Воин тумана - Вулф Джин Родман - Страница 82

Глава 43

ВОИН ТУМАНА

Затерялся я в ночи, в облаках ее дыханья! И почти позабыл уже, как началась эта ночь.

Помнится, я лежал на соломенном тюфяке в холодной темной комнате, где к единственному окошку под потолком вели узенькие ступеньки, а под ним была удобная площадка для лучника. По-моему, я спал, а рядом со мною спала какая-то девочка.

Потом за мной пришли – хорошенькая женщина и груболицый воин с копьем.

Я, видимо, знал, что за мной должны прийти, потому что сразу вскочил и надел доспехи и шлем, а тот воин посветил мне, пока я совал за пояс свою книгу и брал гоплон и дротики. Знал я тогда и куда мы идем, но теперь это уже скрыл от меня извечный туман.

– Пусть Ио поспит, – сказал я той женщине. – Здесь она в безопасности.

Женщина кивнула, улыбнулась и прижала палец к губам. Она утверждает, что прежде, до того, как она умерла, имя ее было Эврикл.

Мы быстро шли куда-то по темным, узким, вонючим улочкам и вскоре присоединились к группе людей у ворот, хранивших молчание. Женщина провела меня вперед, поясняя на ходу:

– Артаикт и его охрана тоже через несколько минут будут здесь. И сразу же выступаем.

Я спросил у нее, кто эти люди, но тут появились всадники и стали расталкивать конями толпу, так что ответить она не успела. Следом за всадниками на белом коне ехал бородатый сатрап, который обратился к собравшимся на неведомом мне языке; я немного удивился, когда другой человек, что держался за седло сатрапа, стал повторять за ним все слово в слово, но только на том самом языке, которым пользуюсь я, когда делаю свои записи. Вот что говорил сатрап:

– Пусть славится имя великого Солнечного бога! Воины мои! Не кажется ли вам наше положение безнадежным? Подумайте! Мы сидим в этой ловушке, как кролики, почти без пищи, и даже питьевая вода в городе уже на исходе. Так пусть эта ночь станет последней, и уже утром, когда солнце, дивный дар великого Ахурамазды, вновь взойдет на свой трон, мы будем свободны! И устремимся в империю!

Однако нам следует быть настоящими мужчинами и ни на шаг не отступать, если придется биться насмерть. Те, кто окажется впереди остальных, должны повернуть назад и оказать поддержку своим братьям. Всадники мои, не гоните своих коней, не бросайте своих пеших братьев, не заставляйте их сражаться в одиночку! И уж конечно сам Аш[163] узнает об этом! Как и я. А то, что узнаю я, немедленно достигнет ушей Великого царя. Постарайтесь же в случае битвы обойти с флангов тех, кто нападет на ваших пеших братьев, и защитите мое семейство.

Он говорил что-то еще, однако я больше не слушал: тот воин с копьем хлопнул меня по плечу и указал на двух коней, которых держал за поводья.

Он кивнул мне на отличного серого жеребца, и женщина спросила:

– А ты верхом ездить умеешь?

Я не был в этом уверен, однако ответил:

– В случае необходимости.

– Ну так сегодня как раз такой случай. Садись в седло, а меня подсадит этот воин.

Я вскочил на спину серого скакуна и коленями почувствовал, что мне хорошо знакома эта посадка, хотя совершенно не помнил, ездил ли когда-либо верхом.

Воин, ухмыляясь, крепко обнял женщину за талию и подсадил на лошадь; она уселась позади меня. Я до сих пор помню, как блеснули в темноте его белые зубы и как женщина обняла меня сзади, обдав странным мускусно-цветочным ароматом, похожим на запахи летнего луга, где среди цветов притаилась ядовитая змея.

– Ну вот, теперь я хотя бы поняла, зачем персидские женщины носят шаровары. – Она говорила прямо мне в ухо; голос ее звенел от возбуждения.

– В течение многих тысячелетий они в любой момент готовы были вскочить на лошадь и мчаться галопом… – Тут раздалась громкая команда, и ворота перед нами распахнулись. – Держись поближе к Артаикту, – посоветовала женщина. – Его охраняют лучшие воины.

За воротами нас со всех сторон окутал приползший с залива туман. За спиной загрохотали крытые повозки, и женщина недовольно пробурчала:

– Ну вот, разве при таком грохоте можно уйти незаметно? Ты ведь небось тоже слышишь, как перекликаются встревоженные часовые врага?

