Костры амбиций - Вулф Том - Страница 149

Он все это хорошо знал, но Роланд Обэрн — это ведь другое дело!

— Ладно, — сказал Эйб Вейсс, прерывая искусствоведческие дебаты еще одним движением кисти. — Это не важно. Я должен принять решение, и я его принимаю. У нас на руках достаточно. Мак-Коя забираем. Завтра с утра его задерживаем и даем сообщение в прессу. Вторник — удобный день?

Задавая этот вопрос, он смотрел на Милта Лубелла. Лубелл с умным видом кивнул.

— Лучше всего вторник и среда. Вторник и среда. — Лубелл повернулся к Берни Фицгиббону. — Понедельники не годятся. По понедельникам люди если что и читают, так только про спорт, а вечером смотрят футбол по телевизору.

Но Фицгиббон смотрел на Вейсса. В конце концов он пожал плечами и проговорил:

— О'кей, Эйб. Я переживу. Но если мы наметили это на завтра, пойду, пожалуй, позвоню Томми Киллиану прямо сейчас, пока он не ушел в суд, чтобы клиент у него был наготове.

Вейсс жестом показал ему на небольшой столик с телефоном в дальнем углу комнаты, позади стола для совещаний, и Фицгиббон направился туда. Пока Фицгиббон говорил по телефону, Вейсс спросил Лубелла:

— Где фотографии, Милт?

Милт Лубелл покопался в куче бумаг, лежавших у него на коленях, добыл оттуда несколько журнальных страничек и вручил их Вейссу.

— Это как журнал-то называется, Милт?

— «Архитектурное обозрение».

— Вот, взгляните. — И тут — надо же — Крамер увидел, как Вейсс тянется через стол, чтобы передать странички ему. Он почувствовал себя донельзя польщенным. Стал разглядывать снимки…

Шелковистейшая в мире бумага, роскошные цветные фотографии с деталями, проработанными так резко, что хотелось сморгнуть… Квартира Мак-Коя… Море мрамора, потом огромная дугообразная лестница с перилами темного дерева… Темное дерево повсюду, а вот резной столик, и на нем цветы в огромной вазе — целый грузовик цветов… Тот самый холл, о котором рассказывал Мартин. Такой огромный, что в нем, казалось, с легкостью уместились бы три 888-долларовые ячейки крамеровского термитника, и это один только холл. Что бывают люди, которые так живут в Нью-Йорке, Крамер слыхал… Еще комната… снова темное дерево. Должно быть, гостиная… Такая просторная, что тяжелая мебель стоит тремя или четырьмя отдельными группами… комната, войдя в которую, невольно понижаешь голос до шепота… Другая фотография: крупным планом какая-то резная панель глянцевитого красно-коричневого дерева… множество фигурок в костюмах и шляпах — шагают навстречу друг другу на фоне фасадов зданий… И вот опять Вейсс тянется через стол, показывая на фото.

— Там этого до хрена, — сказал он. — «Уолл-стрит» называется, автор какой-то Винг-Вонг или как там его, к дьяволу, по фамилии. «Резчик по дереву из Гонконга». Такая там, кажется, подпись? Это у них на стене в библиотеке. Неплохо.

Теперь Крамер своими глазами увидел то, о чем рассказывал Мартин. Библиотека… Ох уж эти БАСПы… Тридцать восемь лет… всего на шесть лет старше Крамера… Все эти деньги они получили в наследство и живут теперь как в сказке. Что ж, этот конкретный их представитель скоро столкнется с реальным миром.

Фицгиббон вернулся из дальнего угла комнаты.

— Поговорили с Томми? — спросил Вейсс.

— Ага. Клиент будет к нашим услугам.

— Вон, полюбуйтесь. — Вейсс показал рукой на журнальные страницы. Крамер подал их Фицгиббону. — Квартира Мак-Коев, — пояснил Вейсс.

Фицгиббон мельком взглянул на фотографии и отдал их обратно Крамеру.

