Исс и Старая Земля - Вэнс Джек Холбрук - Страница 19

«Вас в данный момент должны интересовать лишь документы, которые перед вами, — ответил голос. — Подпишите их, когда ознакомитесь». Голос был отнюдь недружелюбен, а резок и требователен. «Полагаю, что жаловаться на ваш произвол бесполезно?» — уточнил я. «Эустас Чилк, вы здесь за дело и по делу. Подпишите документы, и быстро!» В ответ я заявил, что все это похоже на приемчики мадам Зигони, только они здесь еще злобнее и поинтересовался, куда, кстати, девались те деньжата, которые она мне не заплатила за последние полгода.

«Подписывайте немедленно! Или вам же будет хуже!» — разорялся сидящий за столом.

Я просмотрел бумаги. Первой вся моя собственность передавалась в распоряжение Симонетты Зигони полностью. Вторая оказалась письмом тому, кто будет производить передачу этой уже не моей собственности, а третья являлась не более ни менее, как моим завещанием, также передающим все имеющиеся в моем распоряжении мелочи в руки старого доброго друга — мадам Зигони. Я попытался протестовать, ссылаясь на то, что нужно все обдумать, что надо вернуть меня на Араминту, и там закончить дело более по-джентельменски.

«Подписывай, если жизнь дорога!» — рявкнул голос, на что мне пришлось ответить, что я, конечно, подпишу, но все это крайне странно, поскольку никакой собственности, кроме рваной рубашки, которая на мне, у меня не имеется.

«Что ты получил в наследство от дедушки?» — потребовал голос. Я сказал, что, увы, не так уж и много: потертую шкуру американского лося, маленькую коллекцию камушков, но не драгоценных, а просто всякой гальки с сотен планет, да несколько штук мелочевки вроде пурпурной вазы и прочей рухляди, чье место в сарае. Ах, да, еще чучело старой совы с милою мышкой в клюве.

«Что еще?!»

«Трудно сказать, ведь весь этот мой амбар уже не раз грабили, так что я даже и не знаю, предлагать ли вам это никому до сих пор не понадобившееся чучело!»

«Хватит пудрить нам мозги! — орал проклятый. — Подписывай бумаги да поживее!»

Я подписал все три, и голос сказал: «Эустас Чилк, ты спас себе жизнь, которая отныне, однако, пройдет в раскаянии за твои амурные грехи и за то, что ты однажды грубо отказал тому, кто хотел стать твоим настоящим другом!»

Я решил, что это намек на мой отказ мадам Зигони на ранчо и тут же извинился, на что мне ответили, что уже слишком поздно, и отволокли в эту собачью яму, где я и в самом деле занимался раскаянием. Так что, твой голос, Глауен, оказался очень и очень кстати.

— И ты не представляешь, чего она хочет?

— Вероятно, это связано с какими-то вещами деда Сванера, которые оказались куда ценнее, чем я предполагал. Лучше бы уж он мне все честно рассказал, пока был жив.

— Но кто-то это знает и так. Кем может быть этот кто-то?

— Хм. Трудно сказать. Он всегда общался с уймой чудаков — дилерами, ворами, антикварами, букинистами. Правда, был у него и некий настоящий друг, коллега, соперник и помощник одновременно. Кажется, они оба состояли членами Общества натуралистов. Он как-то предлагал деду коллекцию перьев каких-то экзотических птиц и три маски душ панданго всего за пачку старых книг и бумаг. И если бы кто знал дедовы дела изнутри, то очень удивился бы, поскольку такая мена чрезвычайно, до нелепости дешева.

— И где теперь этот друг?

— Не знаю. Он попал в переплет с незаконным вскрытием гробниц и смылся куда-то, чтобы не связываться с властями.

Но тут Глауен, случайно обернувшись, увидел освещенное тусклым светом лицо Каткара. Увидел гораздо ближе, чем предполагал. Несомненно, узник подслушивал.

Дождь, то утихая, то усиливаясь, шумел до тех пор, пока в лачугу не начал просачиваться влажный серый рассвет.

