Милое чудовище - Яковлева Елена Викторовна - Страница 13

Мура прошлась по гостиной пружинистой походкой пантеры, тихо размышляя о своем, и присовокупила к ранее сказанному:

— Теперь о мотивах… Каждый нормальный сыщик первым делом думает о них. Я тебе больше скажу: как только узнаешь мотив, считай — преступник в твоих руках. Потому как без причины ничего не происходит. Как ты думаешь, какая у твоего Кирки могла быть причина для ее убийства?

Вика ничего не ответила, только выкатила глаза на переносицу, поэтому Мура удовольствовалась беседой с самой собой:

— Ревность? Хм… Нельзя сбрасывать со счетов. Но такой же мотив мог быть у кого угодно. Что еще? Что еще, что еще… А твоему Кирке повезло, я не вижу достойного мотива. Пока, во всяком случае. Стоп, а ножи ты проверяла?

Вика опустила взгляд.

— Что, не хватает? — Мура заскрежетала зубами, как призрак невинно убиенного. — Ну, я так и знала. Показывай!

Вика поплелась на кухню, куда действие и переместилось. Достала из стенного шкафа подарочный набор и молча продемонстрировала обнаруженную накануне недостачу.

Открытие потрясло Муру.

— Что? Нету сразу двух? — прошептала она и глубоко задумалась. Минуты через две она спросила:

— А зачем сразу два ножа? На тот случай, если один сломается, что ли? — Потом она попробовала пальцем лезвия ножей, оставшихся в коробке, и озадаченно пробормотала:

— Судя по их состоянию, проще было бы зарезать ее атлантической селедкой. Впрочем, он мог их и наточить, хотя они такие хлипкие… Вы ими когда-нибудь пользовались?

Вика отрицательно замотала головой. Мура, которую трудно было чем-нибудь смутить, не растерялась и заявила:

— Остается провести следственный эксперимент… Ну, чтобы проверить, можно ли такой нож использовать в качестве орудия убийства.

— Как? — опешила Викуля. — Зарезать кого-нибудь?

— Нет, никого резать мы не будем, — задумчиво ответила Мура и осведомилась:

— Мясо у тебя есть?

— Есть, — доложила Вика, — вчера купила парную телятину, хотела на ужин отбивные приготовить. Я ее даже в морозилку класть не стала.

— Отлично! — обрадовалась Мура. — Тащи его сюда!

Вика молниеносно извлекла из холодильника кусок парной телятины килограмма на полтора и положила его на разделочный стол. Мура засучила рукава, вооружилась ножом и, размахнувшись им, как топором, попыталась вонзить в мясо-Нож жалобно взвизгнул и изогнулся, как лезвие пилы, но с поставленной перед ним задачей явно не справился. Мура отступила назад, почесала затылок и пробормотала:

— Из жести они, что ли, эти ножи? Может, это вообще муляжи? Впрочем, ее же не расчленили, а всего лишь горло перерезали, а для этого много не надо…

— Какие страсти ты говоришь! — ужаснулась Викуля. — Какая бы она ни была, эта манекенщица, а все-таки она человек, а не говядина!

— А ты как думала! — хмыкнула Мура. — Таковы суровые будни следственной работы.

Не успела она произнести свою сакраментальную сентенцию, как в дверь кто-то позвонил. Мура продолжила мясную экзекуцию, а Вика пошла открывать.

На пороге стоял тот самый невышедший росточком следователь, который накануне расспрашивал ее за кулисами.

Глава 8.

ПЫШКА, БЕЛКА И ЧЕРЕПАХА

Рогов проснулся рано — в шесть часов, повалялся минут десять и встал. Конечно, придавить еще минут шестьдесят он вполне мог себе позволить, но с такой заботой, какая свалилась на него перед самым, так сказать, уик-эндом, особенно не вылежишься. Скучно перекусил бутербродом с «Докторской» колбасой и чашкой сильно отдающего одеколоном жасминового чая еще из запасов, сделанных женой.

Побрился, разглядывая в зеркало свою унылую физиономию, и, одевшись в стиле, каковой модельеры застойных времен называли молодежным — то бишь в джинсы и ветровку, — отправился туда, где до вчерашнего дня проживала красавица Лика Столетова, ныне пребывающая в морге судебно-медицинской экспертизы.

