Исс и Старая Земля - Вэнс Джек Холбрук - Страница 15

Итак, испытание снова имело положительный результат, но, несмотря на результаты, Глауен счел разумным отложить подъем на Шатторак до полудня — периода полной апатии. Тем временем надо было найти убежище для Скайри. Он опустился на краю джунглей на маленькую открытую поляну.

За ним с любопытством наблюдали гуляльщики, выражая свои эмоции бормотанием и визгами. С большой осторожностью они стали приближаться к лобовому стеклу Скайри, демонстрируя от неудовольствия растопыренные красные жабо на шеях. Футах в пятидесяти они остановились и, задрав хвосты, стали приседать и испражняться. В отвращении Глауен поднял Скайри и полетел обратно к реке. Через милю против течения он обнаружил бухточку, образованную течением и посадил машину на воду, на понтоны. Но тут же на флаер накинулись рои злобных насекомых, явно привлеченных останками шарлока — сомнительная удача.

Глауен дал Скайри плыть по течению, постоянно преграждаемому черными дендронами. Надо было обдумать положение, которое час от часу не становилось ни лучше, ни хуже. Небо было в зените, скоро должен был начаться полуденный дождь, и избежать его было невозможно. Что же касается хищников и всевозможных вонючих и кусачих тварей, то он приготовился к встрече с ними как можно лучше, а потому решил испытать судьбу немедля. Он вывел из ангарчика краулер и, учитывая свои опыты, подвесил два оставшихся куска шарлока к носу и корме машины, потом сложил на него всю экипировку, которую счел в данной ситуации полезной, влез на сиденье и направился к берегу.

К негодованию Глауена семейство гуляльщиков уже перебралось за ним следом и теперь в большом возбуждении, топорща свои жабо и угрожающе ворча, смотрело на то, как он подплывает к берегу. Глауен решил подойти так, чтобы вонь от шарлока все же заставила гуляльщиков отступить. Вредить этим животным он не хотел, это могло повлечь за собой совершенно непредвиденные последствия; животные могли отступить в ужасе, и что их злобная ярость могла потом натворить в джунглях, предугадать было невозможно. Он удержал краулер в ста ярдах от берега и позволил ему дрейфовать. Как он и надеялся, запах шарлока удержал гуляльщиков на уважительном расстоянии, а потом они и вовсе ушли, выказав полную оскорбленность в виде распущенного жабо и вываленного дерьма. А, может быть, им просто все это надоело.

Тогда Глауен осторожно подошел к берегу. Серена стояла на середине неба, но жара, непереносимая в джунглях, все же не так чувствовалась в костюме. На болота легла мертвая тишина, нарушаемая лишь жужжаньем и гуденьем насекомых. Глауен заметил, что и они держаться подальше от краулера, что позволило не включать антисектицидную защиту.

Машина медленно продвигалась вперед, он поставил пулеметы, бившие на триста ярдов по обе стороны наизготовку и на автоматическую стрельбу. И не поторопился. Из зарослей всего в двадцати ярдах от краулера поднялось что-то похожее на трубу подводной лодки. Пулемет, реагирующий на любое движение, автоматически выстрелил и убил противника. Болото заходило ходуном, пока тварь соображала, что с ней произошло. На расстоянии в сто ярдов гуляльщики смотрели на все происходящее в ужасе и тут же подняли отчаянный визг возмущения и стали забрасывать Глауена палками, на которые он решил не обращать внимания.

Краулер скользил вперед и без дальнейших приключений вошел в первую полосу джунглей. Но теперь Глауен столкнулся с новой проблемой. Краулер не был рассчитан на передвижение среди кустов, зарослей, переплетенных лиан и мог свалить лишь тоненькое деревце. Поэтому Глауену то и дело приходилось менять курс, объезжая завалы и чащи, что было утомительно и, главное, отнимало очень много времени. Кроме того, он с неудовольствием обнаружил, что ни время апатии, ни запах шарлока, ни даже пулеметы и все это вместе взятое не в состоянии защитить его от опасности. Совершено случайно на ветке, под которой ему надо было проехать, он заметил скорчившееся черное существо, все ощетинившееся когтями, клыками и челюстями, лежавшее совершенно неподвижно. Соответственно, оружие, нацеленное на движение, пропустило его, и если бы краулер прошел под этой веткой, существо упало бы прямо на шею Глауену. Его убил бы уже один только вес животного, даже если к тому времени пулемет и успел бы совершить свое дело. Глауен расстрелял тварь из ручного оружия и стал еще более осмотрительным.

