Полицейская сага - Вудс Стюарт - Страница 19

– Ну, как ты поживаешь, старик? Знаешь, ты меня напугал!

Опять послышался шорох. Собака подбежала к кухонной двери и ткнулась носом в нижнюю планку. Та повернулась, и в образовавшееся отверстие выскочили пятеро щенят.

– Прости, старушка, ошибка вышла! Щенята, которым было недель пять-шесть, забегали между ногами, пытаясь взобраться повыше и при этом повизгивая. Он присел на корточки, поиграл некоторое время с ними, и все его страхи как рукой сняло. Собака-мама со щенятами сразу сделала это место менее опасным. Он подошел к двери, просунул щенят в щель, дружески шлепнул мамашу и вернулся к машине. Собака последовала за ним и, усевшись перед домом, следила, как он отъезжает.

Уилл Генри проехал по дороге, ведущей от дома Фокси к магистральному шоссе, проехал еще милю, а затем повернул влево на Живописное шоссе, как официально именовалась дорога, проходящая по гребню Сосновых гор, откуда открывался великолепный вид на город Делано. Он проехал еще милю, пока не очутился у подножия крутого откоса, известного, как Разлом Годо, который получил свое название от уединенно жившего в тех местах старого индейца племени чероки, скончавшегося несколько лет назад. Говорили, что Годо тогда было далеко за девяносто. А умер он, сорвавшись со скалы, после этого тоже получившей его имя.

Уилл Генри поставил машину и двинулся через лес к этому обрыву. Даже зимой этот путь требовал много времени, и идти через подлесок было неловко. Он стал искать признаки того, что в этих зарослях кто-то побывал до него, но ничего не обнаружил. Незадолго до того, как он вышел на край обрыва, ему показалось, что он слышит, как движется кто-то еще. На мгновение он замер и прислушался, но ничего не услышав, продолжил свой путь.

Внезапно он очутился на краю пропасти. Он ожидал, что у кромки обрыва подлесок станет реже, но этого не произошло. Он отдавал себе отчет в том, что уцелел лишь потому, что в прозрачном воздухе видел на несколько футов вперед и еще потому, что заранее знал, что впереди обрыв. Теперь ему стало понятно, как человек, не знающий этих мест, да еще передвигающийся в ночное время, мог просто переступить через край обрыва, особенно в спешке, особенно, если убегал от кого-то. Как он ни старался, но так и не смог найти ничего, что дало бы ему ключ к разгадке. Он был разочарован, потому что в глубине души надеялся отыскать какую-нибудь важную улику, которая раскроет тайну случившегося: клок одежды, вырванный колючкой, по которому можно будет выйти на владельца; отчетливый след с характерной отметиной; какая-нибудь мелочь, по которой можно будет установить личность преследователей или преследуемого. Но ничего не было.

И только он начал двигаться вправо, как заросли поредели, и он чуть не налетел на Фокси Фандерберка, стоявшего широко расставив ноги и держа наизготовку ружье калибра 30х30 с рычажной перезарядкой. Несмотря на неожиданность встречи, Уилл Генри не упустил из виду, что курок у ружья взведен.

– Господи, Фокси, вы же напугали меня до полусмерти! Что вы тут делаете?

Выражение лица Фокси было абсолютно бесстрастным, даже губы не были, как обычно, поджаты.

– Охочусь. А что тут делаете вы?

– Осматриваю окрестности. Я к вам заезжал, чтобы переговорить, но дома никого не оказалось, кроме собаки со щенятами. Милое животное. – Уиллу Генри показалось, что упоминание о посещении дома не осталось для Фокси незамеченным. – Щенята продаются? Я подумывал о том, чтобы завести детям собаку. Ведь фермерские собаки в городе не приживаются.

– Как-то не задумывался об этом. А о чем вы хотели со мной переговорить?

– Просто хотел выяснить, не слышали ли вы этой ночью чего-нибудь или кого-нибудь.

– Нет.

– Ни в лесу, ни где-нибудь еще?

– Нет. А что я должен был услышать?

– Мне сообщили, что этой ночью тут поблизости было собрание Клана.

– Они собираются на пастбище, по ту сторону дороги, – Фокси указал направление, – примерно в полумиле отсюда. Я обычно слышу, как туда съезжаются машины, а вот прошлой ночью не слышал ничего.

– Ну, это все, что меня интересует. Как отсюда лучше всего выбраться на дорогу?

