Цитадель автарха - Вулф Джин Родман - Страница 10

– Но ты говорил, что не знаешь, кто я такой.

– Нет, я так не говорил. Я сказал, что нашел тебя в лесу два дня назад. В том смысле, какой ты вкладываешь в свои слова, я действительно не знаю, кто ты такой. Но есть и иной смысл. Думаю, ты – это два человека, и я знаю одного из них.

– Раздвоенных людей не бывает.

– Бывает. Я – тоже раздвоенный. Возможно, таких много, больше, чем мы предполагаем. Однако первое, что я тебе скажу, совсем не так уж сложно. Слушай. – И я подробно объяснил ему, как найти тот лес, и когда убедился, что он понял меня, продолжил: – Там, вероятно, до сих пор лежит твой ранец с перерезанными лямками, ты легко найдешь то место, не ошибешься. В твоем ранце было письмо. Я достал его и прочитал несколько строк. В письме не было указано имени адресата, но если ты закончил его и только ждал подходящего момента переслать, то в конце наверняка стоит твое имя. Я положил письмо на землю, его сдул ветер, и листок прилип к дереву. Может быть, ты еще найдешь это письмо.

Лицо солдата помрачнело.

– Ты не должен был читать его и тем более бросать на землю.

– Ты забыл, ведь я считал тебя мертвым. Как бы то ни было, тогда много всего творилось, в основном – у меня в голове. Возможно, именно тогда я и заболел лихорадкой. Теперь выслушай вторую часть. Можешь не верить мне, но я скажу нечто важное для тебя. Ты согласен выслушать?

Он кивнул.

– Хорошо. Тебе доводилось слышать о зеркалах Отца Инира? Знаешь, как они действуют?

– Да, я слыхал о зеркале Отца Инира, но не могу вспомнить – когда и от кого. Вроде как входишь в зеркало, словно в дверь, а выходишь уже на какой-нибудь звезде. Думаю, это выдумки.

– Нет, зеркала – не выдумки, они реально существуют, я сам их видел. А прежде я тоже думал, как и ты, будто зеркала – это корабль, но гораздо быстроходнее. Теперь же у меня нет такой уверенности. Во всяком случае, один мой друг вошел в пространство между этими зеркалами – и исчез. Я наблюдал за ним. То был не фокус, не трюк и вовсе не предрассудок. Он прошел между зеркалами, потому что любил одну женщину, но не был цельным человеком. Ты понимаешь?

– Он столкнулся с большим несчастьем?

– Это несчастье столкнулось с ним, но не в том дело. Он обещал мне вернуться обратно. Он сказал так: «Я вернусь за ней, когда меня исправят, когда стану здравым и цельным». Тогда я не понял его, но сейчас верю, что он вернулся. Именно я вернул тебя к жизни, именно я желал его возвращения. Возможно, одно как-то связано с другим.

Наступила пауза. Солдат посмотрел на земляной пол, на котором стояли койки, потом поднял глаза на меня.

– Может быть, когда человек теряет друга и находит другого, у него возникает чувство, будто старый друг вернулся к нему.

– Иона, так его звали, имел привычку смягчать всякие неприятные сообщения, превращать их в шутку, обыгрывая при помощи разных комических ситуаций. В первый вечер, когда мы пришли сюда, я спросил, помнишь ли ты свое имя, а ты ответил: «Я потерял его где-то по дороге, как сказал ягуар, который набился в проводники к козленку». Ты не забыл этого?

– Мало ли какие глупости я говорил, – солдат покачал головой.

– Меня удивило вот что: именно в таком духе, бывало, высказывался Иона, но он вкладывал в свои прибаутки гораздо больше смысла, чем ты. Полагаю, он сказал бы примерно так: «Это история корзины, которую наполнили водой». Что-нибудь в этом роде.

Я подождал ответа солдата, но тот промолчал.

– Ягуар, конечно, съел козу по дороге. Проглотил мясо, разгрыз кости.

– Не приходило ли тебе в голову, что эти прибаутки связаны с каким-то конкретным городом? Твой друг мог быть родом из тех же мест, что и я.

– Вопрос, я думаю, не в месте, а во времени. Когда-то, очень давно, кто-то должен был разоружить страх – страх, испытываемый людьми из плоти и крови перед сталью и стеклом. Иона, я знаю, ты слушаешь меня сейчас. Я не виню тебя. Этот человек был мертв, а ты еще жив. Я это понимаю. Но, Иона, Иоленты больше нет, я сам видел, как она умирала, и я пытался вернуть ее к жизни при помощи Когтя, но не сумел. Возможно, она была слишком искусственной, не знаю. Ты должен найти себе другую.

