Воин тумана - Вулф Джин Родман - Страница 58

Алтарем служил плоский камень, укрепленный меж двух скал лишь чуть выше моего пояса. Дети, голоса которых я слышал, танцевали на поляне между двумя кострами; движения их в лунном свете казались особенно медлительными и торжественными. Танцевали они под аккомпанемент собственных чистых голосов да двух каменных молотков, которыми отбивала ритм какая-то женщина. За ними и за поляной, в тени деревьев, слышался шепот мужчин и женщин – точно ивы[138] шелестели на ветру. Кердон назвал это место «святилищем Великой Матери» и подчеркнул, что я непременно должен ее коснуться, но никакой богини я пока не видел.

Перестук молотков был подобен биению сердца. Я долго слушал его и дивное пение детей, любуясь танцем; девочки были в венках из цветов, мальчики – в венках из соломы.

И вот танец кончился, молотки смолкли.

Маленькие танцоры застыли, не нарушая круга. Та женщина, что отбивала ритм, встала, и другая женщина повела ее к алтарю. Девочка, стоявшая к алтарю ближе других детей, пошла с ними вместе.

Женщина с молотками оказалась слепой; у алтаря вторая женщина и девочка поддерживали ее; она коснулась его своими молотками и положила их на него.

Потом, с помощью второй женщины, она подняла девочку и тоже положила на алтарь. Затем выбрала один из молотков и двинулась вокруг алтаря, пока не остановилась рядом с головой лежащей девочки.

Я передвигался как бы с нею вместе, но куда быстрее, хотя мне нужно было преодолеть куда большее расстояние: обойти поляну кругом, чтобы алтарь оказался между мною и теми, кто наблюдал за обрядом. А когда женщина подняла молоток, я выкрикнул какое-то имя и бросился к ней.

Если бы она была зрячей, то скорее всего все-таки помедлила бы и обернулась и я бы успел спасти ребенка, но слепая жрица медлить не стала.

Каменный молоток с силой расколол голову девочки, и мозг ее разлетелся по алтарю.

Именно в это мгновение я и увидел Великую Мать – старуху раза в два ниже меня ростом. Склоняясь над плечом жрицы, она мочила пальцы в кровавой луже. Да, то была она, Великая богиня, но какой же дряхлой она казалась!

Безумная отвратительная старуха в рваном хитоне, сером от пыли. Если б я не был обязан Кердону жизнью, ни за что не стал бы к ней прикасаться! Я уж хотел было убежать, но тут что-то ударило меня по голове, и я упал на землю.

Подняться я не успел – сотня людей окружила и оседлала меня. У некоторых в руках были обыкновенные палки, подобранные в лесу; у других оружием служили собственные кулаки и пятки. Один из людей вдруг крикнул, чтобы остальные отошли в сторону, и вскинул мотыгу. Меня отпустили, потом вдруг все повернулись и бросились прочь, причем с такой скоростью, словно спасались от смерти. Я пнул раба с мотыгой под колено и еще добавил ему кулаком так, что он упал.

И тут я увидел, что из-за деревьев появились спартанцы, уже успевшие построиться в необычайно ровную колонну, точно на плацу, и державшие копья наперевес. Я подхватил с земли мотыгу и убил ею того, кто так же хотел убить меня. Таким образом, я, можно сказать, вооружился, причем лучше, чем мог бы ожидать.

И только тут я догадался, что остальные-то богини не видят! Какой-то человек между тем взял ее за руку и повел прочь; ему помогала зрячая жрица. Тот, что вел богиню за руку, был виден сквозь нее, как бывает виден огонь в клубах поднявшегося над ним дыма.

– Я не пью крови, смочившей железо, – проговорила Великая Мать.

Я хотел было объяснить ей, что убил человека, отнюдь не принося ей жертву, но тут на меня сзади налетела Дракайна:

– Хвала Охотнице! Я уж думала, они тебя убили!

– Как ты сюда попала? – спросил я. – Ты что, следила за мной?

Она покачала своей хорошенькой головкой, и сережки ее сверкнули в лунном свете.

– Я пришла со спартанцами. Или, точнее, привела их сюда. Я-то сумела отыскать тайное святилище – и тебя, Латро, – а вот они нет!

Нас окружили спартанцы. За исключением мертвого мужчины на земле и мертвой девочки на алтаре все остальные последователи культа куда-то исчезли. Исчезла и сама богиня, хотя я по-прежнему слышал ее старческий надтреснутый голос: она скликала в дубовой роще своих подданных.

