Новорусская баллада - Высоцкий Михаил Владимирович - Страница 12

– Ты че, Олег? – возмутился Колян. – Чтоб мы дружбану не пособили? Вместе валить будем! Где этот, как его…

– Горыныч. Он в горах живет.

– Абрек, что ли? Кавказец? – возмутился Колян.

– Вообще-то он огнедышащий дракон трехголовый, – пожал плечами Олег, – но и на Кавказе тоже одно время жил.

– Завалим кавказца! – убежденно успокоил вампира Толян, поглаживая пушку. – И не таких валили!

Тем временем внедорожник уже закончил штурм речных склонов, в лишний раз доказав, что отечественные танкостроители, если захотят, могут настоящее чудо хоть на гусеницах, хоть на колесах сотворить. Пусть даже без пушки, и не на соляре, а на медовухе работающее (правда, последнее уже местный тюнинг, боги постарались). И теперь «Вепрь» катил по холмистым предгорьям, объезжая редкие кусты и еще более редкие деревца, направляясь в сторону могучего горного хребта, возвышающегося впереди. Как Драконий Хребет штурмовать – никто пока еще не думал, Толян с Коляном вообще не умели так далеко в будущее заглядывать, Всемир на подгорные каверны да пещеры надеялся, Любослав на богов, Олег на то, что все как-нибудь само обойдется. И надежды, надо сказать, были небезосновательными – Драконий Хребет только казался неприступным, на самом деле там было огромное количество звериных горных троп, пологих перевалов, подземных рек и ручьев, вдоль которых, в принципе, можно было бы попробовать проехать. Чего не было – так это карты всего этого добра, или надежного проводника, который смог бы провести, но это, право дело, сущие мелочи, не заслуживающие особого внимания.

Вообще же горы обладают одной удивительной особенностью. Любые, если они, конечно, достаточно высокие. Ты к ним можешь ехать, ехать, а они от этого ближе будто и не становятся. Так и наши герои. Еще до полудня через Дансу переправились, до вечера ехали – а до гор так и не доехали, и лишь поздней ночью, когда на небе засияла луна и засверкали звезды, машина притормозила невдалеке от скалистой стены, уходящей почти отвесно куда-то в небеса.

Устроились на привал. Так как прошлым вечером Толяну с Коляном погулять не удалось, готовились с утра на рыбалку идти, то решили за два дня сразу отпраздновать. Благо чем – хватает, оленина, кабанина, утятина, рыба вареная, рыба жаренная, фрукты-овощи, караваи почти свежие, не говоря уже о главном продукте – медовухе пятидесятиградусной в неограниченных количествах. Причем одним им было скучно гулять – остальных тоже пригласили. Олег сразу подсел, Всемир после непродолжительных колебаний, Любослав сначала отнекивался.

– Не пристало волхвом с богатуры питяши! – пытался он объяснить основы своей жреческой философии, но безуспешно.

– Слышь, старик, ты че, нас не уважаешь? – недоуменно спросил Колян, и у волхва не оставалось выбора – богатырей он уважал и пришлось вместе со всеми пить.

Но не долго – двух-трех чарок Жаровнику хватило под завязку, после чего он завалился на голые камни, где и уснул. А остальные богатыри еще долго гуляли, пока кто-то, вроде как Всемир, «песни боевые, дабы боги возрадовались», петь не предложил.

– А че, это идея! Слышь, Толян, тащи гитару!

– В натуре! – согласился с приятелем Толян, спустя каких-то три минуты уже нашедший под пассажирским сиденьем самую настоящую шестиструнную гитару, настроенную и готовую к игре.

– Круто! А че петь будем? Давай нашу, любимую! – предложил Колян.

– Давай, …! – согласился Толян. – Подпевай, … мать!

Бритоголовый шкаф, с нежностью, достойной самого Дон Жуана, обхватил поудобнее гитару, взял для пробы несколько аккордов и заиграл…

– С одесского кичмана, – пел он своим хриплым голосом, – сорвались два уркана, сорвались два уркана в дальний путь…

– Ой, в дальний путь! – неожиданно красивым баритоном поддержал Колян.

– У княжеской малины они остановились, они остановились отдохнуть, – пел Толян, и в памяти Олега поднимались вроде бы уже давно и начисто забытые образы – Одесса, революционная романтика, и он, комиссар ЧК Олег Горемыкин, бредет по ночному городу…

– Ой, отдохнуть! – подпевал Колян.