Как выяснилось еще вчера, сама она была родом из Озерска, где, судя по рассказам ее коллег-манекенщиц, еще коптила белый свет ее выжившая из ума престарелая бабка. В Москве же Лика снимала однокомнатную квартиру в одном из спальных районов. Квартира эта принадлежала то ли ее подружке, то ли знакомой, удачно выскочившей замуж за итальянца и уже года три не казавшей носа в родном городе.

Накануне Рогов уже осматривал квартиру с участковым и понятыми, но ничего заслуживающего внимания не приметил. Обычная светелка одинокой девушки — много косметики, новомодных тряпок, бижутерии и бестолковых безделушек типа плюшевых медвежат и расписных шкатулочек. Да, еще на стене, возле кровати, маленький колокольчик на шнурке. Кругом порядок и никаких намеков на недавнее присутствие постороннего. Сегодня Рогов решил осмотреться повнимательнее, для того он накануне и захватил с собой ключ от квартиры.

До нужной улицы пришлось добираться на метро с двумя пересадками, а такой способ передвижения он очень не любил не столько по причине вечной толчеи, сколько из-за уже упоминавшихся книжных лотков в переходах, с которых продавались романы этой, этой…

Поднявшись на лифте на шестой этаж типовой двадцатидвухэтажной башни, Рогов открыл ключом нужную дверь и перешагнул порог квартиры, в которой, казалось, повисла тягучая тишина. А ведь еще вчера утром здесь кипела жизнь, красивая молодая женщина прихорашивалась у зеркала, собираясь выйти из дому, и не подозревала, что назад ей уже не вернуться. Или подозревала? Если верить собранной накануне информации, то первый вариант предпочтительнее второго, а там поди угадай.

Рогов еще раз поочередно открыл многочисленные коробочки и шкатулочки, полные дешевых побрякушек. Ну, не совсем побрякушек, были там два перстенечка, золотые, но довольно простенькие, сразу видно, не фамильные драгоценности, серебряные цепочки и брошь с камеей, но Рогов за свою не слишком продолжительную следственную практику видел вещички и покруче. Потом взялся за объемистый альбом для фотографий, где были сплошь недавние снимки, сделанные «Полароидом», а на них — какие-то вечеринки, пикники, причем в большинстве своем с присутствием модных див, которых он уже имел удовольствие лицезреть вчера вечером, а с некоторыми даже и пообщаться. Кстати же, несмотря на совместное (судя по снимкам) времяпрепровождение, они знали о покойнице не так уж много. То ли она была достаточно скрытной особой, то ли жизнь ее и впрямь не изобиловала событиями. Хотя при такой-то внешности… А впрочем, не зря говорят, что внешность бывает обманчива. Рогов, например, в свою студенческую бытность знавал одну деваху, ничего особенного: бородавка на верхней губе, ноги — говяжьи бульонки, так за ней мужики носились табунами!

Рогов сел в кресло, положил альбом с фотографиями на колени и начал рассматривать снимки с педантичностью злой свекрови, выискивающей в невестке скрытые изъяны и пороки. Ничего не скажешь, усопшая была весьма фотогеничной, и по части изъянов никто бы здесь особенно не поживился. А вот тут она была особенно хороша: в бирюзовом платье, с волосами, уложенными вокруг головы короной — а-ля пятидесятые… Между прочим, что это такое симпатичное у нее на шее? Такого колье Рогов не встречал ни в одной из ее шкатулок.

Отложив альбом в сторону, он снова принялся ревизовать имущество убитой. Обшарил ящики туалетного столика, проверил все карманы — а гардероб у покойницы был обширный, даже под кровать заглянул — ничего подобного. Снова взял в руки альбом, присмотрелся к снимку, по которому, к сожалению, трудно было определить ценность этого колье. Рогов задумался: выходит, есть одна пропажа? А вдруг она взяла его у кого-нибудь на время или давным-давно продала? Нужно будет поинтересоваться у ее подружек и бабки, если, конечно, она в состоянии отвечать на вопросы, потому что, судя по тому, как ее описали, проблема с этим не исключена.

Еще раз осмотревшись напоследок, Рогов взял снимок, где Лика Столетова была запечатлена с исчезнувшим колье, сунул его в нагрудный карман ветровки, а потом решил, что стоит прихватить заодно и весь альбом. Положил его в один из пакетов, висевших на крючке в прихожей — аккуратная была девица, — и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь и тщательно проверив надежность замков. Уже во дворе он, задрав голову, посмотрел на окна оставленной квартиры, словно ожидал, что ему кто-нибудь помашет вслед.