В горах Памира - Яценко В. С. - Страница 32

Когда наши дни с утра до вечера были заполнены тяжелой работой, которая представляла собой движение по ледникам, мы как-то не обращали внимания на наш внешний вид. Было не до этого. Но теперь, когда мы снова оказались среди людей, наш далеко не привлекательный вид нам же самим стал неприятен. Штормовые костюмы были выпачканы грязью и кое-где порваны. Обгоревшие и обветренные лица обросли густыми бородами. Мы принялись срочно приводить себя в порядок.

Наш приход сюда из ущелья Оби-мазар вызвал у жителей маленького кишлака удивление. Старики, показывая руками в ту сторону, откуда мы пришли, повторяли один и тот же вопрос: «Музтаг?»[37] и недоуменно покачивали головой. Они привыкли, что люди приходят только со стороны низовьев Ванча. После долгого объяснения посредством жестикуляции с хозяином дома мы выяснили, что он еще не забыл, как 8 лет назад тем же путем пришли сюда люди в таких же, как и у нас, ботинках на металлических шипах. У них за плечами были такие же вещевые мешки, а в руках ледорубы. Речь шла об отряде экспедиции 1932г.

Хозяин дома – старик с большой седой бородой и слезящимися глазами. Поверх широких шаровар опускается почти до колен просторная белая рубаха. Старик, несмотря на свой преклонный возраст, еще крепок. Широкая грудь и плечи свидетельствуют о здоровье и силе. Я видел, как он гнал двух черных буйволов, запряженных в волокуши[38]. С горных лугов он привозил скошенную траву на этих своеобразных санях. В ущельях Западного Памира вьючные тропы еще не видели колес. В любое время года по тропинкам, на головокружительных высотах, все грузы перевозятся вьюком или на волокушах. Под вечер старик усаживался на веранде своего домика и занимался починкой обуви для всей своей многочисленной семьи. Фактически руководит всей семьей его жена. Большая часть работы лежит на ее плечах.

Одежда местных таджиков, особенно стариков и детей, очень скромна, но зато молодежь не прочь щегольнуть костюмом, украшенным вышивкой. Особенно мне запомнился один из собеседников старика. Это был молодой таджик. На очень смуглом лице из-под густых темных бровей смотрели красивые черные глаза. Правильной формы нос и несколько выдающаяся вперед нижняя челюсть придавали лицу волевое выражение. Тщательно подстриженная и подбритая черная клинообразная бородка на лице соединялась с бакенбардами. Его крепкое телосложение ясно обозначалось под широким полосатым халатом, подпоясанным кумачевым поясом. На голове красовалась новая тюбетейка с яркими узорами, которой он, видимо, очень гордился. На нем были мягкие сапоги собственного изготовления, они подчеркивали легкость его походки.

Небольшой глиняный домик – жилище семьи гостеприимного старика-таджика. Южная сторона дома выходит открытой верандой в фруктовый сад. С веранды, сквозь ветви деревьев, можно видеть реку Ванч, текущую по долине на запад, где неясные голубые контуры гор уходят в сторону Афганистана. Выше дома по склону есть ровная площадка для молотьбы хлеба. Ее окружают несколько деревьев. Там, где их ветви расходятся в пышную шапку листвы (в двух-трех метрах над землей), устроены площадки, к которым приставлены лестницы. На этих площадках в летнее время ночует вся семья. Даже люльки грудных детей внесены наверх. Молодые горцы уже с пеленок получают основательную закалку во время ночных заморозков, которые здесь нередки.

Дома кишлака Ван-Ван

Кишлак Ван-Ван, как я уже упоминал, весь утопает в зелени. Я никогда еще не встречал такого обилия яблок: Маленький кишлак не в состоянии потребить всех плодов[39]. Яблоки повсюду валяются под ногами, плывут по арыкам и, если сделать на несколько минут запруду, то их можно вытаскивать из воды ведрами. Плоские крыши домиков сплошь засыпаны ими – это сушатся запасы на зиму. Домашний скот тоже поедает фрукты. И, несмотря на это, большая часть яблок, переспевая, падает с деревьев и сгнивает. По ночам к кишлаку близко подходят медведи полакомиться яблоками. Собаки со всего кишлака, почуяв зверя, поднимают невероятный шум.