Поднимаясь по склону, наш отважный разведчик совершенно случайно обнаружил достаточно чистый проход шириной около шестидесяти ярдов, но и на нем то и дело приходилось вертеться то вправо, то влево, пролезая через заросли и продвигаясь гораздо медленней, чем он надеялся.

Вскоре вновь прошел полуденный дождь, и джунгли стали оживать. Видимость была очень плохой, а с ней и шансы на безопасность падали. К тому же он оказался в такой чаще, через которую краулер уже никак не мог пробраться. Правда, вершина была уже видна, она находилась не больше, чем в миле впереди. И тогда Глауен решил оставить краулер, надел скафандр, проверил оружие и пошел пешком, карабкаясь через кусты, убивая каких-то шипящих тварей, бросавшихся на него из сырых зарослей, уничтожая гнезда кусающихся насекомых. Наконец, едва ли уже не совершенно бездыханный, он добрался до края лощины. Теперь подъем стал менее трудным, растительность редкой, а видимость — достаточной.

Он карабкался по голым черным скалам, мимо куп гигантских пуховых деревьев и одиноких похожих на лошадиные хвосты папоротников в шестьдесят футов высотой.

Приближаясь к самой вершине, Глауен стал все чаще натыкаться на завалы изъеденных временем черных камней и, наконец, увидел голый склон шириной ярдов в сто, изолированный от джунглей поясом невысоких деревьев. Вдоль него виднелись несколько нищих лачуг, построенных из веток или просто из земли. Они кое-как были защищены от джунглей частоколом. Некоторые казались обитаемыми, другие выглядели совершенно заброшенными и быстро разрушающимися под действием солнца и дождя. Несколько кусков земли были возделаны на манер полей. «Так вот она, тюрьма Шатторака, — подумал Глауен. — Заключенные могу бежать, когда им вздумается, только хотят ли они сделать это? Но где же Шард?»

К хижинам вело подобие калитки, и Глауен двинулся к ней, стараясь подобраться к калитке невидимым, насколько возможно.

В следующее мгновение он увидел шесть человек. Один, пользуясь спадавшей жарой, чинил крышу лачуги. Двое без всякого вдохновения трудились в огороде, остальные сидели, привалившись спиной к деревьям и устремив глаза в пустоту. Пятеро, кажется, были йипами, человек же на крыше выглядел высоким, сильным, с черными волосами и бородой, впавшими щеками и такой бледностью, что под глазами она отдавала лиловым.

Шарда не было видно нигде. Может быть, он находился внутри одной из лачуг? Глауен пристально рассмотрел каждую из них, но ничего достойного внимания не обнаружил.

Неожиданно на Шатторак обрушился дождь, и где-то за горизонтом загрохотала гроза. Заключенные неспешно убрались в хижины и сели в дверных проемах, собирая воду в специально подставленные горшки. Используя пелену дождя, Глауен пересек склон и приблизился вплотную к одной из брошенных хижин, которая могла представлять собой некое подобие укрытия. Рядом находилась лачуга, опиравшаяся на ствол огромного дерева, это давало возможность хорошего наблюдения. Он встал на покосившуюся крышу, заглянул сверху в дверь — там никого не было. Тогда отважный разведчик забрался внутрь.

Оттуда действительно было хорошо видно все вокруг — как наружное пространство за частоколом, так и внутреннее. Правда, дождь не давал рассмотреть детали, но какие-то шаткие строения из веток и соломы разглядеть было можно. Строения эти располагались справа, на восточной стороне вулкана. Слева земля вздыбилась несколькими каменными грядами, вокруг ни единой живой души.

Глауен устроился со всеми возможными удобствам и приготовился ждать. Прошло два часа; дождь прекратился, в нескольких местах из-за туч проглянуло низкое солнце. Время апатии закончилось, и все живое на Эссе вернулось к своим обязанностям: нападать и убегать, жалить, кусать, убивать или любыми отчаянными тактиками стремиться избежать смерти. Из своего убежища Глауен имел возможность видеть далеко вокруг, наблюдая за джунглями, за петляющей могучей рекой и даже дальше, за болотами. Снизу раздавалось множество звуков, некоторые приглушенные, некоторые отчетливо близкие, какие-то ревы, вздыханья, нарастающее стаккато хрюканья, взвизги и мычание, уханье и еще какие-то напоминающие гром далеких барабанов звуки.