Прикрой, атакую! В атаке — «Меч» - Якименко Антон Дмитриевич - Страница 8

Год сорок третий, июль, аэродром Васильевский, а вернее, полевая площадка на восточном берегу неглубокой живописной реки Оскол в районе Курского выступа.

Мы сидим под разлапистым деревом невдалеке от самолетной стоянки: я, мои летчики и приехавший к нам Подгорный — командир авиакорпуса. Он высок, худощав, строен и молод: ему тридцать — тридцать один, не больше. Для генерала, командира корпуса, это немного. Вероятно, он где-то отличился, но мне об этом пока неизвестно.

— Знаете, как назовем вашу группу? — говорит командир авиакорпуса. — «Меч»!

Раньше у нас с генералом был разговор. Он решил создать специальную авиагруппу, резерв для решения важных и внезапно возникших задач, небольшую группу-кулак, которую можно бросить на выручку связанных боем подразделений, на их усиление, бросить туда, где надо сорвать удар вражеской авиации по нашим наземным войскам, в корне изменить обстановку в какой— то момент борьбы за господство в воздухе.

Честь организовать такую авиагруппу выпала мне, командиру полка. Приятно, но какая ответственность! Справимся ли? Вдруг опозоримся? Окажемся самыми что ни на есть рядовыми, обычными или, хуже того, будем биты в первой же схватке. Это будет провал не только тактический, но и психологический. Это будет моральное поражение.

Надо все глубоко продумать, все взвесить, оценить свои силы, возможности. Поразмыслив, я принял решение: в состав авиагруппы включить шестнадцать наиболее сильных летчиков. Две восьмерки, две наиболее маневренные группы. Неплохо бы и больше, но остальные еще недостаточно опытны.

Генерал разрешил подобрать из других полков, но я отказался. Не хотелось обижать своих летчиков, отсылать их в другие части в обмен на более сильных, более подготовленных. Не хотелось обижать командиров братских полков, отнимать у них лучших пилотов, ослаблять боеспособность их коллективов. Подумав, решил, что лучше всего иметь небольшую, но действительно крепкую группу своих, как говорят, доморощенных летчиков, которых уже изучил, лично проверил в бою и знаю, кто и на что способен.

Группа должна иметь отличительный знак, видный и броский. В нашем полку не принято малевать на бортах истребителей «ягуаров», «драконов» и «змей», означающих якобы символ победы. Лучше всего, подумалось мне, ярко-красный нос самолета от винта до кабины. Он будет как революционное знамя, символ борьбы за свободу трудового народа. Об этом сказал пилотам и техникам. Все со мной согласились.

Группе нужно не только имя. В понятии немцев мастерство воздушных бойцов, громкое имя и броский опознавательный знак группы неотделимы одно от другого. В авиагруппы германских военно-воздушных сил под названием «Мельдера», «Рихтгофен», «Удэт» входили отборные летчики-асы. Наши пилоты справлялись с ними успешно, но факт остается фактом: навредили они немало. Поэтому необычная раскраска наших машин и громкое имя, подкрепленное для начала парой эффективных ударов, воздействуют на фашистов психологически.

И последнее: став командиром особой группы, я остаюсь и командиром «полка. Как я смогу совместить эти две обязанности? Возможно, что особую группу в полном или неполном составе будут бросать с точки на точку, с одного участка фронта на другой. Какая польза полку, если я во главе восьмерки буду летать по фронту, и не слишком ли роскошной станет моя боевая жизнь: малочисленной группой, состоящей из лучших воздушных бойцов, командовать легче, проще, чем целым полком. Отсюда и вывод: в группе, кроме меня, командира, должен быть постоянный ведущий. Оценив боевые возможности наиболее опытных летчиков части, решил, что лучше всего на эту роль подойдет штурман полка капитан Матвей Зотов, зрелый воздушный боец, а его заместителем будет командир первой эскадрильи — лучшей в полку — Павел Чувилев.

Свое мнение я доложил командиру авиакорпуса. Он со мной согласился, решение утвердил, и мы обговорили детали, связанные с применением группы, ее управлением.

Неплохо, если группа получит другие, более совершенные истребители. Я имел в виду самолеты Як-3, они только что появились на фронте, легкие, скоростные, маневренные. Мы же летаем на Як-1, к тому же еще и потрепанных, не раз побывавших в воздушных боях и ремонтах. Пользуясь случаем, я изложил свою мысль генералу, но он ответил решительным «нет». Я понял, что он не имеет возможности, что надо выбирать из имевшихся Як-1 самые лучшие, с самым большим ресурсом.

— Назовем вашу группу «Меч», — повторил генерал. — Согласны?

Удачно, соответствует замыслу, подумалось мне. Гляжу на своих пилотов, вижу, им тоже понравилось. Отвечаю сразу за всех: «Согласны!»

— Хорошо. Быть тому, — утверждает Подгорный, — на подготовку даю три дня. Летать будете здесь. Думаю, немцы не помешают.

Здесь — значит здесь. Правда, от линии фронта до нашей площадки километров двадцать, не больше, что составляет пятнадцать минут полета, но в боевой обстановке, когда над тобой и гремит, и стреляет только периодически, не с утра и до вечера, такое место считается чуть ли не тылом.

Мысль о создании специальной авиагруппы пришла не случайно.

* * *

Получив жесточайший удар у стен Сталинграда, немцы стали готовить реванш уже здесь, под Курском. К весне сорок третьего года линия фронта, зацепившись за Белгород, Рыльск, Малоархан-гельск, образовала так называемый Курский выступ, и немцы, оценив обстановку, разработали план наступления: отрезать, окружить, уничтожить наши войска, занимавшие выступ.

Период затишья, когда немцы готовились к наступлению, а мы к обороне, длился три месяца, до 5 июля. Но затишье было лишь относительным.

Узнав, что в районе Орла, Белгорода, Харькова враг сосредоточил более двух тысяч боевых самолетов, наши военно-воздушные силы фронтов провели две боевых операции.

Первый внезапный удар по аэродромам противника нанесли 6 мая. Повторили седьмого и восьмого.

Потеряв более пятисот самолетов, немцы в долгу не остались, нанесли ответный удар. Особенно напряженными были бои 2 июня, во время налета на Курск. Бомбовозы шли волнами с Белгородского и Орловского направлений под сильным прикрытием истребителей. Шли грозно, неотвратимо. Казалось, что с запада надвигаются черные тучи — так их было много. И все-таки их повернули. Схватка произошла на рассвете. В сражении приняли участие истребители нескольких полков нашего фронта. Пятьдесят восемь немецких машин осталось на поле боя.