Солдат поднялся на ноги. Он больше не сердился, но его лицо стало пустым, как у лунатика. Он повернулся и вышел, не говоря ни слова.

Я провалялся на своей койке целую стражу, закинув руки за голову и размышляя сразу о многом. Хальвард, Мелито Фойла беседовали между собой, но я не стал прислушиваться к их разговору. Когда одна из Пелерин принесла обед, Мелито постучал вилкой по тарелке, чем привлек мое внимание.

– Северьян, мы хотим попросить тебя об услуге.

Мне не терпелось отвлечься от своих тяжких размышлений, поэтому я охотно согласился помочь им во всем, что было в моих силах.

Фойла улыбнулась своей лучезарной улыбкой. Природа награждает некоторых женщин таким дивным даром.

– Дело вот в чем. Эти двое все утро спорят из-за меня. Если бы не болезнь, они наверняка выяснили бы отношения в поединке, но поправятся они не скоро, а я так долго не выдержу. Сегодня я вспомнила о своих родителях, о том, как они сиживали, бывало, у огня в долгие зимние вечера. Если я выйду замуж за Хальварда или Мелито, когда-нибудь у нас тоже так будет. Поэтому мне надо бы выбрать из них наилучшего рассказчика. Не смотри на меня как на сумасшедшую – это самое разумное решение в моей жизни. Они оба хотят жениться на мне, оба очень красивы, оба бедны, и если мы не придем к соглашению, они либо убьют друг друга, либо я сама убью обоих. Ты – образованный человек, это чувствуется по разговору. Так что прошу тебя выслушать их рассказы и оценить по достоинству. Пусть первым говорит Хальвард. И рассказы должны быть оригинальные, а не взятые из книг.

Хальвард, который мог немного ходить, поднялся с койки и сел в ногах Мелито.

7. ИСТОРИЯ ХАЛЬВАРДА: ДВА ОХОТНИКА ЗА ТЮЛЕНЯМИ

«Это правдивая история. Вообще-то я знаю немало разных историй. Некоторые из них выдуманы, хотя, возможно, и выдуманные были правдивыми в те далекие времена, о которых все давно забыли. Я знаю много правдивых историй, ибо на южных островах, о которых вы, северяне, не имеете представления, подчас случаются странные вещи. Я выбрал эту историю потому, что сам был свидетелем происшедшего.

Я родом с самого восточного из южных островов, который называется Ледник. На нашем острове жили мужчина и женщина, мои дед и бабка, и было у них три сына. Звали их Анскар, Хальвард и Гундульф. Хальвард был моим отцом, и когда я вырос настолько, что смог помогать ему управляться с лодкой, он отделился от братьев и больше не ходил с ними на охоту и рыбную ловлю. С тех пор мы отправлялись за рыбой вдвоем, чтобы приносить весь улов домой – матери, сестрам и моему младшему брату.

Мои дядья так и не женились и поэтому оставались совладельцами лодки. Весь улов они либо съедали сами, либо отдавали деду и бабке, которые были уже немощны. В летнее время они обрабатывали землю моего деда. Он владел самым лучшим наделом на острове: только его землю не продувало ледяными ветрами. На его участке росли овощи, которые ни в каком другом районе Ледника не вызревали – ведь летний урожайный сезон в его долине длился на две недели дольше, чем в других местах острова.

Когда у меня стала расти борода, мой дед созвал всех мужчин семьи, то есть отца, двух дядей и меня. Когда мы пришли в дом, бабушка уже умерла, и был приглашен священник с большого острова, чтобы схоронить покойную. Сыновья ее плакали, и я тоже.

В тот вечер мы сели за стол деда, он-в одном конце, священник – в другом. Потом дед сказал: «Настал час, когда я должен распорядиться своим имуществом. Бега ушла в мир иной. Никто из членов ее семьи не вправе больше высказывать своих притязаний, а я вскоре последую за ней. Хальвард женат и поэтому имеет долю от своей жены. На это приданое он может прокормить свою семью. Они небогаты, но с голоду не помрут. Ты, Анскар, и ты, Гундульф, намерены вы жениться?»