– Товарищ, товарищ, болять мои раны, болять мои раны глубоке! – пел Толян, и было такое чувство, что это именно его раны сейчас так болят…

– Ой, глубоке-е-е! – не отставал от приятеля и Колян.

– Одная заживаеть, другая нарываеть, а третия открылась на боке! – хрипел с чувством Толян, да так, что сам Древощит едва не прослезился.

– Ой, на боке!

– Товарищ, товарищ, товарищ малахольный, за что ж мы проливали нашу кровь…

– Ой, нашу кро-овь…

Хорошо Колян с Толяном пели. Чувственно. От всей души. Вкладывая себя в слова песни так, что Олег для себя решил – если у этих двоих в бизнесе проблемы начнутся, если финансово-промышленная группа Вована прикажет долго жить, то Коляна с Толяном можно на эстраду устроить. У Олега там хорошие связи были…

За «Кичмном» последовала «Мурка», сначала обычная, потом с Рабиновичем, плюс еще несколько вариантов, которых даже Олег не знал, затем «Владимирский централ», другой репертуар Круга, репертуар Гарика Кричевского, опять вернулись к старым одесским песням… Потом и Всемир подпевать начал, хоть и слов не знал, но в ритм как-то укладывался, даже Любослав прямо сквозь сон что-то мычал нечленораздельное… Так всю ночь и просидели. Только под утро, когда по идее уже вставать и дальше отправляться пора, Толян отложил в сторону гитару и, зевнув на прощанье, завалился спать. Колян с Всемиром последовали за ним, и только Олег еще долго бренчал на гитаре, напевая что-то вроде «идет охота на волков, идет охота…» Как уже говорилось, потребность во сне верховные вампиры испытывают опосредовано, да и алкоголь на них почти не действует, так что Олег мог себе позволить еще немного поиграть…

Тем временем древний дракон и дальше ворочался на груде золота… Эманации его сознания разлетались все дальше и дальше, сначала слабые, их могли почувствовать лишь самые великие чародеи и могучие силы. Но волны драконьей ненависти становились все сильнее, и теперь уже их чувствовали почти все: простые люди – как вспышки беспочвенной злости, безосновательную ярость; домовые и полевые, овчинные и банные – как страх, древний, как и сами эти мелкие божества. Змии же, или меньшие драконы, неразумные братья дракона древнего, как верные псы, чувствовали пробуждение своего хозяина и водили праздничные хороводы над Драконьим Хребтом, готовясь к торжественной встрече властителя небес…

Наших же героев это все почти не затронуло – лишь Любослав метался во сне, видно, кошмары виделись. Остальные же оказались слишком толстокожими, чтоб на какие-то там проявления Змея Горыныча реагировать – особенно Колян с Толяном. Тем, кто с Вованом ужиться смог, чудовища нипочем.

Пробуждение компании спасителей мира произошло где-то к полудню – солнце как раз в зените стояло, когда, зевая и заливая сухое горло припасенным с вечера рассолом, предусмотрительно прихваченном в дорогу в большом количестве, герои соизволили раскрыть глаза.

– Слышь, Олег, а тебе че, опохмеляться не надо? – с удивлением спросил Колян, когда вампир от своей порции рассола отказался.

– Не, не надо. У нас, вампиров, похмелья не бывает.

– Круто! – тут же рядом оказался Толян. – А меня вампиром можешь сделать? Ну, вы ж это, вроде как, умеете…

– Умеем, – не стал отпираться Олег, – но не высшим. Только самым обычным – будешь потом солнца боятся, – Толян задумался, – серебра, – раздумья приобрели глобальный характер, – осины, – глубина раздумий превысила все разумные границы, – чеснока…

Решение было принято.

– Э, не! Чем закусывать тогда буду, если чеснока нельзя? Да ну его, этот вампиризм, на …! – передумал становиться кровососом Толян.

– Ну и верно! – согласился Олег. – Ну что, все проснулись? Любослав! Хватит поклоны бить, боги и так знают, что ты их любишь, а меня ты нервируешь! Любослав! Тетеря глухая, кому сказал хватит! Не волнуйся, боги не обидятся, уж я их хорошо знаю. Лично, можно так сказать, знакомы были. Итак, все видят перед нами горы? Объявляю совещание на тему «как через них перебраться», слово имеет Всемир. Какие будут идеи, Древощит?