Цитадель автарха - Вулф Джин Родман - Страница 52

С этими словами он отпустил мою руку и шагнул в том направлении, которое я никогда не замечал до тех пор, пока там не растворился корабль, стартовавший с верхушки замка Балдандерса. Наверное, я видел его лишь в тот миг, когда оно совпадало с выбранным кем-то курсом. Зеленый человек тотчас же повернулся и бросился бежать, и, несмотря на тусклый свет раннего утра, я еще долго наблюдал за его бегущей фигурой, озаряемой прерывистыми, но довольно регулярными вспышками. Наконец он окончательно превратился в темную точку; но затем, когда я решил, что эта точка вдруг начала расти, у меня создалось впечатление чего-то огромного, мчащегося мне навстречу по удивительно угловатому тоннелю.

Этот корабль был гораздо меньше, чем виденный мною прежде. И все же – достаточно велик, чтобы, ворвавшись в поле нашего сознания, разом задеть планширами несколько стволов гигантских деревьев. В корпусе появилось отверстие, и трап, намного короче, чем лестница, спускавшаяся из флайера Автарха, скользнул вниз, коснувшись твердой земли.

По трапу сошел мастер Мальрубиус, а вслед за ним – мой пес Трискель.

И в тот же миг я вновь обрел контроль над своей личностью, которой, в сущности, не управлял с тех пор, как выпил альзабо в компании с Водалусом и вкусил плоть Теклы. Дело не в том, что меня покинула Текла (в действительности я и не мог желать ее ухода, хотя понимал, что во многих отношениях она была жестокой и глупой женщиной) или исчез мой предшественник, чей разум состоял из сотни разумных компонентов. Нет, той прежней, простой структуры моей одинокой личности больше не существовало; однако новая, сложная структура уже не ослепляла меня и не приводила в смущение. Пусть возник лабиринт, но я был хозяином и даже строителем этого лабиринта, приложившим руку к каждому из его переходов. Мальрубиус прикоснулся ко мне, потом взял мою ладонь и поднес к своей холодной щеке.

– Так, значит, ты реален, – сказал я.

– Нет. Мы почти то, что ты думаешь, – силы, наблюдающие за сценой сверху. Но не вполне божественной природы. Ты же, полагаю, – актер.

Я покачал головой.

– Разве ты не узнаешь меня, мастер? Ведь ты учил меня, когда я был ребенком, а потом я стал подмастерьем гильдии.

– И все же ты, ко всему прочему, актер. Да, ты вправе считать себя актером не меньше, чем кем-либо другим. Ты только что сошел с подмостков, когда мы беседовали с тобой на поляне неподалеку от Стены; а в следующий раз мы видели тебя в Обители Абсолюта, и ты снова играл на сцене. То была хорошая пьеса; мне хотелось бы досмотреть ее до конца.

– Ты был среди зрителей?

Мастер Мальрубиус кивнул.

– Как актер, Северьян, ты наверняка понял мой недавний намек. Я имел в виду некую сверхъестественную силу, которая персонифицируется и привносится на сцену в последнем акте, дабы пьеса могла окончиться хорошо. Говорят, к этому приему прибегают лишь плохие драматурги, но те, кто так считает, упускают одну деталь: лучше уж иметь ту, притянутую сверху за веревку, и получить пьесу с хорошим концом, чем не иметь ровным счетом ничего, да вдобавок еще и пьесу с плохим концом. Вот тебе наша веревочка, Северьян, много веревок, а также прочный корабль. Взойдешь на борт?

– Так вот зачем это обличье? Чтобы я доверился тебе?

– Да, если угодно. – Мастер Мальрубиус кивнул, а Трискель, который сидел у моих ног и глядел мне в лицо, вскочил и пробежал, подпрыгивая на трех ногах, ровно до середины трапа, потом остановился, обернулся и завилял обрубком хвоста, вперив в меня такой умоляющий взгляд, какой встречается лишь у собак.

– Я знаю, ты не можешь быть тем, чем кажешься. Возможно – Трискель, но только не ты. Я видел, как тебя хоронили, мастер. Твое лицо – не маска, но где-то маска все же есть, и под этой маской ты – тот, кого простые люди называют какогенами, хотя доктор Талос объяснил мне однажды, что вы предпочитаете зваться иеродулами.

Мальрубиус снова положил свою руку на мою.