Скоро стало совсем светло, и площадка тюрьмы оказалась полностью на виду. Все четверо оставили дом на дереве и стали быстро спускаться к подступающим джунглям. Первым шел Глауен, за ним Чилк, оба с винтовками наизготовку. Прежде всего надо было перейти лощину, что было не очень трудно, поскольку главный ориентир — ручей, который туда стекал — за последнюю ночь никак не мог исчезнуть; наоборот, от прошедшего бурного дождя он только вздулся так, что даже перейти его вброд стало невозможно. Глауен выбрал высокое дерево, выстрелами свалил его и быстро перекинул через лощину, соорудив таким образом импровизированный мост.

Краулер стоял там, где был оставлен, все не мешкая влезли в него и начали спускаться по склону, стараясь по возможности как можно меньше шуметь. Однако почти сразу же они оказались атакованы существами с разлапистыми ногами, имевшими футов двадцать в длину и с восемью жвалами и загибающимся вперед хвостом, предназначенным для опрыскивания жертвы ядовитой жидкостью. Чилк убил одну тварь выстрелом в хвост; животное медленно осело на бок, хвост отогнулся назад, импульсивно выпрыснув черную жидкость прямо в низкое небо.

Но через несколько секунд Глауен вынужден был остановить краулер, чтобы выбрать дорогу удобней и прислушаться к тому, что происходит в зарослях. Тут же раздался тревожный крик Шарда и, мгновенно обернувшись, Глауен увидел плоскую треугольную голову футов в шесть шириной, обнажающую судорожно разведенные челюсти. Другой конец длинной изогнутой шеи терялся в густой листве. Глауен выстрелил, скорее, инстинктивно, чем по здравому размышлению, и разнес голову чудища в клочья; тут же в кустах, грубо ломая их, обрушилось что-то очень тяжелое.

Оценив нарастающую угрозу, Глауен как можно быстрее повел краулер вниз, старательно вспоминая минувший путь. Наконец, склон стал выравниваться, а чаща редеть. Теперь краулер уже шлепал по воде, затопившей склон во время бури. А вот уже появилась и семья гуляльщиков, которая шлепала впереди по болотам, ухая и повизгивая. Вода становилась все глубже, краулер все чаще терял опору и плыл по бурлящему потоку.

Наконец, Глауен совсем остановил машину и сказал, указывая на заросли:

— Вот тут я и оставил флаер, привязанным к дереву. И его, должно быть, унесло течением прошлой ночью.

— Хорошего мало, — вздохнул Чилк и посмотрел вниз по течению. — Много бревен и поваленных деревьев, но никакого флаера нигде не видно.

— Лучше было бы оставаться в тюрьме! — простонал Каткар.

— Вам, может, и действительно было бы лучше, — усмехнулся Глауен. — Возвращайтесь, никто вас не удерживает.

Каткар счел за лучшее промолчать.

— Имея несколько инструментов под руками и немного проволоки можно было бы соорудить рацию. Но, увы, ничего подобного на краулере я не вижу, — произнес Чилк.

— Вот беда-то! — снова заныл Каткар. — Положеньице хуже некуда.

— Бросьте, не все так плохо, — вмешался в разговор Шард.

— То есть?

— А то, что я прикинул скорость движения реки — три мили в час, не больше. Если дерево унесло в середине ночи — предположим, часов шесть назад — то оно проплыло около восемнадцати миль, не больше. Краулер же может давать в воде пять-шесть миль в час, и если мы отправимся в погоню немедленно, то нагоним дерево и привязанный к нему флаер за три, максимум за четыре часа.

Тут же без дальнейших рассуждений Глауен направил краулер вниз по течению.

Они плыли по самой середине разбушевавшейся реки, через жару, еще усиливающуюся отражательной способностью воды. Духота стояла такая, что, кажется, нечем было дышать, и каждое движение требовало усилий, явно несоответствующих. А когда засияла Серена, жара и блеск воды стали совсем нестерпимыми. Глауен и Чилк начали подбирать плавающие в воде ветки, предварительно стряхивая с них насекомых и небольших змеек, приютившихся на листьях, и построили некое подобие навеса для Шарда, который давал хотя бы относительную, но тень. Время от времени из воды высовывались гигантские головы и перископы, явно намеревавшиеся атаковать посудину, и приходилось все время быть начеку.

За три часа такого плавания они миновали множество бревен, вырванных с корнем деревьев, кустов и каких-то непонятных плавающих предметов, но, несмотря на тщательное наблюдение, никаких следов флаера все еще не было обнаружено.