Милое чудовище - Яковлева Елена Викторовна - Страница 5

Сбоку кто-то засопел и сокрушенно произнес:

— Нет, у мужчины просто рука не поднялась бы. На такое способна только женщина…

Рогов обернулся и увидел молодого милицейского лейтенанта. Ну вот вам, пожалуйста, еще один романтик при исполнении!

— Кто ее нашел? — отрывисто спросил Рогов.

— Женщина одна, да вон она стоит, — сообщил романтичный лейтенант.

Рогов посмотрел туда, куда он указал, и увидел двух молодых бабенок, стоящих в обнимку. Одна была среднего роста, слегка полноватая, и в ее круглых глазах металась тревога, другая — совсем в ином роде: высокая и поджарая, как породистая борзая.

— Которая из них?

— Пышечка, — профессионально отрекомендовал главную свидетельницу романтик в милицейском мундире. — Зовут Виктория Васильевна Мещерякова.

— Тогда проследите, чтобы эта Пышечка никуда не делась, пока я с ней не переговорю, — распорядился Рогов. — И еще… Она что, так и была одета? — Он еще раз посмотрел на убитую, облаченную в прозрачную тунику, практически ничего не скрывающую. — Накинули бы на нее что-нибудь…

— Так у них здесь должен был этот — показ мод проходить, и она, значит, уже надела, ну, костюм свой… Она же манекенщица… — Лейтенант заглянул в свой блокнот и уныло забубнил:

— Столетова Анжелика Михайловна, двадцать один год, работала в Доме моды Сержа Доманта.

— Он что, француз?

— Кто?

— Да Серж этот. Лейтенант пожал плечами:

— А кто его знает… Да вон он сам, можно спросить, если надо.

— Не надо, — сказал Рогов и покосился на странную щуплую личность неопределенного пола в наряде, напоминавшем кружевное исподнее. Голову сомнительного типчика венчала пилотка апельсинового колера, а на шее болталась крупная цепь, на которой можно было смело подвесить хрустальную люстру приличных размеров. Вокруг модельера толпились перепуганные девицы в не менее экстравагантных туалетах и, глядя на свою распростертую на сцене товарку, возбужденно перешептывались и громко хлопали наклеенными ресницами. Задачка Рогову предстояла адова — заработать мозоль на языке, опрашивая этот специфический контингент, просеять добытые сплетни и слухи сквозь сито объективности, проверить, уточнить, как следует покопаться в дамском белье — в прямом и переносном смысле, а также схлопотать пару выговоров от начальства. Как минимум…

Снова подгреб Зотов:

— Ну что, мы ее забираем? Рогов кивнул и снова переключился на лейтенанта:

— Орудие убийства нашли?

— Пока нет, — виновато отчитался сержант, — ищем…

— А что служебная собака?

— Взяла след, прошла через подсобку, вон слева, видите? Выпрыгнула через окошко — оно было открыта — и остановилась на автомобильной стоянке. Скорее всего убийцу там машина поджидала.

Сыщик посмотрел налево, разглядел небольшой и довольно захламленный чуланчик.

— Что у них там?

— Как это? Ну вроде радиорубки, там они обычно аппаратуру держат…

Рогов вздохнул, снова нащупал взглядом Пышечку и решительным шагом направился в ее сторону. Помахал перед ее физиономией удостоверением и приготовил к действию свое умозрительное сито. Чутье подсказывало, что оно ему непременно пригодится, ибо женщины — свидетели многословные и путаные.

— Виктория… м-м-м… Васильевна, у меня к вам несколько вопросов. — Рогов подхватил дамочку под локоток и отвел подальше от подружки, выражение лица которой показалось ему уж слишком любознательным. — Расскажите мне, пожалуйста, каким образом вы нашли убитую?

Дамочка облизала пухлые губки и сбивчиво поведала:

— Я… я на нее просто наткнулась… У меня упала сумка, я стала ее искать и рукой попала прямо в кровь…

Пухлые губки затряслись, а васильковые глазки заморгали, и то и другое ничего хорошего не предвещало. Кажется, главная свидетельница серьезно собралась зареветь, а это в планы Рогова не входило.

— Виктория Васильевна, крепитесь, — суровым тоном призвал ее к порядку Рогов, — я знаю, что вы потрясены случившимся, но от вас сейчас так много зависит. Соберите, пожалуйста, все ваше мужество.