– Мы не стали бы обманывать тебя, если бы могли. Но я надеюсь, ты сам готов обмануться, на благо себе и всему Урсу. Сейчас какой-то наркотик притупляет твой разум (гораздо сильнее, чем тебе кажется), как некогда ты был во власти сна, когда мы беседовали с тобой на лугу возле Стены. Если бы не действие наркотика, у тебя, возможно, не хватило бы смелости пойти с нами, даже если бы ты видел нас, даже если бы здравый смысл подсказывал, что тебе следует поступить именно так.

– Пока здравый смысл не торопит меня с решением. Куда ты хочешь отвезти меня и чем вызвано такое рвение? Кто ты – мастер Мальрубиус или иеродул? – В ходе разговора я все чаще обращал внимание на деревья, которые стояли вокруг, точно солдаты, застывшие в ожидании, пока штабные офицеры обсуждают стратегию предстоящего боя. Ночь по-прежнему не спешила отступать, но даже здесь, в лесу, тьма начинала постепенно рассеиваться.

– Ты знаешь значение слова «иеродул»? Я – Мальрубиус, а не иеродул. Скорее у меня с ними общие хозяева. «Иеродул» означает «священный раб». По-твоему, бывают рабы без хозяев?

– И ты отвезешь меня?..

– К Океану, чтобы сохранить тебе жизнь. – Он будто прочитал мои мысли, ибо тут же продолжил: – Нет, мы не везем тебя к любовницам Абайи, которые берегли и лелеяли тебя потому, что ты был палачом, а станешь Автархом. В любом случае над тобой нависла угроза пострашнее. Скоро рабы Эребуса, державшие тебя здесь в заключении, увидят, что клетка опустела; и тогда Эребус бросит и эту армию, и многие другие в самую бездну, лишь бы только достать тебя. Ну же, пошли. – И он втащил меня на трап.

31. ПЕСЧАНЫЙ САД

Этот корабль приводился в движение невидимыми руками. Я полагал, что мы плавно поднимемся ввысь словно флайер или растаем, как зеленый человек в коридоре, протянувшемся во Времени. Но мы взмыли так стремительно, что меня чуть не стошнило; у борта я слышал треск ломающихся могучих ветвей.

– Теперь ты Автарх, – сказал мне Мальрубиус. – Ты хоть знаешь об этом? – Казалось, его голос смешался со свистом ветра в снастях.

– Да. Мой предшественник, чей разум теперь принадлежит к числу моих, когда-то точно так же занял сей высокий пост. Я знаю секретные пароли, слова, облеченные властью, но еще не имел времени, чтобы поразмыслить над ними. Ты возвращаешь меня в Обитель Абсолюта?

– Нет, ты не готов. – Он покачал головой. – Думаешь, теперь тебе доступны знания старого Автарха? Ты прав, но их еще требуется усвоить, ведь когда начнутся настоящие испытания, ты не раз столкнешься с теми, кто, не колеблясь, убьет тебя, стоит лишь тебе запнуться. Ты воспитывался в Цитадели Нессуса – какой пароль для местного кастеляна? Как управлять обезьянолюдьми из шахты с сокровищами? Какие слова открывают подвалы Второй Обители? Можешь не говорить мне, поскольку все это – великие тайны твоего государства, к тому же я и без тебя их знаю. Но можешь ли ты сам пользоваться этими тайнами без долгих раздумий?

Все нужные слова уже вертелись в моем сознании, но мне никак не удавалось произнести их вслух. Фразы, как мелкая рыбешка, ускользали от меня в разные стороны, и в итоге, промучившись некоторое время, я лишь недоуменно пожал плечами.

– Тебе еще кое-что предстоит сделать. Это связано с одним приключением возле воды.

– Что именно?

– Если я скажу тебе, то какое же это будет приключение? Но не волнуйся. Это не отнимет у тебя много сил и закончится-не успеешь глазом моргнуть. Однако я должен многое объяснить тебе, а времени у меня в обрез. Веришь ли ты в приход Нового Солнца?

Как прежде я пытался нащупать в собственном сознании ключевые слова власти, так и теперь копался в себе в поисках веры; но и на этот раз результат был не более утешителен.

– Всю жизнь меня учили верить. Но мои учителя – одним из них был настоящий Мальрубиус, – кажется, сами не верили в это. Вот почему я не могу ответить, верю я или нет.

Кто это – Новое Солнце? Человек? Если человек, то почему при его приходе вся зелень вновь нальется жизнью, а амбары заполнятся зерном?