Кепка-невидимка - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 2

На другом конце зелёной лужайки появился человек, одетый в неуклюжий толстый халат с длинными рукавами. Такой халат предохраняет помощника инструктора от укуса собаки. Человек в халате изображал нарушителя.

Над лужайкой прозвучала строгая военная команда:

— Нарушитель! Фас!

И Гвидон длинными, стремительными прыжками устремился к «нарушителю».

В следующее мгновение началась горячая схватка между человеком и собакой. В конце концов Гвидон свалил «нарушителя» и замер, упёршись ему в грудь передними лапами.

Вокруг зазвучали аплодисменты.

— Идём, — вдруг сказала Лидка и взяла Федю за руку.

Через некоторое время Лидка и Федя очутились перед прапорщиком Дыней.

— Это Федя Гуляев. Изобретатель. А я — Лидка! — сказала девочка и слегка подтолкнула Федю.

— Здравия желаю! — отозвался прапорщик.

Но Федя не сводил глаз с пограничного пса Гвидона.

— Он у нас застенчивый, а так ничего, — продолжала Лидка. — Он такое может… Возьмите Федю на границу. Ему надо почувствовать, что он смелый, что он может постоять за себя.

— Постоять за себя человек должен уметь, — согласился с Лидкой прапорщик. — А что же он может?

— Прятаться, — подумав, сказал Федя.

— Маскироваться, — поправил его пограничник. — Ну-ка, замаскируйся, Федя!

Федя торопливо вынул из пакета кепку-невидимку, натянул её на голову. И исчез.

Напрасно прапорщик Дыня осматривал все кусты, заглядывал под скамейки.

— Что же это такое! — ворчал он. — От меня ни один нарушитель не ушёл. И на тебе!

И тут он увидел Федю: тот сидел на скамейке.

Лида стояла рядом и улыбалась. Гвидон махал хвостом, словно был заодно с ребятами.

— Как это тебе удаётся? — спросил прапорщик.

Федя пожал плечами.

А Лидка ответила:

— Изобретатель! — И немного помолчав, добавила: — Надо спасать Федю, а то он превратится в неудачника. Такой талант пропадёт.

— Талант! — согласился пограничник. И задумался.

Потом сказал:

— Решение будет такое: если ты, Федя, сумеешь незаметно проникнуть в вагон, в котором мы с Гвидоном завтра в 10:10 отбываем на заставу, быть тебе со мной на границе. Ну, а не сможешь…

Прапорщик взял под козырёк — поприветствовал своих юных знакомых и зашагал прочь. Гвидон шёл рядом.

— Что ты наделала! — воскликнул Федя, когда прапорщик и собака скрылись за соседним павильоном. — Ведь завтра я уезжаю в пионерский лагерь.

— Ты завтра не уезжаешь в пионерский лагерь, ты завтра уезжаешь на границу, — твёрдо сказала Лидка.

— Тебе легко говорить! А что я скажу дома?..

— Ничего не скажешь. Подставишь щёку маме и бабушке и сядешь в автобус. А потом наденешь свою серенькую кепку и тихо выйдешь из автобуса. Я буду ждать тебя за углом соседнего дома.

— Но ведь в лагере хватятся. Станут искать. Сообщат родителям. Тут надо что-то изобрести.

— Вот и изобретай.

Когда Федя вернулся домой, он отозвал папу в сторонку и сказал:

— Папа, давай поговорим, как мужчина с мужчиной.

Папа согласился.

— Помнишь, ты мне говорил: когда в жизни нет приключений, нечего будет вспоминать в старости, — начал издалека Федя.

— Твоя старость меня пока не очень волнует, — признался папа. — Меня больше занимает твоя юность.

— Так для юности надо совершить что-то настоящее, чтобы поверить в себя! И я должен выстоять!

Папа ничего не ответил, только одобрительно кивнул головой.

— Ведь впереди Атлантида, — сказал Федя.

— Атлантида! — согласился папа, и ему ничего не оставалось, как принять сторону сына.

…Автобусы! Автобусы! Автобусы! У них разные номера, но сегодня маршрут один — в пионерский лагерь. Они стоят вдоль тротуара, и оттого, что одни уезжают, а другие провожают, улица стала похожа на вокзал.

Федю провожали мама и бабушка.

— Ты должен закалиться! — напутствовала внука бабушка. — Каждый день зарядка, потом ледяной душ.

— Там нет ледяного душа. Там река, — говорил Федя.