— Вы что-нибудь видели подобное? — спросил Вейсс. — Дизайн его собственной жены. Правильно я излагаю, Милт?

— Ага, она из тех светских дам, что друг дружке квартиры декорируют, — сказал Лубелл. — Одни богатые тетки украшают жилье другим богатым теткам. Про них то и дело пишут в журнале «Нью-Йорк».

Вейсс неотрывно смотрел на Фицгиббона, но тот молчал. Тогда Вейсс расширил глаза с таким видом, будто на него снизошло откровение:

— Вы только представьте, Берни.

— Что представить?

— В общем, мне это видится уже довольно ясно, — проговорил Вейсс. — По-моему, неплохая идея насчет того, чтобы прекратить весь этот понос про «белое правосудие», «Йоханнесбронкс» и прочее дерьмо: надо арестовать его прямо в квартире. Чертовски здорово получится. Хочешь показать людям этого округа, что закон не взирает на личности, — арестуй мужика с Парк авеню точно так же, как арестовал бы какого-нибудь Хосе Гарсия или Таирона Смита. За ними ведь идешь прямо в их гребучее логово, верно?

— Ага, — подтвердил Фицгиббон, — потому что иначе их вообще не возьмешь.

— Это вы бросьте. Мы все в ответе перед народом округа. Наше ведомство представляется им в очень дурном свете, а так мы сразу положим этому конец.

— Не слишком ли круто — брать человека в его собственном доме, только чтобы предстать в нужном свете?

— Арест — это арест, и приятного в нем ничего нет при любом раскладе, Берни.

— Н-да, только мы этого сделать не можем, — сказал Фицгиббон.

— Почему?

— Потому что я только что сказал Томми, что так мы действовать не станем. Я сказал ему, что он сам сдаст нам Мак-Коя с рук на руки.

— Вы уж простите, Берни, но этого делать не следовало. Мы никому не можем гарантировать особого отношения к его клиенту. Вы знаете это.

— Я этого не знаю, Эйб. Я дал ему слово.

Крамер взглянул на Вейсса. Крамер понял: «осел» уперся, но понял ли это Вейсс? Видимо, нет.

— Слушайте, Берни, просто скажете Томми, что я приказал вам, о'кей? Валите все на меня. Пускай на меня злится. С Томми мы что-нибудь придумаем.

— Отклоняется, — произнес Фицгиббон. — Никто на вас злиться не будет, Эйб, потому что этого не произойдет. Я дал Томми слово. Это контракт.

— Н-да… слушайте, но ведь приходится же иногда…

— Амба, Эйб, это контракт.

Крамер не спускал глаз с Вейсса. Со второго раза слово «контракт» до него дошло. Это Крамер заметил. Вейсс как на стенку налетел. Он понял наконец, что столкнулся с кодексом взаимовыручки упрямых ирландцев. Мысленно Крамер просил Вейсса смять, растоптать подчиненного. Проклятые «ослы» с их взаимовыручкой! Бесстыдство какое! Почему он, Крамер, должен страдать ради братской солидарности ирландцев? Широко разрекламированный прессой арест этого уолл-стритского финансиста в собственной квартире — блестящая же находка! Абсолютная и бесспорная демонстрация беспристрастности правосудия в Бронксе! Помощник окружного прокурора Лоренс Крамер — и статьи в «Таймс», «Ньюс», «Пост», «Сити лайт», передачи по Первому каналу телевидения… да что там — скоро все запомнят его фамилию наизусть. Зачем Эйбу Вейссу поддаваться, плясать под дудочку краснорожих ирландцев? И все-таки он знал, что Эйб поддастся. Видел это по его лицу. Дело тут даже не в твердокаменном ирландском упрямстве, нет. Все уперлось в слово «контракт». Оно отзывалось в сердце каждого, кто посвятил жизнь этой службе. Все векселя «Банка Взаимных Услуг» должны быть погашены. Таков незыблемый закон системы уголовной юстиции, а Эйб Вейсс всего лишь порождение этой системы.