Я спросил ее, зачем здесь эти повозки.

– Для жен Артаикта. Его любимая жена со служанками едет в первой повозке, а наложницы – в остальных. – Она вдруг умолкла, резко затаив дыхание. – Но где же он сам? И где его стража?

За повозками шли несколько десятков пехотинцев с продолговатыми щитами.

Пехотинцев возглавлял воин с орлом на набалдашнике посоха. У меня чуть сердце не разорвалось при виде этого воина (оно и сейчас начинает стучать сильнее, стоит мне вспомнить об этом), хотя причины своего волнения я понять не мог.

Крик вырвался из тысячи глоток – привстав в седле, я увидел сквозь туман гоплоны, и длинные копья врага, и черную тучу камней, дротиков и стрел. Нас явно поджидали, зная, что, как только последние пехотинцы пройдут ворота, оставшиеся в городе эллины тут же их закроют, чтобы не дать нам вернуться назад. Вражеская фаланга буквально ощетинилась копьями.

– Бежим скорее! – крикнула женщина. – Артаикт обманул нас! Наверное, он решил, что я шпионка, и выбрался из города иным способом!

Она не успела договорить, как я, отпустив поводья, ударил коня пятками по бокам. Серый рванулся вперед, и мы проскользнули между последней повозкой и теми пехотинцами, которых вел воин с орлом. Однако в тумане мы тут же напоролись на вторую фалангу, резко свернули в сторону и увидели третью вражескую фалангу, спешившую перекрыть нам дорогу. Эта третья фаланга уже почти сомкнулась со второй, и в нас градом полетели камни и стрелы.

Однако, несмотря на свой устрашающий вид, они не смогли остановить нас: мы молнией пронеслись мимо их сомкнутых рядов, и я даже успел метнуть оба своих дротика – один влево, другой вправо – хотя так и не увидел, попали ли они в цель. Какой-то бородатый лучник собирался было выстрелить в меня, но не успел – мы мчались слишком быстро, и я услышал, как хрустнули его кости под копытами моего серого жеребца.

Всадники следовали за мной с луками в руках; их лица казались высеченными из бронзы. Потом мы дружно развернули коней и ударили по врагу с тыла, в наиболее уязвимую часть фаланги, этого чудовища с бронзовой шкурой, ощетинившегося копьями. Мы косили гоплитов, точно пшеницу. Своей Фалькатой я разрубал пополам их копья, разбивал шлемы, мертвые воины падали под моими ударами на сухую желтую траву под неожиданно и странно поголубевшими небесами.

Вот и все, что я могу вспомнить об этой схватке. Когда я наконец поднял голову и огляделся, валы тумана снова укрыли все вокруг. Где-то пронзительно вскрикнула женщина. Я попытался встать и нащупал рядом меч, формой напоминавший серп и наполовину зарывшийся в прибрежный ил. Не уверенный даже, мой ли то был меч, я встал и побрел, шатаясь и прихрамывая, средь мертвых в поисках той женщины.

Я нашел ее там, где тела лежали огромной грудой. Кровавые следы ее поблескивали в свете звезд, как драгоценные камешки. Я увидел, что страшный черный волк терзает горло женщины, передней лапой придавив ее к земле. Однако задние лапы зверя бессильно волочились, и я догадался, что у него сломан хребет.

И понял вдруг, что это вовсе не волк, а человек. Под оскаленной волчьей пастью виднелось человеческое лицо – лицо одного из знакомых мне лучников; а лапы, которыми волк прижимал женщину к земле, были одновременно и человечьими руками, и когтистыми звериными лапами. Однако я почему-то не испугался, а лишь отогнал волка от себя острием меча.

– Я тебе больше чем брат, – сказал волк. – А эта женщина хотела ограбить меня. – Он говорил, не разжимая челюстей, но я слышал и понимал каждое его слово. – У нее был кинжал – для мертвых. И я надеялся, что она наконец-то убьет меня. Теперь придется тебе сделать это. Помнишь, Латро?

Мы с тобой больше чем братья, хоть я и умираю.

Чуть поодаль я увидел юную девушку в венке и одеянии из цветов – она смотрела на меня, и ее сияющее лицо было спокойным. Я, казалось, чувствовал исходящее от нее тихое удовлетворение.