— Купайся! И старайся подольше плавать. Ты должен вернуться мужчиной!

— Только ты не очень, — вмешалась в разговор мама. — Бабушке что — она занималась парашютным спортом.

— Ты, к сожалению, вообще не спортсменка, — упрекала маму бабушка.

— Пусть хоть Федя…

— Я не против, — вздохнула мама, — но всему должна быть мера.

— Вот меры я больше всего боюсь. Когда человек думает о мере, он ничего не достигнет. А Федя собирается в подводную Атлантиду.

— И ты веришь в эти бабушкины сказки?

— Это сказки не бабушки, а внука, — сказал Федя. — Это вообще не сказки.

В это время послышалась команда:

— По машинам!

Федя вошёл в автобус. Протиснулся на последнее сиденье и рядом положил свой рюкзачок.

В автобусе появилась вожатая, она критически осмотрела ребят.

— Все на местах? — строго спросила она.

— Все! — в один голос отозвался автобус.

Но вожатая всё же стала пересчитывать своих питомцев. И только убедившись, что весь отряд в сборе, сказала:

— Все! Можно ехать.

Никто из ребят не увидел, как Федя надел кепку-невидимку — и его не стало. Только рюкзак сиротливо лежал в углу на сиденье. Никто не заметил его исчезновения. Все были возбуждены отъездом, все липли к окнам и искали своих близких. Сложенные ширмочкой двери захлопнулись. Колонна тронулась. Тротуар превратился в перрон, провожающие махали руками и что-то кричали вслед.

Мама и бабушка тоже махали и тоже что-то кричали.

А в это время перед Лидкой, которая, прижимаясь к стене дома, стояла за углом, возник Федя.

— Скорей! А то опоздаем на поезд! — сказала Лидка.

Они побежали.

По гранитной лестнице вокзала, перепрыгивая через две ступеньки, бежали Федя и Лидка. Потом они пробежали по гулкому залу ожидания и очутились на перроне, где, как корабли у причала, стояли готовые к отправлению поезда.

— Пора, — сказала Лидка. — Надевай!

Федя вытащил из кармана кепку и, едва надев её, сразу исчез. Но на людном перроне никто не заметил его исчезновения.

— Теперь слушай внимательно, — говорила Лидка, а идущим рядом казалось, что девочка говорит сама с собой. — Я сейчас отвлеку прапорщика Дыню, а ты — в вагон.

— Понял! — отозвался невидимый Федя.

Седьмой вагон. Шестой вагон. Пятый…

Как Лидка и предполагала, прапорщик Дыня стоял в дверях, преграждая путь всем видимым и невидимым. До отправления поезда остались считанные минуты.

— Здравствуйте! — поздоровалась Лидка, — Где Федя? Не приходил?

Пограничник усмехнулся и пожал плечами.

— Он всегда опаздывает, — сказала девочка. — Один раз на три тысячи лет опоздал. Но он придёт… Посмотрите, не он спешит сюда?

Прапорщик соскочил со ступеньки и подошёл к Лидке.

— Где?

Лидка показала на бегущего вдалеке мальчика.

— Какой же это Федя, — усмехнулся пограничник. — Федя, наверное, так замаскировался, что сам себя не может найти, — сказал Дыня и засмеялся.

Поезд тронулся.

— Передавай привет Феде! — выглядывая из окна, крикнул пограничник.

А в соседнем окне, как в рамке портрета, неподвижно застыл розоволицый пассажир в соломенной шляпе. Он улыбался, и белая полоска зубов ослепительно сияла. Странная была у него улыбка — она скорее походила на гримасу, чем на улыбку.

Поезд прибавлял ходу. Лидка бежала рядом и махала рукой.

И вдруг в окне за спиной улыбающегося пассажира появился Федя. Он засмотрелся на проплывающие за окном поля, перелески, озерки и забыл, что снял кепку.

И его тут же заметила проводница.

— Мальчик, что-то я тебя не припомню. Ты из какого купе?

— Я? — спросил Федя. — Я…

Он тут же вспомнил о спасительной кепке-невидимке. Вспомнил — и исчез. Растерянная проводница огляделась, потёрла глаза и пошла прочь.

А в это время прапорщик Дыня отправился обедать, и Федя тут же юркнул в его купе. Гвидон зарычал, потом обнюхал невидимого мальчика и успокоился. Лёг на свою подстилку.

Федя достал лист бумаги и принялся рисовать.