Глава 31

СЛОВА ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ

Пророчество богини все еще звучит в моих ушах. Я должен непременно записать его, хотя если тот Молчаливый, Пасикрат, прочитает это, то наверняка меня убьет.

Его в святилище Великой Матери не было, но я этого не знал и решил, что предводитель отряда спартанцев (которые собрались у алтаря и глазели на мертвую девочку) вполне может быть Пасикратом, и спросил, как его имя.

– Эвтакт, – ответил он. – Ты что, уже забыл, как мы шли сюда из Афин?

– Ну разумеется он все забыл, благородный Эвтакт! – вмешалась Дракайна.

– Ты ведь и сам знаешь, как у него бывает. Ну а сам-то ты меня помнишь?

Эвтакт вежливо ответил:

– Я знаю, кто ты, госпожа, и вижу, какую услугу ты оказала сегодня Спарте.

– А что тебе известно об Эврикле из Милета? Он ведь шел вместе с вами!

Где же он теперь?

– Видимо, там, куда его послал регент, – уклончиво ответил Эвтакт. – Разве я могу вмешиваться в подобные дела? – Он повернулся к своим воинам.

– А вы чего здесь стоите, остолопы? Стащите ее с алтаря, а сам алтарь уничтожьте.

Я спросил, станет ли он хоронить девочку. Он покачал головой:

– Пусть боги хоронят своих мертвецов… О наших мертвых они заставляют заботиться нас самих. Но, Латро, – его грубый голос чуточку смягчился, – ты бы все-таки не ходил в такие места один! Хоть бы помощников взял!

Тем временем восемь воинов приподняли алтарь за один край и со страшным грохотом сбросили его на землю. На поляне я насчитал что-то около тридцати гоплитов.

Однако стоило нам ступить под деревья, как в нас полетели камни. Что тут началось! Камни и тяжелые сучья сыпались градом, пока мы пробирались к расселине в холме. Одному из спартанцев здорово попало по ноге, однако он все еще мог идти, хотя и сильно прихрамывал. Но вскоре камень угодил ему в другую ногу и сломал ее. Двое гоплитов привязали свои красные плащи к древкам копий и на этих своеобразных носилках понесли товарища.

В расселине сражаться стало еще труднее; нападавшие швыряли в нас куда более крупными камнями, да еще сверху; кроме того, теперь с нами сражались в основном мужчины, а не женщины и дети, как в лесу. Мы с Дракайной были без лат – пришлось остановиться и прижаться к скале; а гоплиты подняли над головой свои огромные щиты и продолжали идти. Крики и грохот камней по бронзовым щитам создавали такой шум, словно в сотне кузниц все кузнецы разом начали кричать и бить молотом по своим ста наковальням; все в отряде были оглушены и ошеломлены – кроме, пожалуй, Дракайны, которая схватила меня за руку и повлекла прочь, в густую тень, из которой мы только что вышли.

– Да ведь нас там убьют! – изумился я.

– Нас определенно убьют – но только не там, а в этой расселине. Разве ты не видишь, что спартанцам не пройти?

И действительно, замыкавшие колонну гоплиты уже остановились и начали пятиться, чтоб найти спасение от камней.

– Они, возможно, чем-то перегородили тропу. Или поставили четыре-пять человек с оружием там, где тропа расширяется. Придется спартанцам, по крайней мере тем, кто идет первым, сразиться с ними и постараться их убить. Возможно, эта фаланга и лучшая в мире, но я сомневаюсь, что поодиночке спартанские воины окажутся сильнее разъяренной толпы.

Вскоре отступили и все остальные спартанцы. Почти каждый из них поддерживал раненого товарища и одновременно прикрывался от камней щитом.

Рядом со мной взревел Эвтакт:

– Назад, к кострам! Подождем рассвета!

Взвизгнула Дракайна. Я вовремя обернулся, успел заметить блеснувшее лезвие ножа, и Дракайна исчезла. Напавшая на нее женщина тоже пронзительно вскрикнула и упала на землю.

В темноте на меня набросились, и я уложил нападавших ударами мотыги, которую я по-прежнему сжимал в руках. Хотя, конечно, гордиться тут было нечем: я бегло осмотрел убитых и увидел, что убил женщину и, видимо, ее сынишку лет двенадцати; женщина была вооружена кухонным ножом, а мальчик – серпом. Увидев этот серп, я пожалел, что при мне нет моей Фалькаты, хотя, надо сказать, мотыга оказалась совсем не плохим оружием. Женщина, напавшая на Дракайну, билась на земле в агонии, однако самой Дракайны и след простыл.