Прикрой, атакую! В атаке — «Меч» - Якименко Антон Дмитриевич - Страница 25

Собираюсь идти на капэ, чтобы узнать, куда и зачем полетел Иванов, какова сейчас обстановка, но вижу, что Чирьев чем-то взволнован, что-то хочет сказать, доложить.

— Что у тебя? Докладывай.

Младший лейтенант Чирьев ростом почти такой, как и Завражин, только тот спокойный, неторопливый, а этот подвижный, шустрый. Но молчаливый, вроде Шакурова. Он пожимает плечами.

— В бою с «мессерами» мне повредили руль поворота.

Так вот и бывает. На первый взгляд вроде бы все хорошо — боевую задачу выполнили, по пути сбили «мессера», а начнешь разбираться — ошибок хоть отбавляй.

— Как это случилось? — спрашиваю. Не ради любопытства, конечно, спрашиваю. Суть важна: в какой момент это случилось, видел ли Чирьев врага или не видел. Плохо, если не видел. Сразу поняв, что меня беспокоит, Чирьев ставит точку над «I».

— Видел, товарищ командир, только не ожидал, что немец откроет огонь с такой большой дальности. Поэтому не успел увернуться. — Чирьев секунду подумал и продолжил: — Характерно, что немец стрелял под очень большим углом. Почти девяносто…

— А ты не заметил, кто по тебе стрелял? — внезапно загорается Черкашин.

— Конечно, заметил. Ведущий… — И вдруг, осененный догадкой, говорит: — Товарищ командир! Выходит, что мы завалили аса.

Чирьеву очень нужны победы. Не потому, что он тщеславен, нет — причина иная. Его, как одного из сильных пилотов, в пару нередко берет Чувилев, а для Чирьева это гордость. Но Чувилев берет и Черкашина, а Чирьеву это не нравится, он хочет быть первым и старается заслужить доверие делом, победой в бою. В этом бою, безусловно, есть и его заслуга, но Коля Завражин, зная замыслы Чирьева, чуть— чуть улыбаясь, спускает его с высоты:

— Мы пахали…

Сказал, будто облил холодной водой. Задохнувшись от обиды и гнева, Чирьев что-то хотел сказать, может, оправдаться, а может, отбрить обидчика, но слова не шли с языка. Разозлившись вконец, он чуть было не выругался чисто по-мужски, но вспомнив, что я не терплю этого, спохватился. Все засмеялись, и громче других — Завражин. Чирьев понял наконец, что его слегка разыграли, и инцидент был исчерпан звонким шлепком по шее Завражина.

— Мир восстановлен, справедливость восторжествовала, — сказал Шакуров, приняв торжественный вид. А я завершил разбор боевого задания:

— Работали в общем неплохо, но могли бы и лучше. А сейчас быстро на завтрак.

С удовольствием сходил бы в столовую, посидел бы вместе с летчиками, отдохнул. Но завтрак для меня привезли на командный пункт. Значит, надо быть там.

Иду и думаю о совершенной штурмовке вражеского аэродрома. Не удовлетворяют меня результаты. Каждый летчик звена сделал по три атаки, да Шакуров одну. Получается в общем тринадцать. А сожгли только три самолета. Причем только те, что взлетали. Остальные как стояли, так и остались стоять. В чем же здесь дело? От чего все это зависит?

Подумав, решаю, что все зависит от обстановки, условий и времени. Точнее — от момента, когда совершена штурмовка: до полета бомбардировщиков или после полета. До полета бензиновый бак заполнен, как говорится, до горловины, и пуля гаснет в нем, будто в воде. После посадки, когда бак наполовину пустой, всю свободную полость заполняют пары бензина. Они и взрываются от первой попавшей пули.

Получается, что если бы мы захватили фашистов после посадки, то сожгли бы не три самолета, а больше. Но в этом ли главное? Нет. Главное — сорвать фашистам налет на наши войска. Что мы и сделали. И ущерб нанесли. Три самолета сожгли, а сколько еще повредили! Сколько изрешетили моторов, плоскостей, разных агрегатов! Переживать, пожалуй, не следует. Все идет по порядку, по плану. Сегодня мы штурмовали Варваровку, а денька через три сядем на эту «точку» и будем с нее работать — летать на Харьков. Вполне вероятно, туда и пойдут наши войска, в пользу которых действует наш корпус и наша особая группа.

Но мы, конечно, учтем сегодняшний опыт. Если придется летать на штурмовку опять, то на цель будем пикировать с большим углом, чем сегодня. Тогда наши снаряды будут попадать не в переднюю или заднюю стенку бензиновых баков, а в верхнюю, что нам и нужно. Обычно бензиновый бак заправляется немного не полностью, и под верхней стенкой остается небольшое пространство, а в нем — пары.