Местные таджики ощущают недостаток соли, снабжение которой почему-то в это время было плохо организовано. Как раз в связи с этим произошел случай, поставивший нас в неловкое положение. В ответ на любезное гостеприимство хозяина, мы также хотели отплатить чем-нибудь полезным. Когда старик попросил у нас соли, Валентин с готовностью принялся искать ее в своем рюкзаке, он вытряхнул все содержимое из рюкзака, но соли в нем не оказалось. Тогда мы обшарили и свои мешки, но и в них не было соли. Мы установили, что Валентин оставил соль на месте последнего бивуака в ущелье Оби-мазар. Нам было очень неловко перед стариком, терпеливо ожидавшим результата наших поисков. Другой случай помог нам полностью реабилитировать себя в глазах этой таджикской семьи.

Веранда таджикского дома в кишлаке Ван-Ван

Когда мы пришли в кишлак, то первым встречным был больной мужчина с желтым изможденным лицом. Он тяжело дышал и все время на что-то жаловался. Разумеется, мы его не понимали. Александр взял на себя миссию врача. Диагноз установить оказалось нетрудно: у таджика был приступ малярии. В качестве «местного средства» больной держал на животе компресс из листьев неизвестного нам растения. Александр дал ему порошок акрихина. На другой день этот таджик с благодарной улыбкой пожимал нам всем руки. Предпочтение было отдано, понятно, Александру, который успел в кишлаке прослыть за доктора.

Груша в садах кишлака

Помост на деревьях для ночевок летом

Но как ни приятно отдыхать и наслаждаться фруктами, задерживаться в кишлаке нам нельзя. Впереди еще не пройденная часть маршрута, кольцо которого нам предстояло замкнуть. Перед выходом надо было предпринять все меры, чтобы обеспечить себя продовольствием на дорогу. Для этой цели мы решили купить козла, но сразу же наткнулись на серьезные препятствия. Во-первых, мы не говорили и ничего не понимали по-таджикски так же, как и таджики по-русски. Во-вторых, мы были сильно стеснены в деньгах, а это, как известно, заставляет торговаться. В-третьих, в наш «торг» вмешалась жена старика и, что еще хуже, она играла в переговорах главную роль. Ее совсем не интересовало, сумеем мы или нет на оставшуюся сумму денег добраться до города Ош. Она упрямо показывала на свою поношенную одежду, давая тем самым понять, что нуждается в ткани и больше знать ничего не хочет.

Неожиданно положение изменилось. Из соседнего кишлака, расположенного ниже по долине, где уже знали о нашем появлении, пришли два молодых таджика. Это были А. Надимов, учитель школы, и И. Давлятов – заведующий почтовой связью в долине Ванча. Оба они – представители молодой советской таджикской интеллигенции. Учитель лишь год назад закончил педагогический техникум в Сталинабаде. Таким образом, одно из наиболее диких когда-то ущелий Памира теперь имело свою школу!

Пришедшие таджики почти свободно разговаривали по-русски и очень помогли нам. Особенное внимание проявил А. Надимов. Нам удалось не только купить козла по доступной цене, но и условиться с хозяином другого дома относительно выпечки нам лепешек на дорогу.

Мы перешли ночевать в другой дом; наши новые хозяева провели всю ночь в хлопотах. Всю ночь разваривалось на очаге мясо старого козла и пеклись лепешки. Наш новый хозяин тоже оказался весьма щедрым на угощенье. Но блюда были те же – кислое молоко и арбузы. Вечером на лужайке Александр демонстрировал перед собравшимися жителями кишлака нашу походную кухню. Особое восхищение у окружающих вызвало горение сухого спирта.