– По тропе. – Фокси указал налево. – Идите вперед.

Уилл Генри проследовал за ним и вышел на тропу. Идти стало значительно легче. Она, похоже, шла от дороги прямо к обрыву, а потом огибала гору. Не исключено, что она была продолжением тропинки, проложенной бойскаутами. Они шли гуськом, Фокси сзади. Тут Уилл Генри вспомнил про ружье со взведенным курком. Он не видел, чтобы Фокси снял курок с боевого взвода, и ему стало не по себе оттого, что это ружье находилось у него за спиной. Оба молчали, пока не вышли на дорогу.

– Подвезти до дома?

– Дойду пешком.

– Скажите, Фокси, на кого вы охотитесь с «тридцаткой»?

– На рысь.

– Днем, и без собаки?

– Не всегда.

Уилл Генри сел в машину.

– Дайте знать, если надумаете продавать щенят. Мне бы хотелось мальчика. Билли и Элоиза так обрадуются!

Фокси неопределенно кивнул. Уилл Генри уехал. Он видел Фокси в зеркале заднего обзора, пока не оказался за гребнем холма. А Фокси все это время стоял и смотрел на машину, держа в руках ружье со взведенным курком. Он застыл, как изваяние.

Глава 14

Прежде чем передать информацию в газеты, Уиллу Генри надо было заехать еще в одно место, переговорить еще с одним человеком. Он чувствовал, что предстоит самая важная часть расследования и что ее надо будет провести самым тщательным образом. Иначе, вероятно, придется оставить всякую надежду на разрешение загадки смерти мальчика и привлечение к ответу тех, кто в ней повинны.

Он вошел в мастерскую с бокового входа. Еще до того, как он отворил дверь, он ощутил запах кожи, а когда вошел внутрь, запах этот заполнил все его легкие. И он вовсе не был неприятным. Томми Аллен полировал ботинок на большой машине и не слышал, как Уилл Генри вошел. Тот подождал, пока Томми кончит, прежде, чем заговорить.

– Томми?

Томми Аллен так и подпрыгнул.

– Эй, начальник, не надо так шутить, а то от испуга помереть можно!

– А я и не собирался тебя пугать. Не поставишь ли мне набойки, а я бы пока подождал? Это моя единственная черная пара, а отцы города могут посмотреть косо, если я надену с формой коричневые туфли.

– С удовольствием. Работы у меня сейчас не много. – Он забрал ботинки у Уилла Генри, влез на высокую табуретку и надел один из них на лапу. – А вообще-то лучше подбить каблучки и поставить новые подметки. Тогда они будут лучше носиться и послужат дольше.

– Доктору виднее.

Томми взял похожий на плоскогубцы инструмент с длинными рукоятками и начал профессионально отрывать подметки.

– Первый раз вижу тебя с тех пор, как назначили начальником. Даже поздравить не было возможности.

– Благодарю вас, сэр!

– По правде, я так и знал, что ты скоро заглянешь.

– Вот как? Всемогущий Господь предупреждает тебя, когда у меня подметки прохудятся?

– Да ладно, Уилл Генри, ты ведь все такой же, как тогда, когда мы бегали к кузнецу и пытались позаимствовать у Джесса Брауна новые подковы, чтобы поиграть. Тебе еще через минуту вздумается мне сказать, как тебе нравится смотреть, когда я чиню эти туфли. – Хотя Уилл Генри старался держать себя в руках, он был ошарашен. А Томми глядел на него из-под сапожной лапы. – По-моему, Уилл Генри, ты хочешь разузнать насчет Клана.

– Ты всегда, Томми, видишь меня насквозь. Все так, я хочу о нем разузнать. Знаю, что ты никогда не хотел говорить об этом, но теперь мне нужно знать, и ты единственный, с кем я могу говорить.

– Ну, наверное, это не слишком большой секрет, что я в Клане, но как ты уже сказал, я не хочу говорить об этом.

– Никак не пойму, как ты там очутился, Томми. Всегда хотел тебя об этом спросить.

– Ну, еще давным-давно, старый… ну, в общем, один мужик повел меня на собрание, и мне так понравилось, как там читают Библию и молятся. Ты же знаешь, как папа нас воспитал. Но потом, когда их стало заносить не в ту сторону, я захотел выйти, но сообразил, что смогу их как-то сдерживать, не позволять им совсем распускаться. Там есть несколько парней, которые натворили бы бед, если за ними не присматривать.