежит спящий старик садовник… А вот и то, что ему надо! Лестница!

Вагнер быстро приставил ее к стене.

Посмотрев с высоты каменного забора на развалины своей тюрьмы, он перебросил лестницу, быстро спустился на улицу и сразу вступил в спящий город.

Стояла мертвая тишина. Ничто не нарушало сонного покоя. Улица представляла необычный вид. Она вся была завалена грудами тел спящих людей. Ежеминутно приходилось переступать через эти тела, и Вагнер, чтобы быстрее идти, вышел на середину улицы. Здесь стояли автомобили со спящими в них людьми.

Вагнер шел к перекрестку.

Вот на тротуаре лежит толстая дама, положив голову на ногу почтальона. Шляпа сползла с ее головы, зонтик валяется в стороне. Вот стоит автомобиль для поливки улицы со спящим шофером. Вода еще льется из бака, подмывая лежащих на улице. Некоторые из них ежатся от воды, медленно поворачиваются, но продолжают спать. Валяются цилиндры, шляпы, пакеты, узелки, картонки… На некоторых лицах застыл ужас. Их организм, очевидно, дольше других боролся со сном: на их глазах падали и засыпали люди, и им казалось, что город и сами они охвачены эпидемией какой-то страшной, неизвестной болезни. И они засыпали с ужасной мыслью, что, быть может, никогда не проснутся. Иных, наоборот, сон сваливал почти мгновенно. Их лица были спокойны.