Замечание подействовало: Пышечка вздрогнула и подобрала губки, быстро соорудив из них бантик.

— Я… я понимаю. Спрашивайте дальше, я постараюсь быть внимательной и объективной.

«Как же, как же, дождешься от вашей сестры объективности», — подумал Рогов и осведомился уже вслух:

— Можно узнать, как вы здесь оказались?

— Я пришла на показ мод, — пробормотала госпожа Мещерякова и почему-то потупилась.

— Ну а за кулисами что делали? — Рогов исподлобья внимательно наблюдал за свидетельницей, проявляющей явные признаки нервозности. А такое ее поведение могло быть либо следствием недавнего потрясения, либо чего-нибудь похуже. Например, диктоваться желанием что-нибудь скрыть.

— За кулисами? — переспросила она и замолчала. Вид у нее был такой, словно она на полном ходу влетела в стенку. — А за кулисами, за кулисами… я там просто гуляла, — быстро закончила она.

— Не совсем обычное место для прогулок, — оценил Рогов.

Женщина растерялась и пробормотала совершенно потерянно:

— Ну… Показ все не начинался и не начинался… Мне стало скучно, и я решила посмотреть, что происходит за кулисами.

— Очень любопытно. Когда вы приходите в Большой театр на «Лебединое озеро», к примеру, то во время антракта тоже гуляете за кулисами? — поупражнялся в риторике Рогов, решивший, что эту следопытку нужно непременно взять на заметку, и продолжил:

— Значит, вы уронили сумочку… Как это произошло?

— Там было очень темно, я обо что-то споткнулась… А потом, потом… — она опять заволновалась и шумно задышала, — потом я стала шарить по полу и…

— Значит, там было темно, — уточнил Рогов, — и вы ничего не видели?

— Нет, ничего, — горестно согласилась Пышечка, — только еще раньше мне показалось, вроде был какой-то шорох. Все…

— А потом?

— А потом я закричала, включили свет, и сразу все сбежались.

Рогов понял, что сегодня ему от нее больше ничего не добиться, и все-таки не удержался, полюбопытствовал:

— Когда свет загорелся, вы случайно нож поблизости не заметили?

— Нет, ножа не было, это точно, — она замотала головой.

Рогов поблагодарил дамочку за информацию и уведомил о том, что им еще не однажды придется встретиться, чтобы обсудить увиденное ею за кулисами. Ее это не обрадовало, как и в девяноста девяти процентах подобных случаев — Вы меня отпускаете? Я могу идти? — засуетилась она.

— Разумеется, — заверил Рогов, — только прежде мы запишем ваши координаты. Ну, домашний адрес, телефон и прочее.

Когда формальности уладились. Пышечка проворно засеменила к подружке, настороженная головка которой в продолжение всей беседы, точно флюгер в безветренную погоду, указывала в их направлении.

Глава 4.

ОДНА ЗА ВСЕХ И ВСЕ ЗА ОДНУ!

— Боже милостивый, ну и дела! — произнесла Викуля, усевшись в машину.

— Да уж, довольно неожиданная концовка, — поддакнула ей Мура.

Викуля повернулась и метнула в подружку сердитым взглядом:

— Все ты со своей психической атакой! А меня теперь по судам да следствиям затаскают!

Мура чуть не задохнулась от праведного гнева:

— Ну наконец-то выяснилось, кто тут главная сволочь! Мура, оказывается! Вот она, благодарность! Я, как последняя идиотка, бросаю работу над рукописью и сломя голову несусь спасать ее паршивое семейное счастье — и вот что я слышу! Ну, спасибо, спасибо…

В Мурином монологе было столько патетики, что впору позавидовать королю Лиру.

Неудивительно, что Викуля сама не заметила, как перешла на оправдательно-извинительный тон:

— Ты не сердись, конечно, но… А чего ж ты за кулисы полезла?

— Чтоб ты знала, я полезла не за кулисы, а всего лишь прошла в подсобные помещения. Там есть сбоку маленькая дверца, которая выходит в коридор, а в коридоре тоже — дверцы, дверцы…

— А там ты что забыла?

— Что-что… — Мура вздохнула и честно призналась: